- Нет. Никаких серьезных разговоров при ребенке.
- Тогда зачем ты приехал?
- Я уже объяснил, - сказал Марк. - Мы вместе едем в Ситэ.
Если бы не присутствие Машки, я бы ему сказала! Ух, сказала бы! Но Маруся стояла рядом, внимательно следя на нашим разговором.
- Ты поедешь с нами? - не могла не вмешаться она.
- Конечно.
- Мы хотим купить большой цветок, - заявила дочка.
Я только хмыкнула и выразительно посмотрела на нее. Да, мы собирались купить цветок, только речь шла о чем-то маленьком, о фиалке, к примеру. Тащить большой цветочный горшок через весь город несовершенно не входило в мои субботние планы.
- Купим самый большой, какой нам встретиться, - пообещал Марк.
- Вот сам его и потащишь, - буркнула я.
- А в чем проблема? - спросил Марк. - У меня не грузовик, конечно, но цветок поместиться.
- Мы пойдем пешком.
- Можно узнать почему?
- У тебя нет детского сидения, - ответила я.
- А без сидения никак?
Вместо ответа я только развела руками.
- А если мы заедем в магазин и купим детское автокресло? - предложил Марк.
- Нет, - заупрямилась я. - Мы пойдем пешком.
- Пешие прогулки очень полезны для здоровья, - присоединилась ко мне Мари. - Бо говорит, что ходьба укрепляет сердечную мышцу. Мамочка, а что такое сердечная мышца?
Прежде, чем я начала рассказыва ей о строении сердца, вмешался Марк.
- Может у Бо просто нет машины?
- Есть! У Бо большая - пребольшая машина, - тут же оповестила его Машка. - Больше, чем у тебя.
- Ты ранила меня в самую сердечную мышцу, - Марк положил руку себе на грудь.
- Ходить пешком очень полезно, - повторила Машка тоном тети Полин.
- Хорошо, - покорно согласился Марк. - Но цветок мы все равно купим. Хоть пальму. Хочешь пальму, Мари?
- Она очень большая, - с сомнением ответила дочь, но глаза у нее зажглись предвкушением.
- Марк, пожалуйста, - попросила я с нажимом.
- Как скажешь, - тут же согласился Марк.
Дело было, разумеется, не в пальме, и уж конечно, не в ее стоимости, просто я подозревала, что за пальмой последует что-то еще. Цветы меня не пугали, но на рынке торговали еще и птицами, а вот заводить пернатых я категорически не собиралась.
Я разложила коляску, повесила на ручку сумку и сказала:
- Мы готовы. Мари, залезай.
- А давая я возьму тебя на руки? - предложил Марк.
- Мама, можно?
Машка с надеждой и предвкушением посмотрела на меня. И как я могла ей отказать?
- Конечно, дорогая.
Марк тут же поднял ее и посадил себе на шею. Машка взвизгнула от переполнявший ее эмоций и счастливо рассмеялась. На самом деле, я постоянно носила ее на плечах. До трех с половиной лет уж точно. Но сейчас она стала немножко тяжеловата для такого способа передвижения, поэтому у меня на закорках каталась все реже и реже. А тут такое развлечение, как ей отказаться?
Мы так и шли. Я катила коляску, Машка ехала верхом на Марке. Она задавала ему сто тысяч вопросов в минуту, и он терпеливо на них отвечал. Я смотрела на них и думала: как жаль, что все так получилось. Мари - чудесный ребенок. Возможно, случись между мной и Марком что-то серьезное, он бы смог полюбить ее по-настоящему. Если бы…
Мы прошли остров Святого Людовика, и Мари показала Марку, где обычно мы перекусываем и покупаем ей сувениры.
- Зайдем на обратном пути, - пообещал Марк.
Перешли по мосту на остров Ситэ, миновали Нотр-дам де Пари и подошли к рынку.
- Птички! - радостно взвизгнула Машка, тыча пальцем вперед, туда, где стояли и висели клетки с птицами.
Марк послушно двинулся в сторону пернатых.
- Мария, - напомнила я дочери, - мы договаривались: никаких птиц.
Машка закивала.
- Никаких птиц, - я выразительно глянула на Марка. - Это ясно?
- Яснее некуда, - кивнул Марк в ответ и шепотом спросил: - А почему?
- У нас кот.
- Он еще маленький, - возразил Марк.
