Самая крупная манифестация прошла в Москве 12 февраля, а уже 14-го «МК» докладывал: «Десятки людей признавались „МК“, что их сюда заставили приехать по разнарядке или вообще привезли на автобусе от вуза или окружного штаба „Единой России“…» Лидия Андреевна — сотрудник управы одного из округов Москвы — сообщила «МК»: «Пришла такая своеобразная, то ли грозящая, то ли молящая разнарядка из префектуры: срочно собрать в субботу 200 человек. Ой, что мы только не делали! Вон некоторые аж мужей с детьми взяли тоже в семейно-приказном порядке».
Что будут думать о «Единой России», политике властей, лично о Путине В. В. участники этих подневольных акций, похоже, никого не интересовало. Так же, как и то, как отнесутся к удручающему зрелищу прохожие, зрители ТВ — ведь всем всё было ясно. Худшей антирекламы и придумать нельзя!
А тут ещё молодые оппозиционеры подсуетились. Смешались со «сторонниками» «Единой России» и развернули плакаты «Вечное царствие тебе, Владимир Владимирович!», «Путин — ось Вселенной». Вызывающая гротескность лозунгов была очевидной. Однако н и к т о не обратил на это внимания. Что лучше всяких соцопросов свидетельствовало: свезённым на демонстрацию людям плевать, под какими лозунгами их выводят. Абсурдность действия была для них ясна изначально.
И всё же, и тем не менее, и несмотря ни на что, властям удалось бы п о д а в и т ь недовольство с помощью привычной триады: силовики, журналисты, клакеры. Если бы…… Если бы протесты не приобрели неслыханный в постсоветской России размах. «Единороссы» вывели на улицу 30 тысяч «трудообязанных», а против реформ протестовало более миллиона.
Позволю себе «лирическое отступление». Ещё в начале 90-х я понял: чем больше людей выйдет на демонстрацию, тем благополучнее она пройдёт. Придёт мало народу — омоновцы будут бить, соберётся море — отступят. Всё было предельно наглядно: над площадью появлялся вертолёт — считали «по головам». И принимали решение. Я приходил на все оппозиционные митинги. Не потому, что разделял взгляды лидеров, а потому, что не хотел, чтобы протестующих (а это, как правило, и так покорёженные жизнью люди) били!
И сегодня скажу: если ты не хочешь, чтобы ражий омоновец лупил дубинкой стариков и женщин, выйди на площадь. Не надо кричать о правах человека, не надо поминать автомат (всё равно у тебя его нет). Просто выйди, встань рядом с теми, кому так же плохо, как и тебе. В ы й д и н а п л о щ а д ь!
Зимой 2005-го вышли сотни и сотни тысяч — ни задавить, ни одурачить. Пришлось задабривать.
15 регионов решили вообще не монетизировать льготы. Среди них самые богатые, Ханты-Мансийский АО к примеру.
В Московской, Кемеровской, Пензенской областях, Приморском крае, в Самаре власти восстановили для пенсионеров бесплатный проезд на городском транспорте. В Москве его и не отменяли, что позволило избежать социального взрыва.
В 50 регионах появились дешёвые проездные билеты для стариков (Зурабов клялся, что их введут по всей стране).
Перечень бесплатных лекарств для инвалидов спешно расширили, а их запасы в аптеках увеличили.
Предполагалось индексировать денежные выплаты раз в год. После митингов сроки сдвинули на целых пять месяцев: с 1 января 2006-го на 1 августа 2005-го.
Также — с опережением — повысили базовую пенсию: с 1 марта вместо 1 апреля. Причём если изначально предполагался рост на мизерные 5 процентов, то в окончательном варианте остановились на 36,5.
В том же ряду предстоящее в сентябре увеличение МРОТ (аж до 1000 рублей!) и обещание президента в ближайшие три года в 1,5–2 раза повысить зарплату бюджетникам.
Крохи? Но не было бы даже их, если бы люди не отважились на протест.
И последнее, может быть, самое важное. Центр согласился раскошелиться и перевести регионам деньги, необходимые для выплаты компенсаций. Хитрая (но абсолютно нереалистичная) затея — переложить тяготы финансирования социалки на плечи депрессивных окраин не удалась.
Возможно, кто-то из местных руководителей помогал (во всяком случае, не мешал) манифестантам. Предоставляю спецслужбам и политтехнологам разрабатывать эту интригу. Для меня ценно другое: люди отстояли право на дополнительный пакет молока и батон хлеба.
А теперь немного статистики. Тем, кто не любит цифирь, советую потерпеть: за к а ж д ы м п о к а з а т е л е м просматривается разочарование общества и оскорблённое народное чувство.
