В особую категорию Гольбах выделяет основные законы. Они логически связаны с общественным договором и предписывают суверену порядок выполнения возложенных на него обязанностей. Основные законы должны точно определять права государя и границы повиновения подданных. Везде, где существует закон, существует и политическая свобода. И наоборот, там, где монарх может безнаказанно совершать несправедливость, народ — раб, а правление — деспотическое.
Как мы видим, Гольбах здесь смешивает объективные законы развития общества с законодательством. Он не имеет полного представления о том, что в обществе реализация законов предполагается деятельностью людей. При этом люди не создают законы, а только ограничивают или расширяют сферу их действия в соответствии со своими потребностями и интересами. Отмечая огромное значение закона, Гольбах не понимает, что «законы вообще никогда не совершают революций» (3, 760).
Форме правления, как таковой, Гольбах не придает особого значения. Не форма правления обеспечивает счастье народа, а просвещенный разум, хорошие законы, стремление к общественному благу. Он часто ссылается на высказывание Платона: «Народы будут счастливы лишь тогда, когда философы станут королями или когда короли будут философами» (15, 390). Для Гольбаха, как и для его единомышленников, мечтавших о буржуазных преобразованиях, просвещенный абсолютизм казался наиболее легким способом разрешения социального и политического кризиса эпохи.
Гольбах рассматривает монархию, аристократическое правление и демократию. «...Абсолютная власть, доверенная без ограничений одному человеку, может являться лишь следствием неосторожности и безумия. Может быть, следует передать верховную власть небольшому количеству избранных граждан? Но они станут вскоре тиранами общества. Может быть, народ должен сохранить всю полноту власти в своих руках? Но он не знает, как пользоваться властью, а если случайно сам возьмется управлять, то это будет управление, лишенное осмотрительности, рассудительности, благоразумия и часто обращенное против его самых важных интересов» (там же, 149).
Как же выйти из затруднения? Необходимо, отвечает Гольбах, соединить вместе черты монархии, аристократии и демократии. «Из сочетаний этих трех видов правления родилось то, что называют смешанной или ограниченной монархией. Посредством такой монархии надеялись достичь правильного распределения общественных сил» (там же, 146).
Уравновешенная власть, согласно Гольбаху, обуздает злоупотребления королей, честолюбие аристократии и горячность народа. Поэтому необходимо передать власть в руки представителей разных слоев населения, чтобы помешать какому-нибудь одному из сословий государства нарушить равновесие в своекорыстных целях.
При такой форме правления, говорит философ, законы являются лишь выражением общественной воли и каждый гражданин защищен от насилия. Более того, эти законы больше не находятся в зависимости от капризов и прихотей верховного правителя или его двора. Поэтому нет более верного пути, чем разделение власти между различными сословиями общества. Такой проект, говорит Гольбах, «вовсе не является неосуществимым или фантастическим; необходимо, чтобы власть монарха всегда оставалась подчиненной власти представителей народа и чтобы эти представители сами постоянно зависели от воли уполномочивших их людей, от которых они получили все свои права и по отношению к которым они являются исполнителями, доверенными лицами, а отнюдь не хозяевами» (там же, 149—150).
Общий порок всех правительств состоит в том, что народ — эта наиболее многочисленная часть нации — находится обыкновенно в самом большом пренебрежении. Между тем именно народ — источник всего, чем пользуются привилегированные сословия. Короли же и знать смотрят на народ с презрением.
Только правительство, ограниченное соответствующими законами, обеспечивает народу справедливое положение. Народ выражает свои желания через представителей, которые становятся его защитниками и, очевидно, способны с большим успехом осуществлять заботу о его безопасности, чем это мог бы сделать он сам. Но права народного представительства действительны лишь до тех пор, пока оно верно исполняет свои обязательства по отношению к народу. Они теряют силу, как только представители изменят народу, от которого они получили власть. Самой большой опасностью для представительной системы Гольбах считает (как бы предвидя нравы буржуазной демократии) продажность как избирателей, так и их представителей.
Для сдерживания власти в законных границах необходимо, чтобы в государстве господствовал закон, обладающий большей силой, чем сила суверена, чтобы верховная власть была связана узами конституции, которые нельзя было бы разорвать без потрясения и без опасности для тех, кто хотел бы их расторгнуть. А это может быть достигнуто именно через народное представительство.
Основная функция народного представительства, говорит Гольбах,— защита интересов народа от посягательств властей. Поэтому особое внимание он обращает на состав народного представительства и предлагает избрать преданных, неподкупных людей. По его мнению, наиболее надежно, с точки зрения интересов общества, избрать народным представителем гражданина, владеющего землей. Он рассуждает так: преданным представителем народа может быть лишь гражданин, прочно связанный с родиной. Но человека крепче всего привязывает к родине то, от чего зависит его благосостояние. Родина делается дорогой человеку прежде всего из-за земли, которой он владеет. Здесь сказывается влияние на Гольбаха физиократов, которые считали, что земля составляет физическую и политическую базу государства. На практике это требование земельного ценза лишь в весьма малой степени коснулось бы зажиточных горожан, но выбросило бы из числа граждан городской плебс, ремесленных и мануфактурных рабочих, мелкую буржуазию. Вместе с тем Гольбах отрицает, что какое-либо сословие может претендовать на то, что именно оно призвано представлять нацию. Различные классы граждан одинаково необходимы государству, и все они должны пользоваться правом защищать свои интересы (см. 23, 70—71).
Однако структура выборных органов, действия делегатов, их функции, периодичность созыва заседаний сената, собраний и т. д. остаются неясными, так как Гольбах выдвигает лишь общие моральные принципы общественной политики.
Следует иметь в виду, что Гольбах в своей политической системе, опираясь на теорию общественного договора, лишал монархов божественного ореола и обосновывал земное происхождение государственной власти и ответственность королей и правительств перед народом. Государи, говорил он, являются слугами общества, а не его абсолютными господами и не собственниками народов, как это утверждают теологи. Всякое правительство является законным лишь тогда, когда оно основывается на добровольном согласии общества, иначе оно не более как узурпатор. Так как правительство заимствует свою власть от общества, последнее «может всегда, когда этого требуют его интересы, сместить это правительство...» (14, 172).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
