На лицах парней сияли довольные улыбки. Сидеть в доме жреца им уже порядком поднадоело и, хоть раны еще побаливали и сказывалась слабость, давно хотелось вырваться на свободу — позубоскалить с друзьями-дружинниками, погонять голубей с мальцами, пройтись по торговым рядам, особенно по оружейным…
— Ну а к мечам когда их допустишь? — поинтересовался Могур.
— А денька через три пусть и начинают. Заодно и я посмотрю: как кости срослись, как раны затянулись. А пока хватит лясы точить. Доедайте кашу, а я пока своего отвару вам заварю. Травы, они ни больному, ни здоровому во вред не пойдут.
Старец поснимал с крючков какие-то высушенные пучки трав, измельчил их своими же суховатыми скрюченными пальцами и заварил кипятком. Тут же по всему дому разлился благоухающий запах лета, щекоча ноздри и чуть кружа голову.
* * *
Торг шумел во всю. Кого здесь только не было. Ремесленники продавали свои изделия или меняли их на необходимое — в основном продукты и сырье; из ближайших весей везли овощи, мясо, пшеницу, а так же шерсть и шкуры. Были здесь и охотники, и нечастые гости — купцы, которые везли ткани, всякие побрякушки, мечи и доспехи, ну и, разумеется, самые немыслимые небылицы и россказни о чужих княжествах. И каждый нахваливал свой товар, толкая его втридорога, но при этом уверяя, что отдает за даром. В общем, базар есть базар. Одни приходят сюда, чтобы облапошить других, а другие — чтобы этими «облапошенными» и оказаться. Парни проталкивались сквозь толпу, шатаясь среди торговых рядов без всякой цели. Просто так, отвести душу, послушать разговоры. Их было семеро — Олег с братьями и Лияк с Кожаком. Остальные отпросились повидать знакомых в городе. Олег препятствовать не стал, лишь напомнил, что к ужину все должны быть у Вочары.
— Слышь, парень, купи своей зазнобушке бусы или сережки. Сумеешь ей угодить — и она тебя не обидит.
— Спасибо, купец, но я в прок не запасаюсь. — с улыбкой отказался Олег.
— Что ж такой видный воин, а подружку себе не нашел? Аль обидела какая?
Вокруг раздался дружный смех. Любые дела требуют передышки, в том числе и торговые. Все снимание тут же переключилось на дружинников.
— А может тебя с моей дочкой познакомить? Она девка шустрая, тоску твою быстро развеет, да и для твоих дружков подружек найдет. — рыжий мужичонка, торгующий седлами и разной сбруей, хитро сощурил свои маленькие глазки. Скорей всего и дочери-то никакой не было, а вот охоты до шуток-прибауток хоть отбавляй.
— Ну спасибо за услугу, да только деньги я позабыл взять, а без бус и сережек боюсь ничего мне не светит.
Новый взрыв смеха прошелся по рядам. Олег уже было хотел пойти дальше, как вдруг перед ним оказались две девушки со светло-русыми волосами, заплетенными в тугие косы, румянцами на щеках от мороза и смеющимися глазами.
— А мы бы и без подарочков таких полюбили бы, лишь бы ласковыми были да не буйными.
— Здравствуйте, красны девицы. Это кто ж с такими как вы буянить-то будет? Я им сам шеи посворачиваю. А вы кто ж будете?
— А тебе зачем так сразу-то? — чуть склоняя голову на бок, улыбнулась та, что заговорила. Они были так похожи, что в их родственности не было сомнения. — Или хочешь сразу с батюшкой познакомиться?
Не успел Олег ответить, как к ним протиснулись Кожак с Лияком.
— А это, красавицы, как вы захотите. Если ваш отец ни этот рыжий хохмач с седлами, то можно и с ним познакомиться. — довольно улыбнулся Лияк.
— Наш батюшка охотник, он только шкурами торгует. Если не боитесь, можете проводить нас, мы за речкой живем, в том конце, где сапожники и суконщики живут.
— Командир, мы к ужину будем. — полувопросительно-полуутвердительно произнес Кожак, потихоньку загораживая девушек от остальных парней своей широкой спиной.
— Ну а то, что чужих девок отбиваете, вам сейчас по рогам съездить или тоже до ужина подождать?
— Не серчай, друже, но в таком деле командиров нет.
— Ладно, идите, пока не передумал. У старика встретимся.
