матери. Она приняла этого светлого в дом, значит, он имеет право быть здесь.
Послышались торопливые шаги, моей руки на краю постели коснулся женский подол. Запах лекарств, витающий рядом, усилился, но к нему примешался мягкий аромат садовой мяты и ромашкового чая. Мой утомленный разум покинул меня даже раньше, чем я успел осознать, насколько приятным тогда показалось чужое присутствие.
Еще через пару дней я окончательно пришел в себя, чем тут же воспользовались темные.
— Как тебя зовут?
— Таранис Данган.
Лежа на одеяле в какой-то каморке, подальше от некромантов и их магии, я как никогда чувствовал себя ничтожным и беспомощным, но девушка, нашедшая меня в лесу, будто не замечала этого. Она стояла рядом и смотрела на меня спокойно, в ее глазах не было ни тени ненависти или злости, только усталость. Усталость и такая бесконечная печаль, что мое сердце невольно сжалось. Казалось, что лишь безумное, противоестественное упрямство заставляло ее всё еще бороться за свой маленький клочок земли и те жизни, что собрались под крышей поместья.
— А вы?
— Аван.
— И вы здесь главная?
— Да, верно.
Хотелось еще о многом спросить: и о ней, и об этом месте, — но я побоялся, что вопросы мои могут понять превратно.
— И кто же ты такой, Таранис Данган?
— Генерал-майор.
— О как.
— Был.
— Полагаю, что всё еще являетесь.
— Лучше бы вы оставили меня в лесу.
— Почему?
— Я бесполезен.
— Возможно.
Аван села на пол и задумчиво подняла голову к крохотному окну у дальней стены. Мебели в комнате не было, но зато была раковина в самом углу. Мне показалось, что это должна была быть спальня для прислуги. Не дождавшись новых вопросов и набравшись смелости, я всё же продолжил уговоры.
— Я полагаю, у вас не так много ресурсов, чтобы тратить их на меня.
— Откуда у вас такое стремление уйти?
— Откуда у вас желание помочь светлому?
Аван покивала головой, посмотрев на меня. Сейчас я впервые мог ее разглядеть как следует, и чем больше я видел, тем сильнее в груди сжималось сердце. Я узнавал эти черты, отдаленно, но всё же достаточно, чтобы прийти к неутешительным для себя выводам.
— Вы же Блэквуд?
— Да, угадали.
— Мне жаль.
Это вырвалось прежде, чем я успел подумать. Не стоило намекать Аван, что я узнал ее, ох не стоило. Прикусив язык, я зажмурился, но даже так будто кожей ощущал злость некромантки.
— Жаль, что? Или кого? Меня с тремя детьми и полусотней больных? Моего наставника, вырастившего меня, или моего брата, что стал его правой рукой? Или мужа, что даже не был темным? Или м… неважно.
— Поэтому я считаю, что вы зря спасли меня. Это неправильно.
— Я сама решу, что правильно, а что нет. Это только мое дело.
— И тем не менее вы поступаете глупо. Меня нельзя обменять как заложника, и просить выкуп тоже не у кого.
— Какая жалость, а ведь нам тут как раз не хватало пары сотен золотых. Как думаете, хватило бы их откупиться от Авеля?
Щеки вспыхнули, словно охваченные пламенем, и, замерев, я готов был провалиться под землю от стыда. Стоило прикусить язык и отвечать на вопросы максимально кратко и по делу, дабы не совершить еще большей глупости.
— Простите…
— За что вас так?
Не видя препятствий, я решил рассказать всё честно.
— Сослуживцы не оценили мое заступничество. Я… Моя племянница Ив, может, вы ее знаете?
— Да, знаю, на ней с Гербертом держится вся медицина Сомны.
Распахнув веки, я во все глаза уставился на Аван, вновь сменившую гнев на милость.
— Вы правда ее знаете?
— Да.
— Расскажите о ней, прошу, я не смог ее увидеть.
— Сначала вы ответьте на вопрос.
— Ах да, я выбил возможность не трогать ее госпиталь. Он до сих пор должен работать в Кадате.
— Надо же.
Отвернувшись от меня, некромантка вновь задумалась, но продолжила говорить, только намного тише.
— Она замужем, попала к нам уже беременной, и Ньярл был не против ей помочь, он всем помогал. Даже принял участие в строительстве того самого госпиталя. До нападения у нее было трое детей. Старший, Август, любил рисовать и дружил с моей дочерью, даже подумывал посвататься к ней. Из них вышла бы милая пара. Насколько я знаю, он одним из первых темных ушел к берегу защищать границы. Средняя, Мэгги, провела детство за анатомическими атласами и пошла по стопам матери, используя светлый дар. Младший, Титус, совсем карапуз, ему едва исполнился год. Надеюсь, за ним хорошо присматривают в госпитале, и всего хватает.
Я жадно слушал каждое слово, напрягшись и стараясь запомнить имена всех своих внуков. Представить сложно, какой на самом деле большой стала моя семья, хотя, это было ожидаемо. Неважно, что я сам не мог поучаствовать, а теперь уже и защитить их. Само осознание, что я на этом свете не один, и где-то там живет свою жизнь моя когда-то совсем маленькая племянница, пролилось бальзамом на душу. Я почти потерял веру в то, что вновь смогу увидеть ее с тех пор, как она сбежала из Санктума.
Единственное, что меня смутило, это уточнение, прозвучавшее в начале рассказа.
— Было до нападения?
— Август попал к нам в госпиталь где-то четыре-пять месяцев назад, с побережья. У него было слишком много ожогов, и у нас не получилось ему помочь. Попал бы он к Ив, его наверняка смогли бы спасти, но здесь… это случилось, еще когда госпиталь был в старом здании, тело мы похоронили там же рядом. Мне жаль.
После этих слов Аван поднялась на ноги и молча вышла из комнаты, оставив меня одного. Я был признателен ей за это, хотя еще больше был бы благодарен за собственную смерть.
Меня продолжили лечить так же, как и остальных темных воинов, а позже представили всей семье Блэквудов. Гемера, моя первая посетительница, старалась находиться поблизости, ограждая меня от своего среднего брата. Мом не терял надежды избавиться от меня, похоже чувствуя прямо-таки навязчивое желание перерезать мне глотку.
Когда я встал на ноги и смог достаточно окрепнуть, чтобы при случае самостоятельно дать ему отпор, Мом погряз в постоянной охоте, возвращаясь в родные стены только для того, чтобы принести тушу кабана или оленя. Близился конец лета, нужно было собрать как можно больше провианта для того, чтобы пережить осень и зиму. Едва ли кто-то действительно считал, что осада продержится так долго, но все работали не покладая рук. Светлые, видимо, решив закончить всё до наступления первого снегопада, усилили и участили атаки. Я, оказавшись
