цела, но пулемет замолк, изнутри повалил дым.
Несколько людей выбежало наружу, и их бы, возможно, даже пощадили, но они не стали сдаваться и открыли огонь. Впрочем, толку в этом было мало, их тут же накрыл смертоносный шквал пуль. Наконец, все стихло. Уши заложило, некоторых и вовсе контузило. И город погрузился бы снова в тишину, но кто-то пронзительно кричал, зажимая увечья рукой.
Трофим приказал врачам, которые были в их отряде, пойти к раненым. Целым бойцам он приказал занять позиции и зайти в участок, проверить, нет ли там кого. Глава отряда осмотрелся — было много раненых и убитых. «Где тот герой, который пополз с гранатой?», — подумал он. Рядом с дымящейся машиной спецназа лежал Влад, осколок попал ему в голову. Трофим побежал к нему, рядом сидел военный медик. Влад прощался с жизнью, на лице были слезы и улыбка. Его командир встал на колено рядом:
— Держись, видал я и похуже. Поправим тебя! — сказал он, сжав руку молодого бойца и улыбнувшись. — В больницу его, всех, живо! Шустрый, бери двадцать человек и идите с ранеными к больнице. Вон туда! — тут же побежал к остальным. В участке было тихо, несколько милиционеров стояли на коленях без оружия, со слезами на глазах и тараторили: «Мы не с ними. Мы не стреляем. Мы с вами, дайте нам оружие, мы кровью искупим!».
Трошка скомандовал:
— Этих за решетку пока посадите, если есть раненые среди них — помогите. Доверить оружие не могу. Потом разберемся с вами.
Он тут же выбежал наружу. Надо действовать стремительно, пока все не закончат. Он с большим отрядом двинулись к мэрии. На ступенях стояла группа людей. Они махали белыми тряпками, обозначая, что не будут стрелять. Это были не чиновники, а простые горожане из подполья и присоединившиеся к ним прохожие, кто взял мэрию штурмом. Они кричали: «Наши идут! Это мы, народ!»
— Так там, наверное, никого и нет в мэрии! Вечер же! — крикнул кто-то из подоспевших партизан.
— Есть-есть! Еще как! Мы специально час назад устроили забастовку рядом, наши люди проникли внутрь и взламывали сейф, не скрывая присутствия, мы сделали все, чтобы мэр и его компания примчались сюда разбираться. Вот они все тут, родименькие, — крикнул самый высокий парень в толпе, который, по всей видимости, был там главным.
На улицу вывели несколько связанных чиновников в костюмах с испуганным до нельзя видом. Самым низкорослым из них был мэр. Зато какого масштаба сволочь… Партизаны ликовали. Вдруг в конце улицы появилось несколько вооруженных военных. Отряд прицелился.
С той стороны моргнули два раза фонариком — свои. Вторая группа, которая была отправлена брать военную часть. Братья были рады видеть их живыми, но ряды храбрецов сильно сократились. Кажется, взятие военного объекта унесло больше жизней, чем рассчитывалось. Трофим направился на встречу, и вот произошло долгожданное воссоединение сотоварищей.
Один из бойцов, бравших часть, стоял с простреленной рукой, весь в крови, но будто это его и не тревожило:
— Братцы, живы мы. Взяли! И не пугайтесь, нас не так мало. Я вам скажу больше: наши ряды пополнились. Большая часть солдат, благо, это простые молодые срочники, помогли нам снести командование. Мы вместе почти без крови захватили этот объект. Есть и офицеры, которые присоединились к нам. Часть наших ребят сейчас берет участок милиции на юге, другие собирают все нужное на военной базе. Там оружия вооо! — он хотел взмахнуть руками, чтобы показать сколько всего удалось заполучить, позабыв на время о ранении. Тут же стиснул зубы от боли и замолчал, но не застонал.
Трофим отдал приказ своим людям перебинтовать бравого командира, и выступил с речью, призывая всех вокруг:
— Братья мои, справились! Мы это обязательно отметим, но многое еще впереди. Всем раненым я приказываю — именно приказываю — идти в больницу. Там уже наши, вас проводят. А все остальные должны не расслабляться!
Мы захватили основные здания, подполье сделало остальную работу. Скорее всего, информация не вышла из города. На дорогах стоят наши люди и контролируют, чтобы никто отсюда не вырвался. Найдутся в городе те, кто, даже не будучи на службе у режима, решат в своих шкурных интересах выслужиться у власти, пойдет стучать и звать на помощь. Я уверен, что враг сюда прибудет… Но надеюсь, у нас будет достаточно времени, чтобы подготовиться. Снайперы должны занять точки на крышах зданий по основным маршрутам. Вот карта. Мы вооружим подполье, тех, кто готов выступить. Надо собраться, подлечиться, занять позиции и отдохнуть. Спать будем поочередно. Силы на завтра нужны… Командиры ко мне, обсудим план. Остальные — ложитесь, отдохните.
Все разошлись, кто-то не мог успокоиться и рвался в бой. Но все уже стихло. Горожане выходили на улицы, иногда даже в домашних тапочках, зеваки оглядывались по сторонам и не понимали до конца — сон это или нет. Партизаны обсуждали план, и вскоре все были на своих позициях и начеку. Мосты подорваны, часовые на своих местах за городом на всех основных направлениях, паралельно производилось минирование окрестностей.
Воздух был густой от дыма и пыли, сильно пахло порохом. Недалеко протекала река. Окружающий лес, несмотря на все произошедшее, затих, а мелкие зверьки сновали среди упавших ветвей. Тишина после битвы была жуткой, но в то же время мирной — напоминание о том, что даже на войне бывают моменты передышки. Когда наступила ночь, звезды замерцали над головой, словно крошечные маяки на темном небе; напоминание о том, что красота все еще существует среди хаоса и разрушения.
Новая жизнь
Нельзя было сказать, что граждане страны уже у цели, у светлого будущего. Но начало положено. Кажется, что скоро всех ждет новая жизнь. Рассвет наконец пришел, и эта страшная ночь уже была позади. Люди отдохнули, но молодые бойцы были в тяжелом состоянии, многие впервые столкнулись со смертью лицом к лицу. Птицы парили и воспевали этих храбрых людей — это был полковой оркестр партизан.
Вокруг все было тихо, неприятель пока не наступал. Видимо, там еще не знали о случившемся захвате, но их связь с местным правительством и с военными была оборвана, поэтому вскоре враг все осознает. Лесное сопротивление превращалось в городское, а мирные жители несли еду и цветы своим защитникам.
В больнице развернулась картина не такая радужная, многие уже здесь отдали жизнь за Родину. Кто-то мучительно стонал в дальней палате. Медсестры и врачи сновали по коридорам, большинство из них сегодня не спало и часа.
На койке у окна лежал парень
