Ответ на возражение 2. Чувственность разделяется как подпадающая под действие высшего и низшего разума вследствие того, что обладает общим с ними актом движения, поскольку воспринимающая сила, к которой принадлежат высший и низший разум, равно как и желание, к которому принадлежит чувственность, являются движущими силами.
Ответ на возражение 3. Змей не только явил и предложил грех, но также и побудил к совершению греха. И именно в этом смысле чувственность представляется в образе змея.
Раздел 2. Разделяется ли чувственность на раздражительность и пожелание как (две) различные силы?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что чувственность не разделяется на раздражительность и пожелание как на [две] различные силы. В самом деле, согласно Философу, предметом каждой силы души является одна противоположность, как, например, [предметом] зрения является белое и черное[165]. Но годное и негодное являются противоположностями. Таким образом, коль скоро пожелание направлено на годное, а раздражительность –на негодное, похоже, что раздражительность и пожелание суть одна и та же душевная сила.
Возражение 2. Далее, чувственное желание направлено на то, что является годным согласно показаниям чувств. Но таков же объект и силы пожелания. Следовательно, чувственное желание есть то же, что и пожелание.
Возражение 3. Далее, ненависть относится к раздражительности, поскольку как сказал Иероним, комментируя Евангелие от Матфея, «ненависть должно полагать изъяном в раздражительной силе». Но ненависть, находящаяся в раздражительности, противоположна любви[166]. Поэтому пожелание и раздражительность суть одна сила.
Этому противоречит следующее: Григорий Нисский[167] и Да-маскин[168] различают две составные части чувственного желания, [а именно] раздражительность и пожелание.
Отвечаю: чувственное желание является родовой силой, которую еще называют чувственностью, и она [в свою очередь] разделяется на две силы, которые являются разновидностями чувственного желания, [а именно] раздражительность и пожелание. Дабы это было очевидным, должно иметь в виду что в естественных тленных вещах необходимо присутствует не только склонность к достижению годного и избежанию негодного, но также и к противлению их уничтожению и противоборству с теми действователями, которые препятствуют в достижении годного или чьи действия пагубны. Например, огонь имеет естественную склонность не только к тому, чтобы устремляться вверх из более низменного положения, которое для него негодно, к более возвышенному положению, которое годно, но также и оказывать противодействие тому, что либо уничтожает его, либо препятствует его действию. Поэтому, коль скоро чувственное желание есть склонность, последующая чувственному восприятию (подобно тому, как естественное желание есть склонность, последующая естественной форме), в нем необходимо должны наличествовать две желающие силы: одна, через посредство которой душа просто склонна стремиться к годному и избегать негодного, и эту силу называют пожеланием; и другая, через посредство которой животное оказывает противодействие тому, что препятствует в достижении годного или причиняет вред, и ее называют раздражительностью (поэтому принято говорить, что ее объектом является нечто трудное, ибо ее склонность заключается в преодолении препятствий).
Далее, эти две силы не должно возводить к одному началу, поскольку порою душа вынуждена сосредоточиться на неприятном, что противно склонности пожелания, дабы, следуя побуждению раздражительности, преодолевать препятствия. Более того, часто влечения раздражительности противодействуют влечениям пожелания, например, во многих случаях пробуждение похоти утишает гнев, а пробуждение гнева утишает похоть. Это очевидно также из того факта, что раздражительность, по сути, является защитницей и заступницей пожелания, когда она восстает против препятствующего в достижении годного, к которому стремится пожелание, или же против причиняющего вред, от чего отвращается пожелание. По этой причине все влечения раздражительности восходят к влечениям пожелания и находят в них свое завершение; например, гнев порождается печалью и, вызвав отмщение, завершается радостью. Отсюда проистекают и все распри между животными, которые связаны с пожеланиями, а именно пожеланиями пищи и соития, на что указывает нам Философ.
