– Я не Адам Казимирович, а в отель – пожалуйста. Пятьдесят рублей.
Перегнувшись через спинку сиденья, он выдернул кнопку задней двери, и мы с Наташей уселись на продавленное сиденье.
Машина опять взревела и покатилась по темным улочкам захолустного городка.
Попросив отвезти нас в отель, я не ошибся в терминах, и через пять минут «жигули» остановились перед трехэтажным домом, напоминавшим то ли отделение милиции, то ли пансионат для умственных инвалидов.
Над центральной дверью этого серого кирпичного кубика красовалась надпись «Отель Олимпик», сделанная из гнутых газосветных трубок. Светились они через одну, и вывеска выглядела как «Оеь Оипик». Наташа снова захихикала, и я опять ткнул ее локтем в бок. Расплатившись, мы вышли из машины, и «Адам Казимирович», дав газу, рванул обратно на вокзальную площадь.
Войдя в вестибюль, мы подошли к стойке, за которой сидела толстая тетка в шиньоне, и я сказал:
– Нам нужен двухместный номер.
Тетка оторвала взгляд от женского романа в мягкой обложке и ответила:
– Есть только люкс. Вас устроит?
– А нам люкс и нужен, – сказал я. – Вы же видите, какие мы молодые и красивые!
Тетка посмотрела на мою повязку, улыбнулась и сказала:
– Давайте ваши паспорта.
Мы положили ксивы на стойку, и, оглядевшись, я заметил в углу дверь, за которой был подсвеченный разноцветными огнями полумрак.
Подумав, я снова обратился к тетке:
– Вы тут пока оформляйте, а мы пойдем в бар. Тетка кивнула, не поднимая головы, и мы направились в бар.
Бар отеля «Олимпик» выглядел гораздо приличнее, чем сам отель. Ничего удивительного в этом не было, потому что привести в божеский вид питейное заведение гораздо проще, а главное – дешевле, чем сделать из задроченного дома приезжих отель.
Посмотрев по сторонам, я выбрал столик в углу, и мы направились туда.
Как только мы уселись, к нам подошел официант в помятой гаврилке и, дыша перегаром, спросил:
– Что будем кушать?
Я посмотрел на Наташу, она отрицательно помотала головой и сказала:
– Принесите мне чешского пива. Официант нисколько не удивился и перевел взгляд на меня.
– Мне тоже пива и пока больше ничего. Он кивнул и удалился.
Я повернулся к Наташе и спросил:
– А откуда ты знала, что здесь есть чешское пиво?
– Женская интуиция, – ответила она. – А еще женская интуиция подсказывает мне, что вон за тем столиком сидят представители местного криминалитета и весьма интересуются твоей персоной. Наверное, им понравилась твоя повязка.
Я посмотрел в ту сторону, куда она показала глазами, и увидел сидевших за дальним угловым столиком трех местных братков. Они были коротко подстрижены и одеты в черные кожаные куртки. Все трое смотрели на нас и негромко переговаривались. Увидев, что я смотрю на них, один из братков сделал приглашающий жест, дескать – давай к нам! Я улыбнулся и отрицательно покачал головой. Браток развел руками, мол – как хочешь, было бы предложено. Я тоже развел руками, и они, поняв меня так, что я сильно занят своей девушкой, стали разглядывать Наташу.
– А ты им, пожалуй, нравишься, – заметил я, понаблюдав за их мимикой и жестами.
– А как же, иначе и быть не может, – ответила она и засмеялась, – но сначала им понравился ты.
Я тоже засмеялся и сказал:
– Ты только им такого не скажи, голову отвинтят.
– А что, боишься, что придется заступаться за меня?
– Нет, не боюсь, – ответил я, – но всегда удивлялся тому, как безмозглые бабы любят ставить мужиков в идиотское положение. Вот ляпнет она что-нибудь такое, за что ей язык оторвать нужно, а мужику – геморрой. Он бы и сам ей за такой базар голову отвернул, а вроде должен ее защищать, как джентльмен, и получаются никому не нужные проблемы. Врубаешься, о чем я говорю?
– Да врубаюсь я, врубаюсь, – поморщилась Наташа. – Я же пошутила, ты что, не понял? Или я похожа на такую уж безмозглую бабу?
– Пока не похожа.
– Ну вот и хорошо, – удовлетворенно ответила она и сделала несколько глотков пива.
В это время к нашему столику подошла администраторша в шиньоне и, положив перед нами документы, сказала:
– Номер 206, ключ у горничной. Я кивнул, и она ушла.