Побродив еще немного, братья решили навестить Межáту, второго жреца в Белогоче. Он так же жил за рекой в ремесленном конце, не далеко от дороги, ведущей от детинца в сторону Дикой Земли. Межата за свой добрый и веселый нрав, столь несвойственный жрецам, был особо уважаем среди небогатых горожан. За глаза, в детинце, некоторые даже называли его мужичьим жрецом, но боялись его не меньше Вочары. Живости его ума мог позавидовать ни один приближенный князя, а его близость к Корсу внушала трепет. Братья же как-то сразу нашли с ним общий язык и при удобном случае не упускали возможности поболтать. Выйдя с торга, они направились к переправе. Речка Вергла, вытекающая из озера Белого, делила город на две части. Течение реки в ее истоке было спокойно и безмятежно, не доставляя горожанам хлопот. Как уверял Межата, даже во время паводка она никогда не выходила из берегов. Вергла была довольно широкой и вполне судоходной, особенно для плоскодонок особо отчаянных купцов, которые предпочитали речной путь конному. По словам того же Межаты, река, пройдя свой не близкий путь, уже под другим именем впадала в какое-то море.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Однако у переправы произошла вынужденная заминка: паром только что отошел от берега и пришлось ждать, пока он дойдет до противоположного, а затем повернет обратно.
— Слушай, неужели князь не может мост построить? Торчим здесь как идиоты.
— По-твоему Андрюх, князь дурней тебя будет? — усмехнулся Арах. — Это тебе не Рожка, два бревна через нее не перекинешь.
— Два не два, а Андрюха прав. — вмешался Макс. — Хоть Вергла и широкая, да не глубокая. Так что вполне мост построить можно.
— Угу. Сделайте проект, сходите к князю — авось и одобрит. — махнув рукой, Олег подошел к самой воде. Та была прозрачной и чистой, на отмели даже можно было разглядеть мельчайшие камушки. Изредка, сверкнув хвостом, мелькала какая-нибудь рыбешка. Вода оказалась ледяной. Еще немного и мороз скует ее толстым льдом, предоставив паромщику долгожданный отдых. Правда ненадолго: пристроив понадежней на берегу свой паром, займется он рыбалкой или охотой — семью кормить то чем-то надо.
— Слышь, ты, умник?! — услышал с боку Олег и не поднимаясь с корточек, лишь повернув голову, уставился на Андрюху, который молчал только когда ел; нет, еще когда спал. — Нет, ты мне скажи: ладно я, меня Лунга ждет… надеюсь. А ты-то чего от баб шарахаешься?
— Я чего-то не понял, а что общего между бабой и мостом? Чего это тебя из стороны в сторону кидает?
— Это не меня, а тебя кидает. — Андрюха пристроился рядышком, так же опустившись на корточки. — Ты не увиливай. Вон сколько девок ходит, а ты теряешься.
— Гожи девки, да не в моем вкусе. Да и вообще… — Олег многозначительно пожал плечами.
— Ну ты, фраер, даешь! Да тут девочки на любой вкус. И в теле, и груди — хоть сейчас на конкурс. Да они сами к тебе в постель лезут. А ты? Тебе кого надо, тебе что, царевну-лягушку что-ли подавай?
— Нет, ты чего разоряешься, я не понял?! Я что, твой гарем обидел что-ли? Или ты в сутенеры заделался?
— А он кроме как о своей похоти, не о чем больше думать не может. — с презрением бросил Макс.
— Чё? Чё ты сказал? Монах, блин, не дорезанный. Я тебя сейчас быстро в святые мощи превращу.
Андрей резко вскочил и пошел на Макса, Арах с Вадаром еле успели встать между ними. Поднявшись, Олег схватил его за грудки.
— Ты чего, озверел что-ли? Чего на людей бросаешься, совсем что-ли контузило?!
Отбросив его руки, Андрей в ярости отвернулся.
— Озвереешь тут. Пятый месяц мы тут торчим, а она там, неизвестно как. — и резко обернувшись добавил: — Я что, не человек что-ли?
Олег смотрел на него во все глаза. Угнаться за ходом Андрюхиных мыслей было невозможно, но в данном вопросе он был с ним согласен. Им вдвоем с Арахом приходилось труднее всех — у них там остались любимые женщины.
— Я попрошу Могура заикнуться князю, может, отпустит дней на семь.
Арах взглянул на Олега и, понурив голову, отвернулся. Тот вопросительно положил руку ему на плечо. Когда Арах повернулся, в его глазах была невыразимая тоска.
