— Как сигнальный колокол маяка[18].
Морган сорвал сутану с вешалки так сильно, что вешалка стукнулась о лампу, с которой слетел абажур и упал, перекатившись по полу, к его ногам. Он взглянул на абажур, затем снова на Дестини.
— Мегги бы понравилось. Мы частенько в шуточной борьбе вырывали из рук друг друга вещи, лишь бы позлить нашу мать.
— Так вот почему Мегги сейчас хихикает!
— Прекращай, Кисмет.
— Она просит сказать тебе, что на ней кофейное мороженое. О чем это она?
— Господи Иисусе!
— Ну вот, теперь она грозит тебе пальцем.
— Блин, именно так бы она и сделала.
— Примерь ее, Морган. Для Мегги.
Он надел одеяние священнослужителя через голову, и оно свободно упало поверх его рубашки и штанов. Вытащив из кармана белый воротничок, он вставил его на место не глядя, словно это не требовало от него никаких усилий.
— Довольна? — спросил Морган, уперев руки в бока.
Мегги действительно казалась довольной. Несколько раз кивнув, она растворилась. Но сама Дестини? Нет. Ни капельки довольной она себя не чувствовала. Дыхание сбилось, а ноги превратились в вату, отказывая в поддержке.
Великая Богиня! Он выглядел так, будто его вырезали из другой картины и вставили в эту. Сутана, казалось, сидела на нем, как влитая, и все же что-то было не так. Хоть и боясь этого, Дестини знала, что ряса подойдет ему. Но видеть его таким… В горле встал ком, а зрение затуманилось.
Где-то по пути своей жизни он свернул на неверную дорожку. И поворот этот, возможно, принес больше вреда, чем пользы. Сердце Дестини болело за Моргана, но она не знала почему.
То, что она видела перед собой сейчас, казалось как будто неточным, словно надетая на нем сутана выглядела неуместной. Он упал на колени на коврик перед ней.
Сама Дестини не помнила, когда успела встать на колени, но это потеряло значение, когда он обнял ее. Он гладил ее по спине, осыпал поцелуями щеки, глаза, губы. Самыми нежными поцелуями на свете. Постепенно нежность перерастала в страсть. Дестини уже и забыла, какую власть над ней имеют его поцелуи. Как сильно его желание. Сейчас он не сдерживался, вдруг забыв обо всех своих запретах.
Поцелуи Моргана стали чувственно долгими. Дестини почти испугалась, но страх померк в сравнении с разгоревшимся в ней возбуждением. Она провела пальцами по его лбу и отстранилась, чтобы увидеть выражение его лица.
— Очень плохо, если я признаюсь, что в сутане ты меня возбуждаешь?
Морган усмехнулся, будто смеялся над самим собой. От его прикосновений и выражения, каким сейчас светилось его лицо, пульс Дестини участился, но ей нужно было услышать от него то, что она бы предпочла счесть за шутку.
— Почему она так тебе подходит? И откуда ты знаешь, как это надевается?
— Ш-ш-ш. Перестань плакать, и я отвечу на все твои вопросы.
Уткнувшись носом ему в шею, Дестини сразу почувствовала себя лучше.
Краем сутаны Морган вытер ее слезы и сказал:
— Она моя. Родители отдали меня в интернат при семинарии, когда мне было тринадцать. Почти сразу после того, как не стало Мегги. Хотя я не учился на курсах священнослужителей, пока не закончил старшие классы.
Дестини отпрянула.
— Так ты… все-таки… священник?
— Я сделал это, чтобы угодить родителям и искупить свои грехи. Большая ошибка.
— Поэтому ты не шел мне навстречу? Вот, значит, что было не так в тот вечер, когда поженились Хармони и Кинг, а я потащила тебя обратно в замок, напоила и станцевала на коленях, вынудив тебя поцеловать меня. И… о боже, использовала тебя в постели. И вчера, в горячем источнике.
Улыбнувшись, Морган заправил выбившуюся прядь ей за ухо.
— Я хотел тебя больше, чем хотел дышать, до, во время и после каждого упомянутого тобой случая.
— Но ты священник.
— Был им. Я отказался от сана почти год назад, приехал сюда, снял сутану и повесил ее под лестницей.
Не в силах сдержаться, Дестини с облегчением вздохнула:
— Не пожалел о своем решении?
— Ни на секунду.
— Так мы можем заняться сексом?
— Дестини, милая… — Морган осыпал легкими поцелуями ее лицо. Каждый из них был воплощением нежности и полным смысла, потому что шел из самого его сердца. Не прелюдия, но выражение более глубоких чувств.
Его губы проложили дорожку из поцелуев вниз по ее шее, пока не достигли V-образного выреза, соединяющего ткань с ложбинкой между грудями Дестини, где покоился на цепочке кулон в виде бабочки. Здесь он остановился и заглянул ей в глаза.
— Я опытен и искушен не больше, чем когда мне было двенадцать, — проговорил Морган, пристально глядя ей в глаза. — Ты понимаешь, о чем я говорю, Кисмет? Я никогда не был с ведьмой наедине.
— Расплющи меня в блин, ты шутишь? У тебя никогда не было секса?
— Нет, кроме наших последних экспериментов.
Дестини прикусила щеку изнутри. Это очень серьезно, и ей не хотелось, чтобы Морган понял ее неправильно, но его целомудрие распалило ее больше, чем она могла представить.
— Морган, твое тело уже знает, что нужно делать. Ты прочел все эти руководства… и, кстати, спасибо, что столько внимания уделяешь удовольствию партнерши. Я видела, насколько зачитаны страницы этих книг. Но если я и могу чему-то научить тебя, то только тому, как заниматься любовью.
— Не понимаю, — возразил Морган, — как могут заниматься любовью люди, которые не любят друг друга. Признаю, ты мне не безразлична, и я хочу заняться с тобой сексом.
— Видишь? Это говорит в тебе твое сутановское мировоззрение. Как правило, люди путают значения слов «секс» и «любовь», как только что случилось и со мной. Но между нами будет только секс, просто и ясно. Для меня это будет доказательством моей независимости, честное слово. То есть мне, конечно, не наплевать на тебя, но я в тебя не влюблена и правда ужасно хочу секса с тобой. А ты со мной?
— Я похож на человека? Да, черт возьми! То есть да, блин, хочу.
Глава 20
— Мне нужна минутка, чтобы привести себя в порядок, — поспешно сказала Дестини и бросилась сначала к одежде на веревке у основания башни, а потом в ванную.
Ей хотелось, чтобы Морган увидел на ней красивое, сексуальное, возбуждающее белье и майку с подходящим изречением.
В гостиную она вернулась в его рубашке поверх своей одежды, чтобы в ответственный момент суметь его удивить.
— Для начала давай вытащим тебя из сутаны, — предложила она ему. — Потому что с тех пор, как ты ее надел, твоя аура стала еще хуже. Прямо на глазах темнеет и загрязняется. Не стоило тебе ее надевать.
— А кто на этом настаивал? — поддел ее Морган.
