Но стоило нам выйти из магазина, как увязался какой-то тип. Сначала он шёл за нами и что-то бубнил. Старалась не обращать на него внимания, но потом начал хватать за рукав. Было неприятно и страшно. Не знаю, зачем я остановилась.
– Послушайте! Оставьте нас в покое! Я закричу!
Пустые глаза говорили, что он ничего не понимает. Я попыталась обойти мужчину, но он загородил дорогу.
– Мам, пошли! – потянула дочь.
Мужчина посмотрел на неё, словно только сейчас заметил, и потянулся к ней. Я резко ударила его по руке.
– Не смейте к ней прикасаться!
Мужчина с силой толкнул меня, так, что я упала, а он схватил Катю за руку. Катя закричала.
Я вставала, кричала, звала на помощь, он отталкивал меня, я падала, а мужчина продолжал тянуть мою дочь.
А потом на него прыгнула Рокси.
Я попыталась поднять Катю, но она махала руками и не подпускала к себе. Она была сильно напугана.
Рокси спасти не удалось. Ножевая рана оказалась смертельной.
Я смотрела на бледное лицо Ивана, когда ему об этом сообщили.
– Я могу забрать её? – тихо спросил Иван.
– Зачем? Представьте, какую травму вы нанесёте ребёнку, когда она её увидит?
Было большой ошибкой нам с Катей приехать сюда.
– И как быть?
– Вы оплачиваете, и… – мужчина в синем халате покосился в сторону Кати. – Вам самим ничего не придётся делать, – сказал он, осторожно подбирая слова.
– Хорошо, – согласился Иван.
Легонько тронула его за рукав.
– Позволь мне, – попросила Ивана. – Посиди пока с Катей. Пожалуйста.
Иван не стал спорить.
Я оплатила стоимость всех услуг и вышла к ним.
– Всё? – спросил Иван. Я кивнула.
– Катя, пойдём? – позвала дочь.
– А Рокси? – встрепенулась моя малышка. До этого она сидела тихо, просто ждала.
– А Рокси останется в больничке, – ответила ей. – Она уснула.
– Я буду ждать её здесь! – насупилась дочь.
– Катя, она долго будет спать, пойдём домой, – сказал Иван.
– Я никуда не пойду без Рокси! – забилась Катя, отодвигаясь от меня и Ивана.
– Катюш, больничка скоро закроется, нам нужно уйти!
– Нет! Пустите меня к Рокси! Я хочу увидеть Рокси!
Иван взял её на руки, и, прижав к себе, тихо сказал:
– Катюш, её нельзя увидеть.
– Она умерла, да? – надтреснутым голосом спросила Катя.
– Да, – ответил Иван.
– Я не хочу! Нет! Пусти!
Катя плакала, кричала, вырывалась, даже дралась. И слушать ничего не желала, просила пустить её к Рокси. Я бы точно не смогла её удержать, если бы не Иван.
Дома было так же. Пить она отказывалась. И никого не хотела видеть.
Потом приехала Аня. Она влетела в квартиру и, отправив нас с Иваном на кухню, осталась с Катей.
– Ты сама как? – спросил Иван.
Покачала головой, что сейчас меня больше волнует состояние Кати. Но потом увидела рану на руке Ивана.
– Он тебя ранил?! – воскликнула, схватив руку и осматривая рану.
– Нет. Это Рокси меня укусила, чтобы вырваться, – тихо ответил мужчина.
– Господи! Даже так?! Давай, я обработаю, – в горле стоял ком.
Но не смогла сдержаться, руки затряслись, и слёзы сами потекли.
– Пустяки. Само заживёт. Перестань! Всё позади, – успокаивал меня Иван, гладя по волосам.
И тут до меня дошло, что не успей Рокси, ещё неизвестно чем бы всё закончилось. Ведь к нам никто не подошёл! Просто потом кто-то вызвал полицию. Но никто не пришёл на помощь. Никто! И не заступился!
Полиция среагировала мгновенно: в вызове указали нападение на ребёнка.
Но Рокси была первой.
Глава 41.
– Ну, что?
– Спит, – сказала Аня, входя на кухню. – Я дала ей успокоительные капельки.
Аня позвонила, когда мы приехали вслед за Иваном в ветеринарную клинику.
Я сумбурно объяснила ей, что произошло, и Аня, бросив всё, примчалась к нам. Она тут же обратила внимание на руку Ивана.
– Прививки есть? – коротко бросила она.
– Есть.