Ответ на возражение 1. Сила пожелания оценивает как годное, так и негодное, задачей же раздражительности является сопротивление натиску со стороны негодного.
Ответ на возражение 2. Как в силах восприятия чувственной части [души] наличествует оценивающая способность, предназначенная для восприятия вещей, которые не различаются чувством, о чем было сказано выше (78, 4), точно так же и в чувственном желании наличествует некоторая желающая способность, которая оценивает нечто как годное не постольку, поскольку оно приятно для чувств, а поскольку оно может сгодиться животному для защиты, и этой способностью является раздражительность.
Ответ на возражение 3. Сама по себе ненависть относится к пожеланию, но вследствие раздора, который является результатом ненависти, ее иногда приписывают раздражительности.
Раздел 3. Повинуются ли силы раздражительности и пожелания разуму?
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что раздражительность и пожелание не повинуются разуму. В самом деле, раздражительность и пожелание являются частями чувственности. Но чувственность не повинуется разуму, по каковой причине, по словам Августина, она и представлена в образе змея[169]. Следовательно, раздражительность и пожелание не повинуются разуму.
Возражение 2. Далее, повинующееся чему-либо этому не противится. Но раздражительность и пожелание противятся разуму, о чем читаем у апостола: «В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего» (Рим. . :23). Следовательно, раздражительность и пожелание не повинуются разуму
Возражение 3. Далее, желающая сила, равно как и чувственная, ниже умственной части души. Но чувственная часть души не повинуется разуму ибо слышание чего-либо или видение не есть следствие того, что мы так пожелали. Следовательно, точно так же и ни одна из сил чувственного желания – ни раздражительность, ни пожелание – не повинуются разуму.
Этому противоречит сказанное Дамаскином о том, что «та часть души, которая послушна и покорна разуму разделяется на похотствование и гнев»[170].
Отвечаю: силы раздражительности и пожелания повинуются более возвышенной части [души], каковая суть ум, или разум, и воля двояко: во-первых, как разуму, во-вторых, как воле. Они повинуются разуму в присущих им действиях подобно тому, как в других животных чувственное желание по природе движется оценивающей способностью; например, овца, оценивая волка как врага, испытывает страх. Но в человеке оценивающая способность, как было указано выше (78, 4), заменена силой размышления, которая известна как «частный разум», поскольку она сопоставляет частные интенции. И потому в человеке чувственное желание по природе движется этим частным разумом. Но частный разум, в свою очередь, по природе руководствуется и движется общим разумом (по той же причине, по какой в силлогизмах частные заключения выводятся из общих суждений). Отсюда понятно, что общий разум направляет и чувственное желание, которое разделяется на раздражительность и пожелание, и оно подчинено разуму. А коль скоро выведение частных заключений из общих начал является делом не ума, а разума, то и о раздражительности и пожелании говорят, что они скорее повинуются разуму, нежели уму. В этом нетрудно убедиться на собственном примере, видя, как через посредство общих рассуждений можно вызвать или видоизменить свой гнев, страх и тому подобное.
[Далее] чувственное желание является также и субъектом воли, выступающей в качестве движущей силы. Правда, в других животных движение непосредственно последует раздражительности и пожеланию; например, овца, испугавшись волка, сразу же обращается в бегство, поскольку у нее нет никакого противодействующего этому и более сильного желания. Человек же, напротив, отнюдь не сразу реагирует на раздражительность и пожелание, но прежде ждет указания воли, которая суть более превосходное желание. В самом деле, там, где имеется упорядоченное множество движущих сил, вторичное движет через посредство первичного, ибо если высшее желание не склонно к началу движения, одного низшего желания для этого не достаточно. И именно это имеет в виду Философ, когда говорит, что высшее желание приводит в движение низшее, поскольку «по природе высшее всегда более способно приводить в движение»[171]. Таким образом, из сказанного очевидно, что раздражительность и пожелание подчинены разуму.