Двухместный люкс, доставшийся нам, представлял из себя пятнадцатиметровую комнату, в которой были две узкие кровати с полированными спинками, два маленьких кресла и холодильник. У окна на тумбочке стоял телевизор «Самсунг», пульт от которого горничная выдала мне вместе сключами.
Люкс, блин!
Открыв дверь в ванную, я увидел обычный душевой поддон с полиэтиленовой занавеской и унитаз. Ни то ни другое не вызвало у меня никаких желаний, но помыться после поезда было необходимо, и уже я открыл рот, чтобы объявить об этом, но Наташа оттолкнула меня и сказала:
– Чур, я первая!
И шмыгнула в ванную.
Я пожал плечами и подошел к маленькому столику, на котором стоял телефон. Не знаю, что дернуло меня, но я достал из кармана бумажку и, глядя, в нее, набрал длинный номер. Раздалось несколько гудков, затем голос Надир-шаха произнес что-то на непонятном языке, и я сказал:
– Это Знахарь.
После небольшой паузы Надир-шах ответил:
– А-а, здравствуй, Знахарь.
– Завтра утром я буду там, где книга. Как Алеша?
– Не беспокойся, с ним все в порядке, мы же договорились.
– Он рядом с тобой?
– Нет, сейчас я далеко от него. Но с ним все хорошо, не волнуйся.
– Ладно. Когда книга будет у меня, я тебе позвоню.
– Желаю успеха.
Я повесил трубку и, усевшись в тесное кресло, задумался.
Насчет того что с Алешей все в порядке, Надир-шах, понятное дело, не врал. Тут я мог быть спокоен. Но как будут развиваться события, когда настанет время обмена? Вспоминая известные мне случаи с заложниками, я не находил среди них такого, чтобы одна из сторон не попыталась бы облапошить другую. А раз я буду играть честно, то, значит, жульничать будет Надир-шах. И ставка – жизнь Алеши. Но в прейскуранте Надир-шаха она стоила гораздо меньше, чем Коран, за которым я завтра утром отправлюсь к старцу Евстрату, и поэтому я был при козырях. Главное – не сделать неверного хода, потому что он может обойтись слишком дорого. Если Алеша погибнет, то моя жизнь станет окончательно отравлена и выход будет только такой, о котором лучше и не думать.
Из ванной доносился плеск, и, представив себе голую Наташу, намывающуюся под душем, я неожиданно испытал возбуждение. Интересное дело, подумал я, а ведь с того самого времени, когда мы с ней благополучно кувыркались под «отеческим» присмотром Арцыбашева, я впервые испытывал к ней желание. С тех пор как выянилось, что она подставная коза, мы с ней неоднократно исполняли любовную судорогу, но каждый раз инициатором этого была она, а вовсе не я. Она попросту хватала меня за мое достоинство и не отпускала его до тех пор, пока естество не брало верх над симпатиями и антипатиями. А тут – смотри-ка ты – я сам захотел ее! Интересно, в чем дело? Может быть, в том, что мы с ней стали более-менее постоянной сексуальной парой и приспособились друг к другу? Может быть, может быть… А может быть, после того как я понял, что все ее действия – вовсе не ментовская гнилость и подлость, а просто тяга к небывалому смертельному экстриму, мое отношение к ней изменилось, и теперь я не испытывал презрения, которое прежде мешало мне нормально реагировать на эту весьма привлекательную женщину? Тоже может быть, и даже скорее всего так оно и есть.
Ну что же, Знахарь, теперь у тебя есть нормальная баба, которая не только отлично удовлетворяет тебя в койке, но и является надежным партнером в рискованных предприятиях. И, между прочим, под пулями она с тобой тоже была и не обосралась при этом. Интересно, интересно…
Действительно, сейчас мое отношение к Наташе изменилось, и я с удивлением подумал, что на самом деле доверяю ей и что она единственный человек, который знает обо мне все. Даже Алеша не мог бы похвастаться этим. Незачем мальчишке знать, что это за монстр такой – Знахарь. Того, что я ему рассказал, вполне хватало, чтобы составить впечатление о моей персоне.
Наташа… Ну-ну!
Раздался стук в дверь, и я, повернув голову сказал:
– Войдите!
Дверь открылась, и на пороге показалась молоденькая горничная.
– В Египет звонили? – спросила она.
Я удивился такой оперативности и ответил:
– Да, а что?
– Счет за международные переговоры, – и она протянула мне бумажку.
Я встал, посмотрел на бумажку и, доставая деньги, подумал, что с момента разговора с Надир-шахом прошло не более десяти минут.
– Как это вы так быстро все сделали? – искренне удивился я.
– Сервис! – ответила горничная и, получив от меня пятисотку, полезла за сдачей.
– Сдачи не надо, – сказал я, – купите себе мороженое.
