Немного поворчав, что он не привык быть от меня далеко, мы идем в машину и едем в университет.
Пары тянутся очень долго, Катьки-то еще нет, а моя голова занята только мыслями о маме и Егоре.
Я не хочу, чтобы они расставались. Если им хорошо и причиной их расставания будем мы, я не буду чувствовать вину. Но с другой стороны, я не готова расстаться с Алексом.
Тупик просто.
На последней паре пишу маме сообщение, что слышала их разговор и немного волнуюсь. Ее ответ меня очень успокоил, ведь она дала немного времени Егору, чтобы все обдумать.
До конца пар я даже нафантазировала, как Алекс возвращается домой и мы все живем вместе.
— Детка, я бы на это не надеялся, — хмыкает Алекс, когда я ему рассказываю о подслушанном разговоре. — У отца немного времени, это года. Поэтому мне в любом случае надо квартиру делать.
Конечно, он прав, да и почти в двадцать лет возвращаться в родительский дом как-то не очень. Тем более что он уже несколько раз пытался уйти из дома и начать жить самостоятельно.
Месяц пролетает как неделя. Подготовка к первой сессии по будням и на выходных ремонт квартиры. Мы уже почти закончили. И хочу сказать, что своими руками ремонт это не так уж сложно, когда твой парень все умеет делать. Правда, окна поменяли специалисты, а обои поклеили мы сами, так же как и плитку покрасили на кухне, ламинат положили во всех комнатах. Осталась только мебель и техника. Я уже подарила Алексу кофемашинку и еще планирую на новоселье купить мультиварку. Дорогая штука, но я свою стипендию отложила, а мама обещала, что поможет, если не хватит.
— Ух, капец! — шмыгает носом Катька. На улице минус десять, и ее коротенькая шубка вряд ли очень хорошо греет. — Даже не верится, что мы сдали первый экзамен. — Потирает руки от холода. Увидев, как к нам идет Алекс с Деном, закатывает глаза. — Я пойду, — хочет убежать, но я останавливаю.
— Не дури, — если честно, меня уже напрягают их натянутые отношения. Ден уже не напирает, просто при первой возможности подкалывает, но Катька, как упертая львица, не хочет понимать его шуток.
— Девочки, — раскрывает объятия Ден. Широко улыбается, оглядывая подругу с ног до головы. Она модница. Я вообще не знаю, как она со мной столько лет дружит, учитывая мои предпочтения в одежде.
Вот сейчас, например, на мне черный почти до колен пуховик, шапка и шарф на шее. Тем временем когда подруга в элегантной шубе, с повязкой на голове и в длинных почти до колен ботинках.
Я в кроссовках.
— Ден, не начинай, — просит Алекс, обхватывая мои щеки руками, громко целует и прижимает меня к себе. Сегодня у него выходной, и мы наконец сможем побыть вместе. — Сдала?
— Угу, — укладываю голову на грудь парня, наблюдая за недовольным лицом Кати.
Телефон Алекса оживает, и он достает его из кармана, демонстрируя, кто звонит.
— Уже третий раз за сегодня.
На экране большими буквами написано «папа».
Я вся леденею. Они с мамой каждый день я не могу сказать ссорятся, но дискутируют, и, на мой взгляд, Егор не поменял своего мнения. Алексу я об этом не говорила, не хотела расстраивать. Так только, в общих чертах объяснила, какая в доме обстановка. Он очень за меня переживает.
— Возьми, — с опаской поднимаю глаза. Алекс кивает и сразу принимает вызов.
— Слушаю, — он разговаривает, а у меня коленки трясутся.
Последний месяц я очень счастлива и очень боюсь, что маленькое счастье выскользнет из рук. Мне нравится открытость Алекса. Нам так легко вместе, что иногда я делюсь с ним тем, чем не могу с Катькой. — Хорошо, я подъеду через час, — заканчивает разговор.
Я вся напрягаюсь.
— Отец меня ждет в салоне через час, хочет поговорить, — целует меня в висок.
— Наверное, в Макдональдс мы пойдем завтра, если ты не против, — треплет меня за щеки.
— Ай, — дуюсь. Ненавижу, когда он так делает. — Только мы можем вместе пойти, — предлагаю.
— Нет, я пойду один. Ден, — поворачивается к другу, — ты же отвезешь девушек домой?
