– А они еще и сами покинули ее, – напомнила Вика.
– С этим связан второй момент – фрагмент видеозаписи. Он еще более странный, чем отчеты. Судя по всему, эту запись фрагментом и сохранили, потому что она была особенно необычной. Идите сюда.
Экран у рабочего ноутбука Эрика был большой. Запись, присланная неизвестным Вике Сканелли, тоже на качество не жаловалась. Поэтому все происходящее было видно довольно четко.
В одном из кабинетов работал ученый. Он что-то просматривал на компьютере, от руки записывал в блокнот. В кабинете было темно, горела лишь настольная лампа. Судя по отсутствию других людей, время нерабочее.
Внезапно мужчина оторвался от работы и осмотрелся по сторонам. Он встал, сделал пару шагов, словно надеясь таким образом разглядеть что-то в темноте, а потом резко начал пятиться. Дальше, быстрее… Камера не передавала звук, поэтому сложно было понять, что он говорит. Но испуг на лице мужчины был очевиден.
Наконец он дошел до стены, споткнулся, прижался к ней. Руки, которыми он закрывал лицо, дрожали, в глазах застыл очевидный ужас… Вот только перед ученым никого не было.
Эмоции мужчины были настолько искренними и сильными, что Вика даже не сразу поняла, как на них реагировать. Несмотря на то, что это был один из тех, кто экспериментировал над людьми, она почти сочувствовала ему. Такой животный страх редко появляется… и никогда – просто так.
Но ведь перед ним ничего не было! Совершенно ничего!
– Что произошло? – тихо спросила Вика.
– Понятия не имею, – отозвался Эрик. – Я пересматривал эту запись уже раз десять наверное, но так и не смог понять, что он такое видит.
– Как – что? – изумилась Ева. – Призрака, конечно!
Глава 10
Теперь продуктов было настоящее изобилие. Почти как в ресторане! За тем лишь исключением, что в ресторанах, известных ей, предпочитали ингредиенты посложнее – морепродукты, спаржу, личи… да много чего такого, о чем здесь и не слышали! Перед ней же разложили фермерский набор: свежее мясо, молодой картофель, румяные яблоки, специи в мешочках, банку меда.
Все это принесла в большой корзине женщина лет тридцати пяти. На ней было очень простое мешковатое платье; волосы, исполосованные ранней сединой, она оставила распущенными, что придавало образу дополнительную неряшливость. Косметику она не использовала и в глаза не смотрела. Оставив корзину, она сказала что-то Ивану и поспешила удалиться.
Аманда попыталась перехватить ее взгляд, чтобы хоть намекнуть, что ей нужна помощь. Ведь эта женщина без цепей и наручников, она может передвигаться свободно! Если они объединятся, как знать, вдруг что-то удастся…
Однако женщина вообще стремилась держаться от нее подальше. Взгляд Аманды перехватил только Иван.
– Зря стараешься, – прокомментировал он.
– Я ничего не сказала!
– А то я не вижу, о чем ты думаешь! Вмазать бы тебе за это… Но не буду. Я ж и сам так о свободе когда-то думал, что греха таить. Думал, что любую возможность приму, и сам эти возможности искал. Так что ладно, надейся на лучшее. А к ней и к таким, как она, не приставай.
– А кто это – такие, как она?
– Они здесь добровольно.
Аманда ушам своим поверить не могла. Кто-то может согласиться на подобные условия добровольно? Или это результат какой-то психологической ломки? Мужчина ведь говорил, что и она в хорошую жену превратится!
Но для этого им придется постараться! Потому что сдаваться просто так, без боя, она не собиралась. Она с сектантами справиться смогла, не хватало еще, чтобы ее какие-то лесные дикари сломать сумели!
Иван заметил ее удивление и рассмеялся:
– Забавно ты глаза таращишь!
– Не без причины! – парировала Аманда. – Думаю, какими куриными мозгами обладать надо, чтобы добровольно здесь остаться!
– Куриные мозги и есть. У вас, баб, так часто бывает!
Девушка проигнорировала очевидное оскорбление, потому что все еще надеялась узнать побольше:
– И все же кто она такая?
– Она… Ну это… Как же это по-вашему сказать…
Слово в его запасе очевидно не находилось. Пробубнив себе под нос что-то по-русски, Иван достал из кармана телефон и открыл программу, в которой Аманда узнала электронный словарь. Почему-то она не ожидала, что у ее «соседа» будут такие сложные технические средства.
Именно «соседа». Больше всего на свете Аманда боялась их первой совместной ночи здесь. Ведь очевидно, что если этот псих всерьез считает себя ее мужем, то ему ничего не стоит ее изнасиловать! Он будет уверен, что имеет на это полное моральное право.
