за язык? Зачем ты рассказала про эту аферу с запчастями? – Людмила Кирсанова набросилась с упреками на свою напарницу, едва за полицейским закрылась дверь. Алена совсем поникла и готова была расплакаться.
– Я думала, что это важно, – лепетала она.
– Она думала! Ты понимаешь, что своей болтовней ты можешь навредить Марине. Видишь, копают что-то. Может быть, опять какой-то ухарь решил ее подставить, а сейчас всплывет, что у нее были неприятности с законом, и закроют девчонку, а у нее дети! – Кирсанова вдруг резко замолчала, увидев, что Алена совсем расклеилась. – Ладно, я понимаю, что ты не со зла, успокойся, – она подошла к девушке, – иди в подсобку, сполосни лицо холодной водой: еще больше трех часов работать, не дело это, если ты сейчас впадешь в истерику.
Алена послушно вышла из торгового зала, а Кирсанова вытащила из-под прилавка мобильный телефон.
– Валерий Алексеевич? Это Людмила. Что-то случилось с Мариной Терехиной, по ее душу снова приходили из полиции, паренек этот к вам собирался для беседы, – она замолчала, слушая речь собеседника. – Нет, он не из налоговой, точно… Спрашивал чисто о Марине, о ее личной жизни… Хорошо, Валерий Алексеевич, я поняла. До свидания.
Она положила трубку, посидела несколько минут и снова набрала номер.
– Алло, здравствуйте. Могу я поговорить с Мариной? Это ее бывшая коллега из Междугорска, Люда Кирсанова, – короткие гудки в телефонной трубке не могли заглушить страшных слов, жужжавших в голове назойливой мухой: «Нет больше нашей Мариночки». Людмила опустилась на стул и словно сквозь вату услышала звон дверного колокольчика. Вошел покупатель, но она не могла сдвинуться с места.
Никита Глушков шел по запутанным коридорам бывшей автобазы в поисках Валерия Захарченко. Какие-то конторки кругом, кабинетики, подсобочки. Занесло же господина Захарченко на эти задворки. Не мог себе кабинет оборудовать поближе к магазину, что ли? Еще один проход, один пролет… Ага, вот и нужная дверь. Глушков постучал.
– Войдите, – в небольшом уютном кабинете сидел мужчина средних лет, приятной внешности. Он что-то сосредоточенно выискивал в ноутбуке и жестом пригласил Никиту присесть. – Извините, я буквально сейчас закончу, срочно надо ответить по электронной почте: завтра приезжает очень важный для нас оптовик, надо обговорить время и место…
Никита уселся на предложенный стул и посмотрел по сторонам. Кабинет сиял чистотой и зеленью, комнатные растения занимали важное место в помещении, все они тоже были ухоженные, здоровые и создавали приятную атмосферу. На стенах несколько сертификатов, дипломов и благодарственных писем. Фотографии в тонких рамках повествовали об истории автоцентра: вот первый небольшой магазинчик, вот более расширенный вариант этой же торговой точки, вот уже открытие автоцентра, торжественное перерезание красной ленточки и общее фото дружного коллектива, а вот и вновь открытые магазины.
– Можно мне поближе рассмотреть вот это фото, – поинтересовался Никита, показывая на общий торжественный снимок.
– Конечно, пожалуйста, – Захарченко снял рамку со стены и передал Глушкову, – это в год, когда мы из магазинчика автозапчастей стали автоцентром – со своими АЗС, СТО и прочими необходимыми предприятиями. А на снимке мои самые ценные сотрудники – именно благодаря их стараниям…
– Простите, что перебиваю, Валерий Алексеевич, – Никита достал из кармана служебное удостоверение, – лейтенант Глушков, ОВД «Междугорский». Мне нужно задать вам несколько вопросов по поводу одной из ваших теперь уже бывших сотрудниц – вот она, в центре композиции, рядом с вами – Морган Марина Борисовна. Что вы можете рассказать о ней?
– Я не совсем понимаю ваш вопрос, товарищ…
– Старший лейтенант. И все-таки я повторю его. Меня интересует все, что вам известно о Марине Борисовне Морган как о человеке, вашей сотруднице и… э-э-э… близком друге.
Захарченко побагровел и вскочил со своего места:
– Да что у вас всех за привычка такая – лезть в чужую личную жизнь! Что за интерес такой пошлый к чужой постели! Не хочу я об этом говорить, вообще не желаю с вами разговаривать! Убирайтесь вон! – он резким демонстративным жестом указал Глушкову на дверь, но тот только удобнее устроился на стуле.
– Поверьте, Валерий Алексеевич, – тихим голосом начал он, – я не для собственного любопытства тут у вас нахожусь. Я на работе, и в данный момент моя работа заключается в том, чтобы собрать сведения об этой женщине. Любые, какие только возможно. Вы один из тех, кто в свое время тесно общался с Мариной Борисовной, и неплохо знали ее.
Тихий голос Глушкова подействовал. Захарченко сначала замолчал, открыв рот, а потом опустился на свое место.
– Еще раз прошу вас, Валерий Алексеевич, посодействовать мне в работе и ответить на мои вопросы. Вопросов у меня немного, – Никита открыл папку и достал несколько чистых листов протокола, – начнем с первого. Фамилия, имя, отчество, дата и место рождения…
Захарченко отвечал на вопросы молодого полицейского, а сам все пытался понять, что же такого могла натворить Марина. Спрашивать было как-то неловко, да и не верилось, что такая покладистая и порядочная женщина могла сделать что-то плохое. Да, ее жизнь небезупречна, и в работе, если хорошо покопаться, можно найти погрешности, но в целом – она хороший человек, ему ли этого не знать. Они столько пережили вместе и хорошего, и плохого. Их крепко связали дела рабочие, а позже и личные.
– Я быстро привязался к Марине, – начав разговор о ней, Захарченко уже не мог остановиться, – она всегда такая милая, тихая, от нее исходит такая женственность, что это словами не передать. Да что тут говорить – в нее были влюблены все мужики, которые хоть раз с ней пересекались: и слесаря наши, и поставщики, и покупатели. Был такой случай, парень в командировку приехал к нам в город из Кемерово, зашел в наш магазинчик за железякой какой-то – и потерял голову после общения с Маришей. Звонил ей часто, цветы присылал, а когда бывал в наших краях, всегда приезжал к нам просто посмотреть на нее. Она вела себя с ним доброжелательно, но на ухаживания не отвечала. А еще один наш клиент назвал свою станцию техобслуживания именем старшей дочери Марины – Иришки. Вон там, через остановку, СТО «Ирина».
Я ведь знал ее много лет и не думал никогда, что наши деловые отношения смогут стать чем-то другим. Она сделала первый шаг, сама. Я как-то пожаловался, что жена у меня пристрастилась к бутылке. Сказал, что ничего для нее святого не стало – ни детей, ни дома, ни бизнеса. Чем больший доход приносит автоцентр, тем больше она пьет, тем меньше ее интересует все вокруг, и что я всерьез задумываюсь о разводе. Ей эта тема оказалась как нельзя более близка… У нас получилось как-то спонтанно, после