— Естественно! — хмыкает. — Как я могу оставить мерзнуть таких красавиц, — делает шаг к Катьке, она сразу его останавливает рукой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Поехали, Казанова, — фыркает. Иногда у меня складывается впечатление, что им нравится такое общение.
Идем к машине. Катька с Деном садятся сразу. А мы остаемся на улице.
Обнимаю Алекса за талию и дышу. Просто дышу его запахом, смешанным с парфюмом. Тяжесть в груди растет, и даже ощущаю, как слезы щиплют глаза.
Почему мне больно?
— Детка, не волнуйся, я тебе перезвоню после разговора, — нежно целует, аккуратно, трепетно и не как всегда. Я даже объяснить не могу, но от такого поцелуя хочется только плакать.
Почему мне больно?!
60
Стою в пробке и печатаю моей девочке сообщение. Смеюсь про себя и еще раз убеждаюсь, что отец очень тяжелый человек. Я не держу на него зла, понимаю, это характер, у меня он тоже не подарок, только он не умеет признавать свои ошибки. Я, например, ненавижу проигрывать, но в целом больше похож на мать. Это я понял, когда начал встречаться с Милой.
Раньше себе не представлял, как можно отказываться от крутых тусовок и компаний, чтобы просто побыть со своей девушкой. Она как будто грудь подожгла. И каждый поцелуй, прикосновение — как дровишки в топку. Сердце тогда спокойное, и дышится на полную грудь. Она мой наркотик и лекарство, вот только… Впрочем, я ждал, что отец позвонит.
В первую неделю после ухода из дома он со мной не разговаривал на работе. Делал вид, что меня не существует. Я знал, что Марина хотела уйти, мне Мила рассказывала. Аккуратно так, чтобы не обидеть. Я своего отца знаю, поэтому трезво оценил ситуацию.
В конце первой недели спросил, опомнился ли я, на что я не ответил. Проигнорировал.
На следующий день он меня уволил. Сказал, что есть работник на полную ставку и мои услуги больше не требуется.
Хотел оставить и без денег, но я уже на второй день нашел работу в другой автомастерской.
«Мы уже дома».
Прилетает ответка. Улыбаюсь, как идиот, медленно продвигаясь вперед. Машина Кира вот уже как месяц у меня. Он и так не пользуется, не любит он тачки. Душа больше лежит к байкам. В универ я вожу, а тренировки у него через дорогу. Вот и весь его маршрут.
К автомастерской приезжаю почти впритык и сразу поднимаюсь на второй этаж к отцу.
— Я думал, ты не придешь, — откладывает все документы. Мы не виделись больше трех недель, и мне кажется, что в нем что-то изменилось.
Или я хочу так думать.
— Почему я должен не прийти? — я не боюсь ему в глаза посмотреть. Ничего плохого или противозаконного не сделал. Просто влюбился. Я знаю, сколько мой крошке лет, все понимаю.
— Потому что натворил глупостей.
На подкол не отвечаю. Сажусь на небольшой диван, сначала расстегнув куртку.
Отец присоединяется ко мне.
— Мы с Мариной долго говорили, и я даже был готов разрешить вам жить под одной крышей, но вчера, — отец мнется, а меня как раскаленным железом кто-то по вискам молотит, — вчера Марина узнала, что беременна. Уже шесть недель. И в первую очередь мы решили сказать тебе. Мила очень чувствительная девочка, поэтому Марина пока боится.
Меня кипятком обливают. В следующую секунду я опять в холодном и мокром снегу, и так по кругу. Слов нет. Эмоции искрятся. Грудь скручивает от боли, и все, что я хочу, — перемотать пленку назад. Не слышать всего этого. Забрать свою девочку, как мы и мечтали, и поехать как можно дальше. Только вдвоем.
— Я понимаю твои чувства, — отец что-то говорит, но я уже ничего не понимаю. Чувствую, как горю, плавлюсь, как сводит скулы от напряжения и понимания, что мы должны все прекратить.
— В воскресенье мы скажем Миле, приходи и ты. Думаю, вам надо спокойно расстаться.
Поднимаю затуманенный взгляд на отца и не верю. Знаю, что он не врет, никогда не врал, но не верю.
— Я подумаю, — не приду. Уже знаю, что не приду.
Прощаюсь с отцом и сбегаю вниз. В голове бардак. В горле кто-то соли насыпал. Из груди рвется громкий рык отчаяния.
