— Глупости? О чем ты говоришь? — прорычала я. — Глупостью будет, если я просто стану наблюдать за тем, как рушится жизнь мальчика. Если его убьют, я сойду с ума.
Мои ноги путались в этом ужасном платье, пропитанном кровью. Я повисла на Рэне, заставляя его отпустить меня.
— Ты должен позволить мне уйти! Если с Аароном что-то произойдет, я возненавижу этих людей! Я не вынесу всего этого! Лучше умереть!
— Ты сошла с ума? — Рэн встряхнул меня, так, что моя голова зашаталась на плечах, готовая оторваться. — Ты не имеешь права решать за других! Твоя жизнь принадлежит не только тебе! Она не твоя! Из-за твоих поступков, ты можешь погрузить этот уже изрядно прогнивший мир в хаос! Те, кто едва стоят на ногах, те люди, которые верят в Бога — они все погибнут!
— Ты предлагаешь мне выбирать?! ЭТО БЕСЧЕЛОВЕЧНО!
— Потому, что я не человек! — заорал Рэн, впервые за все то время что я его знаю. За его спиной ваза разлетелась на куски, и я вздрогнула, пораженная происходящим. — Если бы я постоянно принимал во внимание собственные чувства, и ощущения, если бы я все время отдавал предпочтения собственным желаниям, мир погрузился бы во тьму! — на руках Рэна выступили вены, так он был напряжен. — Ты знаешь, чем мне пришлось пожертвовать, чтобы уберечь тебя от беды?! — продолжал он тем же требовательным голосом, в котором было столько злости, что казалось, я могла видеть ее, ощущать. — Я угробил сотни судеб для того, чтобы ты смогла вынести то, что было уготовано тебе!
Я заревела, уткнувшись взглядом в пол.
— Почему я должна нести ответственность за стольких людей?! Я не такая, как ты… — Слезы сдавливали горло. Я цеплялась за руки Рэна на моих плечах, чтобы не упасть. — Я не смогу сделать то, о чем ты говоришь, ты ведь видишь, кто я…
— Ты должна делать то, что я говорю. — Рэн внезапно отпустил меня, и я свалилась на пол. На секунду, перед глазами мелькнули его черные штаны, затем Рэн ушел.
Я развернулась, вскакивая, и пытаясь успеть к двери быстрее, чем он, но не успела; дверь захлопнулась у меня перед носом, и я заорала, барабаня в нее, как ненормальная:
— РЭН! ВЫПУСТИ МЕНЯ! ВЫПУСТИ МЕНЯ! ВЫПУСТИ!
Повернулся ключ в замке. Я завыла, сползая на пол.
— Я не смогу… Я должна знать, что с Аароном все нормально! Я не смогу жить, с этим грузом на душе! Эти смерти… они сдавливают меня…
— Дождись меня, Аура. Только в этот раз, — услышала я, сквозь собственные завывания голос человека, который собирался бросить меня одну, в церкви. — Только в этот раз, я позволю себе вмешаться в твою судьбу, и ослушаться приказ Господа.
Затем наступила тишина, и я поняла, что Рэн ушел.
Я не могу справиться с собой, с тем, что в моей голове, с тем, что я должна сделать. Есть вещи, которые я просто не могу сделать. Я не могу думать о других, когда в моей жизни хаос. Я не так сильна, чтобы пытаться справиться со всем одновременно, когда против меня все, и каждый.
Эти люди пытаются меня сломать, в то время, как я пытаюсь их спасти, поборов в себе зло.
Разве это справедливо?
Почему бы им всем не оставить меня в покое, чтобы я смогла все выдержать?
Просто они не верят, что я смогу это сделать. Искоренить Зло.
Никто не верит. Ни Рэн, ни мои родители, ни я сама.
Я чувствую, что не смогу.
Может, мне умереть?
Если я умру, все проблемы с легкостью решатся.
Я завалилась на пол, бессильно глядя в потолок, мучаясь от жалости к себе. В горле пересохло от протяжных, хриплых рыданий. И даже сейчас, когда я просто лежала, не издавая ни звука, слезы катились по вискам, капая на пол.
Я моргнула, чтобы слезы перестали давить на глаза, но они все не заканчивались.
* * *
Рэн вернулся, а я не сразу осознала, что он здесь, потому что несколько часов лежала, с закрытыми глазами, в полубессознательном состоянии. Я почувствовала его руки на своем лице, затем, на талии. Рэн приподнял меня, словно куклу, и только после этого, я открыла глаза.
Ночь.
Через узкое, длинное окно лился лунный свет, расчертивший пространство вокруг меня на маленькие квадратики.
Рэн смотрел на меня печальным взглядом. Он никогда так участливо на меня не смотрел, и его сожаление, жалость ко мне, вновь заставили меня всхлипнуть. Я позволила себе уткнуться в его футболку, и, вздрагивая от слез, спросить, что с малышом Аароном.
Рэн убрал мои слипшиеся грязные волосы с лица, и поцеловал в лоб. По моему телу тут же пошла дрожь.
— Я забрал его, и теперь, Аарон в безопасности. Но я не могу сказать тебе, где он, потому что, если будешь знать ты, будут знать и Падшие, — прошептал Рэн, и я облегченно вздохнула, обнимая его.
— Ты совсем замерзла, — прошептал Рэн, прикасаясь к моим бледным в лунном свете рукам. Его руки тоже были холодными. Он снял свою куртку, и набросил мне на плечи, при этом прошептав: — Ты должна кое-что сделать для меня.
Я молчала. Я сделаю все, что он скажет. Сделаю все, о чем бы не попросил Рэн, после того, что он сделал для меня. Он говорил, что ни при каких обстоятельствах не должен вмешиваться в мою судьбу, как ангел. Он может меня сопровождать и защищать, но не может влиять на события, и в случае непослушания, его ждет наказание.
— Мы должны уехать.
На самом деле, после того, что произошло, и что могло произойти, я знала, что это случится. Знала, но тем не менее, не была готова.
Я замерла, а Рэн тихо прошептал:
— Аура, посмотри на меня.
Я замотала головой.
— Посмотри, — мягко, но требовательно повторил он. Казалось, что Рэн каким-то образом изменил свое мнение обо мне, и мне это не нравилось. Он разговаривал со мной так, словно я была стеклянной, настолько хрупкой, что могла разбиться в любой момент.
Я взглянула на него.
Рэн вытер слезинку с моей щеки.
— Ты не должна этого бояться. Мы со всем справимся. Мы должны уехать для того, чтобы больше не причинять никому боли, и чтобы уберечь тебя от беды. — Рэн говорил это, держа меня за щеки, и тщательно объясняя то, что я слишком хорошо понимала. Он часто повторял «мы», но казалось, не замечал этого. — Мы справимся со всем вместе. Нужно лишь подождать немного, пока буря не утихнет, понимаешь?
— Не говори со мной так, словно я тупая, — сказала я, наконец, выразив свое недовольство, через привычный и единственный знакомый мне способ — бурчание.
Рэн улыбнулся, и на его щеках появились ямочки, но в глазах была боль — он понимал, что я притворяюсь.
— Ты согласна ухать со мной?
Глава 9
Год спустя
— Пиццу принесли, — объявила я, развалившись в кресле. Рэн встал со своего места, и, проворчав что-то мне в ответ, пошел за едой. Я терпеливо дожидалась его на прежнем месте, и когда он вошел, следила за каждым его движением хмурым взглядом.