Однако Иван оказался не так прост. Он ее не тронул, вообще ничего не сказал, только посмеивался, наблюдая, как она трясется. Они лежали в одной кровати, полностью одетыми, однако никаких поползновений со стороны мужчины не было. Он лишь убедился, что ее цепь плотно прикручена к вбитому в землю столбику, и завалился спать. А Аманда слишком устала, чтобы даже пытаться освободиться…
Утром ситуация развивалась по тому же сценарию. Иван продолжал именовать ее своей женой, заставил прибраться в этой проклятой палатке, приготовить завтрак, теперь вот ждал сытного обеда. Но он лишний раз не дотрагивался до Аманды, дистанцию соблюдал всегда. Она этого не понимала и в любой момент ждала подвоха.
– Ха, нашел! – радостно воскликнул он. – Она на заочном обучении!
– Чего? – нахмурилась Аманда. – На каком еще обучении?
– А, у вас, наверно, нет такого значения… И ни черта ты не поймешь! Она zaochnitsa!
– Нет такого слова.
– У нас, у русских, есть!
– Но я не русская…
– Ну и дура, – усмехнулся Иван. Аманда только глаза закатила. – Ничего-то вы там, в Англии своей, не знаете! Она – из тех баб, что зэкам пишут.
– Зачем?
– Как – зачем? Ради любви, конечно! Потому что любовь только бабам и нужна, если задуматься. Что вас еще счастливыми делает? А ради любви этой бабы что угодно сделают. И те из них, кому мужиков на воле не досталось, начинают на зону писать. Любовь там всякая… Передачки носят. Иногда даже расписываются вот так, прямо на зоне! И ждут потом своих мужей.
– А дальше?
– А дальше, как водится, и в огонь, и в воду. Поэтому я и говорю: не помощник она тебе. Свяжешься с ней – только проблем огребешь. От меня в том числе.
Кое-что начинало проясняться. Внешность этих мужчин, их жуткие манеры, татуировки на руках… Похоже, большинство из них – бывшие заключенные, если не все без исключения! Или не бывшие? Может оказаться, что они сбежали и прячутся здесь! Но зачем тогда похищать ее? Ведь это привлечет к ним лишнее внимание! Ладно бы у них женщин совсем не было и они бы озверели от такого, всякое случается. Но ведь есть же те, кто с ними по собственной воле! Зачем было красть еще и ее?
А может, не только ее…
Масштаб беды, в которой она оказалась, стремительно разрастался. И Аманду это совсем не радовало. Она сосредоточилась на готовке, стараясь подавить слезы. Нельзя отчаиваться, даже если сейчас кажется, что все очень-очень плохо и исправлению не подлежит. Ведь всего один шанс на побег может все изменить!
Как ни странно, Иван уловил ее состояние:
– Ты чего притихла? Трясешься еще…
– А что мне делать? – мрачно отозвалась она. – Ты сказал готовить – я готовлю. А задавать вопросы ты мне сам запретил!
– Это ты правильно делаешь, что меня слушаешься! – одобрил он, заваливаясь на кровать. – Такое можно поощрить. Разрешаю задать мне вопрос!
Первым импульсом Аманды было выяснить, что здесь вообще творится, кто они такие. Однако здравый смысл подсказывал, что Иван может не ответить – или соврать. Для начала нужно было вовлечь его в беседу, заставить расслабиться, а потом все будет хорошо… По крайней мере, проще станет.
«Успокойся, девочка, – велела себе Аманда. – Ты же вон сколько с людьми работала, психологию знаешь… Даже сатанистов проклятых обманула! Ты и сейчас справишься».
– Где ты выучил английский?
Это был вопрос, связанный с ним лично. Пусть увидит, как она интересуется своим «мужем»!
– В школе начал, а потом в институте продолжил. Знаешь, на кого я учился когда-то? На учителя английского! – не без гордости отозвался он. – Не потому что мне так уж хотелось. Просто проходной балл был низкий. Да и сеструха мне сказала, что учиться легко будет. Права была. Я и сам не ожидал, что закончу. Правда, с тех пор по-английски не говорил вообще! Думал, что забыл все! А вот видишь, как пригодилось! У меня же нормальный английский?
– Хороший.
Здесь Аманда не льстила, потому что необходимости не было. Конечно, Иван допускал ошибки – артикли путал, времена глаголов, неправильно слова произносил, а уж об акценте и говорить не приходилось. Но главное ведь не это, а то, что его можно было понять, и что он понимал ее! Для девушки это стало большой удачей.
– От, рады были бы мои преподы! – хохотнул Иван. – Видишь, как проморгал я свое счастье! Надо было все-таки идти в школу, детишек учить и не свистеть!