Монетизация и события, сопровождавшие её, нанесли власти колоссальный ущерб. Наибольший урон понесла Государственная Дума. По данным Фонда общественного мнения, в январе только 3 % (!) россиян оценивали её деятельность на «хорошо», 28 % ограничились оценкой «удовлетворительно», а 52 % выставило жирную «двойку» («Независимая газета», 31.01.2005). По сути ту же картину даёт более поздний — апрельский — опрос ВЦИОМ: 65 % оценивают деятельность Думы отрицательно («МК», 7.04.2005). Как видим, доля недовольных даже возросла (с 52 до 65 %), тогда как удовлетворены работой парламента всего 20 %. И это несмотря на все уступки, сделанные властью!
Причём население разочаровалось не просто в Думе, а в партии, фактически монополизировавшей её. «Высокопоставленные „единороссы“ так пламенно и так долго на голубом экране расхваливали реформу льгот, что именно их население и сочло главными организаторами этой крупномасштабной „диверсии“», — прокомментировала данные ФОМа «НГ». А участники одного из митингов протеста в Москве приняли резолюцию, в которой обвинили «единороссов» в «кражах льгот у стариков и инвалидов, денег у потребителей коммунальных услуг, права на выборы глав регионов у народа» (NEWS ru.com).
Правительство также понесло потери. По версии ФОМа, только 6 % готовы оценить его действия на «хорошо», 28 % выставляют «удовлетворительно» и 28 % — «неуд.» («Независимая газета», 31.01.2005). Респонденты ВЦИОМа ещё более взыскательны: 58 % относятся к политике кабинета отрицательно и лишь 24 % — положительно («МК», 7.04.2005).
Страшно сказать: потерял сторонников президент! До сих пор Путину удавалось сохранить завидный рейтинг при любом повороте событий. Взрывались самолёты, тонули подлодки, в заложниках оказывались целые города, а граждане с неизменной готовностью выражали поддержку линии президента. Виноватым всегда оказывался кто-то другой. Да и сегодня больше всего достаётся Думе и правительству. Но — внимание! — произошёл з н а м е н а т е л ь н ы й с д в и г: по данным старейшего российского социолога Ю. Левады, «сейчас уже процентов 30–35 полагают, что виноват президент» («Независимая газета», 7.02.2005). Соответственно рейтинг Путина упал до рекордно низких для него 42–43 %.
Услужливые социологи спешат успокоить. «С точки зрения населения снижение рейтинга не является событием, потому что разница между 48 % в декабре и 43 % в конце января невелика», — приводят «Известия» слова руководителя ФОМа А. Ослона. Тут же помещена диаграмма, из коей следует, что деятельность президента оценивают на «хорошо» 32 %, 44 % выставляют ему «удовлетворительно» и лишь 17 % готовы поставить «неуд.» («Известия», 4–6.02.2005).
В сравнении с показателями министров и депутатов проценты и впрямь отличные. Но зададимся вопросом: каким образом люди, отказывающие в доверии Думе и правительству, демонстрируют широкую поддержку президента, который опирается на т а к у ю Думу и назначил т а к о е правительство?
Этот казус давно занимает меня, а в последнее время (может быть, не без влияния «пенсионного восстания») им заинтересовались и другие аналитики.
Нет, я не обвиняю социологов в подтасовках (хотя выборы на Украине, а отчасти и в России показали: данные соцопросов таинственным образом соотносятся с политическими предпочтениями регистраторов общественного мнения). Куда большее влияние на результаты оказывает постсоветский менталитет. И не та примитивная вера в «доброго царя», которую настойчиво приписывают русскому народу, а вполне конкретные опасения репрессий в случае «неправильного» ответа. (Как я покажу в дальнейшем, опасения эти отнюдь не беспочвенны.)
Только представьте — подходит к вам (или ещё хуже — звонит по вашему телефону) незнакомый человек и спрашивает: одобряете ли вы деятельность президента? Относительно депутатов и даже министров вы можете сболтнуть что угодно, но тут наверняка поостережётесь. Если не одобряете, то что же это получается? Вы — противник режима, инакомыслящий, чуть ли не подрывной элемент! Такая логика существует ещё с советских времён, и далеко не каждый отваживается высказать собственное мнение.
Правда, когда социологи ставят вопрос мягче, оставляя респонденту пространство для манёвра, его ответы становятся осмысленнее и откровеннее. Обратите внимание — даже по данным ФОМа, при общем положительном отношении к деятельности Путина оценку «хорошо» ему готовы выставить всего 32 %. Основная масса ограничилась «троечкой». Как известно, с тройками из школы не отчисляют. Видимо, из Кремля тоже. Однако ни в школе, ни тем более в Кремле присутствие троечника энтузиазма не вызывает.