– Василиса, есть спирт или водка?
– Нет.
– Давай тогда перекись! И поставь чайник!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Аня! Какой чайник?!
– Электрический! Насколько я помню у тебя такой.
– Ань? – переспросила подругу.
– Да чай пить, а не на руку! – Аня покачала головой. – Всё! Хватит истерик! Соберитесь! Вам ещё Катю в норму приводить предстоит.
Я налила воду в чайник и послушно включила его.
– Ань, она успокоится? – спросила подругу.
– Конечно, успокоится! Дети легче переносят стресс. Но я бы посоветовала сменить обстановку, новые впечатления быстрее вытесняют негативные.
– Думаешь, стоит поехать к родителям? – посмотрела на Аню. Та тяжело вздохнула.
– Василиса, она ведь не в восторге, когда вы туда ездите, и что это даст? Вы вернётесь, и что? Всё может повториться.
– А что тогда?
– Не знаю! Думайте!
– Может купить ей щенка? – предложил Иван.
Аня на него долго смотрела, словно оценивала.
– Понимаешь, Иван. Иван ведь? – Тот кивнул. – Девочка привязалась именно к Рокси. Ты просто не знаешь, с какой любовью она о ней рассказывала. А тут новый щенок. Реакция может быть непредсказуемой. Она может его принять, а может – нет. И что ты будешь делать, если у неё не появятся к нему чувства? А если возникнет агрессия на него? Нет, дорогие мои! Вместе «сломали» психику ребёнку, вместе и «чините», – заключила Аня.
– Может тогда поехать к моим родителям. Там свежий воздух, большой дом, лес рядом, белочки…
– Белочки – это хорошо, – протянула Аня. – Мне это нравится.
– Я позвоню родителям, предупрежу, чтобы они не напоминали Кате о Рокси.
– Подожди, Иван! Как ты себе это представляешь? – Я вот плохо себе это представляла. Ехать к незнакомым людям, да ещё и с такими проблемами.
– Очень просто. Катя проснётся, и мы поедем. Можно на машине. Можно поездом. Я выйду, позвоню.
– Катя может услышать, – предупредила его Аня.
– Я выйду в подъезд, – ответил Иван.
– Ань, ну зачем? – спросила её, когда Иван вышел.
– Что зачем?
– Зачем так кардинально? Мы с Катей могли бы поехать куда-нибудь одни.
– Серьёзно?! А потом, когда вы вернётесь, и твоя дочь увидит Ивана, она снова будет близка к припадку? Или ты сменишь квартиру, чтобы она с ним не встречалась? Так она может увидеть на улице стаффа, и что тогда? Нет, Василиса! Будет лучше, если вы будете вместе! Причём втроём: ты, Катя и Иван. И предложение Ивана хорошее. Да и сам Иван стоит того, чтобы на него посмотреть не просто как на соседа. И Катя к нему тянется. Проснись, Василиса! Неужели ты этого не видишь?
Всё это верно. Может, Аня права, и смена места, действительно, отвлечёт Катю от горя. Только вот как это всё ей сказать?
Аня сама заварила свежий чай, залезла в холодильник.
– У тебя что, и печенюшек никаких нет? Все слопали? Думала, хоть у тебя кусочек тортика найду!
– Печенье есть. В шкафу. А торт в морозилке. Про него я совсем забыла. Поставила его в морозилку, думала как раз придём, и его доделаю.
Аня открыла морозилку:
– Иди ко мне, мой хорошенький! Они про тебя совсем забыли! Заморозить совсем хотели! – Аня достала из морозилки муссовый торт, попыталась мазнуть пальцем, но ничего не вышло: сверху лежала плёнка. – Эх! Замёрз, бедненький!
– Ань, его ещё глазурью полить надо.
– Они тебя ещё и глазурью поливать собрались. – «Пожалела» Аня тортик. – Вот как раз и с собой возьмёшь. Не хлеб-соль, конечно, а торт, но зато с глазурью будет, я надеюсь? – с нажимом спросила Аня, словно от этого что-то зависело.
– Ань, ты сейчас серьёзно?
– Абсолютно! Не с пустыми же руками ехать знакомиться с родителями!
– Да я как бы с мамой уже знакома, – пришлось признаться.
– Тогда какого лешего ты сомневаешься?!
– Да как-то неудобно.
– Тебе сейчас не об удобстве думать надо, а чтобы у ребёнка травма на всю жизнь не осталась! Так что завязывай со своими принципами, готовь глазурь и вперёд!