- Это ненадолго. А потом, ты представляешь, как нужно ухаживать за птицей? Чистить ей клетку? Кормить?
- Теоретически.
- А я даже теоретически не хочу об этом думать, - сказала я и повторила строго: - Никаких птиц.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Слушаюсь, мой генерал.
Мы погуляли по рынку, Мари выбрала красивый цветок - ярко-красную герань, почти такую же, какая стояла на окне в доме моей бабушки. Надо же, я и не думала, что их еще продают. Мы купили цветок, и Машка спросила:
- А можно мы погуляем в садике?
Садиком она называла сквер около Собора. Погода стояла великолепная, солнце уже припекало вовсю, грех было упускать такую возможность подышать свежим воздухом.
- Пойдем в садик, - согласилась я и обратилась к Марку: - Ты с нами?
- Естествено.
- Возможно, у тебя еще сегодня другие дела, - предположила я.
- И не надейся. Сегодня я совершенно свободен. Так что могу гулять с вами до ночи.
- Надеюсь, Машка угомониться раньше. Сегодня я хотела еще поработать.
Нам повезло - сразу нашлась свободная скамейка, на которой мы с Марком и устроились. Мари пошла нюхать цветочки. Не отводя глаз от дочери я спросила у Марка:
- Так что ты хотел мне сказать?
- Я не хотел, чтобы все так получилось. Веришь?
- Верю.
- Ты все еще сердишься на меня?
- На тебя нет, - ответила я.
- На Романа?
- И на него тоже нет.
- А на кого? - продолжил допытываться Марк.
- Ни на кого.
- Тогда в чем дело?
- А разве не ясно?
- Мне - нет.
- Я сержусь на сложившуюся ситуацию. Хотя сержусь - не совсем подходящее слово. Ты знал, что Роман в Париже?
- Я знал, что он должен прилететь, - пояснил Марк. - И никак не мог придумать, как тебе рассказать о нашем с ним родстве.
- Его приход стал неожиданностью?
- Абсолютной. Я не хотел, чтобы ты с ним встретилась.
- Почему?
- Анна, что здесь непонятного? Ты могла решить, что я все подстроил. И решила, как я понимаю.
- В первую минуту, да, - согласилась с ним. - Потом все обдумала и поняла, что это не так. Ты не стал бы этого делать.
- Но ты обиделась, что я обманул тебя. А как мне было сказать правду?
- Не знаю.
- Я не говорил тебе о том, что он мой племянник, потому что боялся потерять тебя, - продолжил Марк.
- Я все понимаю. Но это ничего не меняет.
- Что бы хочешь этим сказать? - подозрительно спросил Марк.
- Мы не можем дальше встречаться.
17
Марк поднялся с лавочки, на которой мы с ним сидели, и, глядя на меня сверху вниз, спросил:
- А это еще почему?
Мне категорически не понравился его тон - будто он разговаривал с умственно отсталым ребенком. Наверное поэтому я тут же начала злиться. Кому будет приятно, если с ним говорят в подобном тоне?
- А тебе не ясно? - чуть прищурившись, спросила я Марка.
- А должно быть ясно? - он тоже сузил глаза.
Терпеть не могу, когда отвечают вопросом на вопрос, хотя и сама иногда так делаю.
- Ты, правда, хочешь, чтобы я объяснила на пальцах?
- Да хоть по слогам, - ответил Марк, не торопясь садиться на скамейку и нависая надо мной вопросительно - возмущенным знаком.
Еще я не люблю вести беседу, глядя на собеседника снизу вверх. Ну, или когда на меня смотрят сверху вниз. Я тоже встала на ноги. В росте мы с Марком, естественно, не сравнялись, но разговаривать с ним мне стало гораздо комфортнее.
- Ты оказался дядей моего любовника, - начала я, но Марк меня перебил:
- Бывшего любовника.
- Это все меняет, - саркастически хмыкнула я. - Пусть будет бывшего любовника. Но дело даже не в этом.
- А в чем?
- Моя дочь твоя внучатая племянница.
- И что? - Марк упорно делал вид, что не понимает меня.
- Попахивает инцестом, - ответила прямо.
- Ты в своем уме? - безмерно удивился Марк. - Анна, мы с тобой не кровные родственники. Мы и с Романом-то родственники довольно условно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Ты его дядя, - стояла я на своем.
