— Боэт! — еще раз нетерпеливо окликнул Александр.
— Извини, мой господин. Боэт ушел. Следующая Агриппина, но она согласна пропустить вперед Ефихару. У ее дочери, Елены, нога нарывает, боль ужасная.
Александр посмотрел на мать и жестом пригласил ее войти.
— Давай ее сюда, — резко сказал он и ушел за дверь.
Когда мать встала, чтобы пойти за ним, девочка у нее на руках закричала еще громче и стала вырываться. Мать пыталась успокоить дочку, но на ее лице явно отражался ее собственный страх: глаза были широко раскрыты, губы дрожали. Хадасса хотела было подойти к ней, но остановилась, вспомнив, что Александр не любит, когда кто-то вмешивается в его дела. Ефихара с ребенком прошла за дверь.
Когда крики девочки наполнили помещение, Хадассе захотелось закрыть глаза. Потом она услышала голос Александра, и поняла, что он устал и раздражен: «О боги, женщина! Держи ее как следует, иначе я не смогу ей помочь». Затем послышался голос матери, и Хадасса поняла, что та плачет, пытаясь сделать так, как ей было сказано. Крики становились все ужаснее.
Сцепив руки, Хадасса вспомнила, какую боль она испытывала сама, когда впервые очнулась, после того как ее терзали львы. Александр делал все возможное, чтобы облегчить ей страдания, но боль все равно была невыносимой.
Неожиданно дверь распахнулась и на пороге появился Александр, который позвал Хадассу:
— Может, ты сделаешь что-нибудь, — сказал он ей, его лицо было бледным и напряженным. — А то можно подумать, что я тут вивисекцией занимаюсь, — пробормотал он, тяжело дыша.
Хадасса прошла мимо него и подошла к визжащему ребенку. По щекам побледневшей матери текли слезы, она крепко прижимала к себе дочку, боясь Александра не меньше нее.
— Почему бы тебе не сходить поесть чего-нибудь, мой господин? — тихо предложила Хадасса.
Как только Александр ушел, душераздирающие крики девочки затихли и сменились частыми всхлипываниями. Хадасса поставила возле жаровни два стула. Потом она знаком указала женщине, чтобы та села на один из них, а сама села на другой, напротив. День был длинным, ноги Хадассы болели, и каждое движение отзывалось резкой болью от бедра до колена. И все равно Хадасса была уверена в том, что ее боль не такая сильная, как у ребенка. Нужно было что-то делать. Но что?
Александр со своим ножом выглядел уж больно страшно.
И тут она вспомнила, как ее мать когда-то лечила нарыв на руке соседки. Возможно, этот способ сработает и сейчас.
Прошу тебя, Господи, пусть этот труд будет во славу Твою.
Для начала нужно было, чтобы ребенок успокоился и стал более общительным. Хадасса встала, начала расспрашивать женщину о ее семье, одновременно наливая в таз свежую воду и ставя этот таз к ногам Ефихары. Ребенок подозрительно покосился на сосуд с водой и снова отвернулся, уткнувшись маме в грудь. Хадасса продолжала спокойно разговаривать, задавая вопросы, выслушивая ответы. Разговаривая, Ефихара расслабилась. Вместе с ней успокоилась и ее дочка, которая, осмелев, сидела и смотрела, как Хадасса размешивала в теплой воде кристаллы соли.
— А почему ты не наложила ей на ногу повязку? — спросила Хадасса. — Ей бы было удобнее. Сейчас я долью сюда еще немного горячей воды, и пусть она опустит туда ногу. Ей станет немного легче.
Ребенок только застонал, когда мама сделала так, как ей сказала Хадасса.
— Поставь сюда ножку, Елена. Вот так, моя хорошая. Знаю, знаю, больно. Ну что же делать? Мы для того и пришли к врачу. Он тебе твою ножку и исправит.
— Хочешь послушать какую-нибудь историю? — спросила Хадасса, и когда девочка смущенно кивнула, она рассказала ей о молодой супружеской паре, которая отправилась в далекий город, чтобы пройти в нем перепись. Молодая жена уже ждала ребенка, и вот, когда настало ей время родить, им не нашлось в том городе нигде места для ночлега. Отчаявшись, эти мама и папа нашли убежище в пещере, в которой держали коров, ослов и других животных, — там у них и родился Младенец.
— А когда Младенец родился, Иосиф и Мария запеленали Его и уложили в ясли.
— Ему было холодно? — спросила маленькая Елена. — Мне иногда бывает холодно.
Мама убрала ей волосы с лица и поцеловала ее в щеку.
— В пеленах и в сене Ему было тепло, — сказала Хадасса. Она отлила немного воды из таза, после чего добавила туда горячей воды. — Была весна, и на склонах гор пастухи пасли свои стада. В ту ночь высоко в небе они увидели красивую новую звезду. Звезду, которая сияла ярче остальных. И тут произошло самое удивительное. — И Хадасса рассказала им об ангелах, посланных Богом, чтобы сказать о родившемся Младенце, а когда Елена спросила, кто такие ангелы, Хадасса ей объяснила. — Пастухи пришли посмотреть на Ребенка и склонились перед ним как перед своим Мессией, что значит «Помазанник Божий».
— А что было потом? — спросила Елена, увлеченная рассказом.
— Потом? Эта молодая семья еще какое-то время жила в Вифлееме. Иосиф был хорошим плотником, поэтому он работал и содержал семью. Но прошло несколько месяцев, и к ним пришло несколько путешественников из другой страны, чтобы посмотреть, Кто это родился под новой звездой. Они признали, что это особенный Младенец, что Он не просто человек.
— Это был Бог? — спросила Елена, расширив от удивления глаза.
— Он был Богом, пришедшим на землю, чтобы жить среди нас, и эти люди из далекой страны привезли Ему подарки: золото, потому что Он был Царем, ладан, потому что Он был Первосвященником всех людей, и смирну, потому что Он должен был умереть за грехи всего мира.
— Этот Младенец должен был умереть? — разочарованно протянула Елена.
— Тише, Елена. Слушай дальше… — сказала мама, которая сама слушала с большим интересом.
Хадасса добавила в таз еще горячей воды.
— В те дни жил один злой царь, который знал, что должен родиться Младенец, Который станет Царем, поэтому злой царь приказал убить Его. — Хадасса отставила в сторону кувшин, из которого доливала горячую воду. — Люди из далекой страны знали о планах этого злого царя и предупредили Иосифа и Марию. Иосиф и Мария не знали, что им делать, и стали ждать, что им скажет Господь. И вот перед Иосифом предстал ангел и сказал ему, чтобы он увез Мать и Ребенка в Египет, где они будут в безопасности.
