Без члена хрен эту ситуацию разрулишь.
Преподав ей урок, довольный встаю, тяну за собой. Хватит с неё. Завтра гляну на её краснеющую мордашку. Поиздеваюсь. Скажу, какая она дурная. Или промолчу.
А пока тащу её в ванную. И всё же делаю то, что задумал – врубаю холодную воду, затаскивая в душевую кабину.
А она вырывается, пытается выбраться. А мне самому приходится подставляться!
Бодрит, чёрт!
Бью её холодной водой по разгорячённому телу. И с каждой минутой, что начинают стучать её зубы, а кожа – покрываться мурашками, приходит потихоньку в себя.
– Идиот, – выпаливает, промокшая до нитки.
Милая сейчас такая. Губы синие, волосы висят сосульками.
Зато какая покладистая!
– Как тебя зовут? – вдруг выдает дрожащими губами. Обхватив себя руками, прикрывает грудь. Стараюсь не смотреть вниз, на ее тело.
– Эмин, – насмешливо отвечаю, понимая, что все эти дни она не знала, с кем живет.
– Буду знать.
Больше ни слова не говорит.
Несколько минут под холодным душем, и вырубаю воду. Заматываю её в полотенце, не рассматривая. И веду до её комнаты, закрывая за ней дверь. Но перед этим… не могу удержаться, посматривая на котёнка, завернутого в полотенце.
– Завтра поговорим.
Глава 28
Громов
Не думал, что моё утро начнётся с бутылки вискаря и колы. Но надо же чем-то себя успокоить, перед тем как маленькая соплячка проснётся. Выскажу ей всё в лицо.
Долго ждать её не приходится.
Она словно знает, что думаю о ней, дверь тихо открывается. В квартире по-прежнему стоит тишина. Видимо, девчонка, затаив дыхание, аккуратно ступает по лестнице. Не хочет, чтобы я её увидел?
Правильно. Иначе весь мозг вынесу.
Не смотрю в сторону лестницы, продолжая пить свой виски. Подсел я на него конкретно. Надо слезать, а то цирроз печени не за горами.
Боковым зрением замечаю что-то мелькнувшее. Не поворачиваясь, знаю, что девчонка выглядывает из-за стены наполовину. В чём-то белом, сливаясь с краской. И только тёмные волосы дают заметить её на однотонном покрытии.
– Прости, – сопит за стенкой, пуская из носа пар. – Я повела себя некрасиво.
– Ого, что я слышу, – не могу не позлорадствовать. – У девочки появились мозги?
– Не ёрничай. Мне и так плохо.
Хлопаю рядом с собой по барному стулу.
– Садись.
– А ты меня бить не будешь?
– Я постараюсь.
– Клянись.
Что за ребёнок?
– Клянусь, что бить не буду.
С тяжёлым вздохом выходит из-за стены. Мельком кидаю на неё взгляд, оценивая состояние после вчерашнего.
Нормальная вроде. Не растрёпанная, в лёгком белом платье. Привела себя в порядок, перед тем как выйти на казнь. Молодец.
Опустив голову, садится рядом со мной.
Поворачиваюсь к ней, отставляя лечебный виски от себя и смотря на девчонку.
– Надеюсь, ты со вчерашнего урока хоть что-то для себя выделила?
– Выделила, – бубнит.
– Что именно?
– Нельзя брать стаканы из чужих рук.
– Я думал, будет доходить дольше, – фыркаю. – Но спасибо, что сейчас поняла, а не после изнасилования.
Опускаю ладонь на свой телефон. Открываю сегодняшние новости и протягиваю ей.
– На, почитай.
– Что там? – хрипит, чуть не задыхаясь. Но ладонь протягивает. – Комментарии вчерашней выходки?
– Ага.
Отдаёт мне телефон обратно.
– Тогда я не хочу читать.
– Читай, – твёрже произношу, надавливая. – Тебе это все исправлять.
Обречённо поворачивает телефон к себе экраном. Жестоко с моей стороны вот так ей с порога. Но надо, чтобы поняла. Чтобы вчерашних ситуаций не было. У меня кулак и член болит. После неё полчаса в душе рукоблудил. Нормально вообще так с мужиками поступать?
Нет. Урок должна уяснить полностью.
А там есть из чего. Заголовки один красочнее другого.
«Любовница Громова решила потрахаться с наследником Соловьёвых в грязном туалете. Ни стыда, ни совести!»
Или другой!
«Дочь Державиных сошла с ума. Затащила парня в туалет, спровоцировав его. Бедняга в больнице…»
И масса подобного.
Это всё, что я запомнил.
Репутацию, конечно, мы сделали крутую ей… Только чёрную. И надо бы её хоть немного обелить. Вот пусть сама это и делает.
– Ну что за бред… – опять произносит, хрипя пересохшим горлом.
Наливаю в пустой стакан вискаря. Протягиваю ей.
– На, выпей.
Тянется своей дрожащей рукой. И я не сдерживаю свою клятву, отвешиваю соплячке подзатыльник.
Наконец поднимает на меня ошарашенные глаза.
– За что?..
– Нихрена ты ничего не извлекла. Я ж сказал: напитки из чужих рук брать нельзя. Ты же это поняла.
– Но ты же не чужой…
Как мы заговорили!
– Нельзя, – повторяю, как собачонке. – Ни у кого брать нельзя. Даже у меня.
– Ладно, – отворачивается и откладывает телефон. – Я поняла. Дай мне день оклематься, и потом я всё исправлю.
Встаёт со стула, завязывает тёмные волосы в хвост, приоткрывая длинную шею, на которой до сих пор остались отметины от того мудака. Пальцы сами сжимают стакан, а в груди возгорается огонёк.
– Завтракать будешь?
– Уже обед.
– Оу… Тогда… Что будем есть на обед?
– Ничего, – не думала же, у неё сегодня выходной? – Едем в клуб. Рабочий день никто не отменял.
Отвезу её в клуб к Державину. Пусть знакомится со стриптизёршами. И уже вникает в дела. После вчерашнего я понял одно: мне как можно скорее нужно от неё избавиться. Или я буду тем, кого вчера оттащил от Ярославы.
Сукой, мразью, что ещё чуть-чуть – и накинется на неё.
Нет уж, я тоже совершил ошибку, когда решил, что она будет жить со мной. Идти на попятную уже поздно. Без меня я найду её в морге или в овраге изнасилованную. Придётся произвести экспресс-обучение,
