— Машину времени? — он хмыкнул, — Да куда мне такое… Но уж точно кое-что незабываемое прожить заново у нас ещё будет возможность. До утра ещё далеко.
Васко поднялся, подхватил Селин на руки и отнёс на кровать.
Прямо напротив на стене её распахнутыми голубыми глазами на де Сарде смотрела… она сама.
— Это она? Уна?
— Это — ты!
***
Утро серело.
Васко привстал и провел пальцами по разметавшимся по подушке прядям Селин. Мягкие, как у ребенка. Хотелось сохранить это ощущение в самом укромном уголке своего сознания вместе с ощущениями от её теплой, мраморно-белой, лоснящейся от гладкости кожи.
Женственное очарование, обольстительность, чувственность и страстность Селин превзошли все его тайные мечты и сны. Он словно вырезал у себя на костях её прелестный образ, обнажённую невинность, вынутую из кожуры выученной светскости. Грозное оружие поруганной искренности, которое спящая перед ним девушка умудрилась не растратить и подарить ему. Ему одному! Словно фарфоровая куколка, беззащитная и такая ранимая, она лежала, укрытая одеялом. Как же ему хотелось защитить её от всего мира, и может быть даже от её собственного отчаяния, которое она маскировала в вышколенную холодность!
Васко смутно догадывался, чего ей стоило прибежать к нему вчера, хотя и само время словно поломалось, превратилось в бесконечную удавку памяти, которую он ни под какими пытками не сбросит со своей шеи. Она словно была создана для опеки сильного и свободного мужчины, который способен был бросить к её ногам целый мир. Которым был он сам.
Васко смотрел мраморно-голубоватую кожу, отторгавшую загар, на нежные линии уха, похожего на завитки морской раковины, на плотно сжатые пухлые губы, которые ещё недавно выпивали его без остатка, на трепетные ноздри, которые узнали и, как ему казалось, полюбили его запах, на расслабленные тонкие брови, которые он видел только сдвинутыми, на шелковистые скулы, от которых было так мучительно отрывать губы… глубокая зелень метки на щеке только оттеняла её молочно-белую кожу, мгновенно покрывавшуюся румянцем, стоило только чувствам Селин пойти вразрез с её рассудком… Не доверяя собственным глазам, Васко провёл по её лицу ладонью, запоминая милые черты наощупь.
Тем больнее было осознавать наступление неумолимого час расставания. И выбора не было.
— Селин, просыпайся, — прошептал он ей прямо в ухо и поцеловал. Нежный лавандовый запах опалил яркими воспоминаниями о минувшей ночи.
— Знаешь, я теперь тоже буду мечтать о машине времени.
Она что-то хмыкнула во сне.
— Моя милая девочка, ко мне сейчас придут. Тебя не должны здесь видеть.
— Клод, да оставьте меня… — В её голосе зазвучала обида. — Не сегодня…
В мозгах закипело. Клод? Кто ещё это такой?!
Васко встал, натянул брюки, запрыгнул в сапоги и, шелестя осколками под ногами, начал взад-вперёд ходить по комнате.
Какой же он идиот… Очевидно же, что обладая такой яркой внешностью, талантами, положением и связями, вполне закономерно, что леди де Сарде уже была связана отношениями с кем-то из своего окружения. А он, идиот, и не сообразил… Она принадлежит другому. Раньше подобное обстоятельство не вызвал бы у него ни ревности, ни досады. Но не теперь…
Васко было смутно знакомо это имя. Он никак не мог вспомнить, откуда. Вдруг он замер на месте. Вспомнились горластые глашатаи, провозглашающие многочисленные указы, объявляющие о малейших значимых и нет событиях жизни правящей четы Гакана. У него внутри всё оборвалось.
Князь Клод д’Орсей. Ну конечно! Дядя Селин и отец Константина!
Васко уселся на край кровати и мрачно уставился на Селин.
Её длинные ресницы дрожали, под веками беспокойно двигались зрачки. Обнаженное плечо, выглядывающее из-под одеяла, чуть подергивалось.
Тыльная сторона ладони провела по её щеке.
— Что же они с тобой сделали!
Вспомнились её опущенные уголки губ, наметившаяся складка на лбу и стоящие в глазах слёзы, когда они отплывали из порта Серены. Теперь Васко совсем иначе виделся её капризный тон, в котором ничего не звучало, кроме панической защиты ущемлённого достоинства.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мне так жаль, — прошептал он.
Заиграла музыка в часах на стене. То немногое, что осталось в целости после вчерашнего погрома, которое он сам же и устроил.
— Пора!
Она подскочила на постели, сонно борясь за одеяло, которое Васко потянул на себя. Селин ошарашенно огляделась, замерев на несколько мгновений при виде картины с изображением себя и следов погрома в комнате.
— Неужели пора? Васко, я… Я ведь могу что-то сделать для тебя? Я могу защищать тебя в суде! Да! Всегда можно всё решить цивилизованным методом! У меня же есть юридические полномо…
Он сгреб её в охапку вместе с одеялом и поцеловал.
— Спасибо. За всё. Но увы, это так не работает здесь, на Малом Орфее. Ты и сама теперь — обвиняемая…
Селин внезапно горько разрыдалась и уткнулась ему в грудь. Это и огорчило, и тронуло. Какое-то время он просто стоял и гладил её по волосам, собираясь с мыслями. Ощущать свое бессилие было невыносимо.
Он было хотел сказать, что всё случившееся между ними — только магия момента и стечение странных обстоятельств. И у них и так не могло быть будущего. Это бы сделало больно им обоим, но многое упростило. Но она слишком проницательна, чтобы в такое поверить. Очевидно, что у них с Селин сильная и глубокая связь. Истинное положение дел убьёт её. Васко думал только о том, как уберечь её от удара. Он понимал, что на трибунале можно ожидать какого угодно исхода.
— Да ничего мне не будет, что ты! В инспекции просто ошиблись, с нашей-то бюрократией! — беззаботно проговорил он. — А трибунал дело такое… Только звучит угрожающе, а на деле утомят бесконечным чтением показаний и всё. Настоящие проблемы вон, в доках. Только представь: плотники, эти враги, просра… затупили все пилы! Вот что по-настоящему важно. Остальное чепуха. Не тревожься.
Селин что-то хотела сказать, но её душили слезы.
Он с трудом разобрал что-то вроде «не смогу без тебя», когда увидел в окне за оградой несколько фигур в чёрном.
Наспех похватав одежду, Васко помог Селин быстро облачиться в бушлат и сапоги. Они сбежали по лестнице на первый этаж. В дверь уже стучали.
— Иди в левое крыло. Там Адель, она выведет тебя. За меня не тревожься. Плёвое дело, и только. Больше волнений. Правда-правда.
Де Сарде всхлипнула, крепко обняла его и помчалась в сторону столовой.
— Я найду тебя, — сказал себе Васко. — Когда смогу.
