В ряде соединений слабо было организовано разминирование минных полей перед передним краем нашей обороны и проделывание проходов для пехоты и танков (247 сд, 274 сд, 312 сд). В результате чего имели место случаи подрыва танков, автомашин и людей на своих минах. Например, из числа 22 танков 89-го отд. тяжелого танкового полка, восемь подорвались на своих минах (танки вскоре были восстановлены и вошли опять в строй). В 247 сд зарегистрировано 30 случаев подрыва людей на своих минах.
Некоторые саперные подразделения работали недостаточно. Проходы делались узкие, причем полностью не разминировались. Особенно плохо с этим делом обстояло в 247 сд. Дивизионный инженер подполковник Ломов, чл. ВКП(б), и командир 416 осб дивизии майор Лебедев, чл. ВКП(б), вместо того чтобы организовать работы по разминированию, накануне перед наступлением занялись пьянством. Подполковник Ломов до такой степени был пьян, что не мог явиться к командиру дивизии по его вызову.
Ломов и Лебедев привлекаются к дисциплинарной и партийной ответственности.
Войска армии, расположенные на левом фланге (312 сд, 41 сд, 274 сд), во время прорыва обороны противника понесли много жертв от артиллерийского огня противника из района Франкфурта. Франкфурт не входил в район действия армии и не подвергался какому-либо воздействию со стороны войск армии. В связи с этим многие бойцы и офицеры задают вопрос: «Почему мы не бьем по Франкфурту? Немцы по нам бьют, а мы им не даем отпора».
В области партийно-политической работы имели место следующие недостатки.
Ряд политработников батальонного звена в период наступления не справились со своими обязанностями.
В 247 сд зам. командира 1-го батальона 916 сп капитан Тарасов в период подготовки не проявил никакой инициативы в проведении партийно-политической работы, работал под большим нажимом. А в период боевых действий Тарасов стремился уйти подальше в тыл, чтобы не подвергнуться опасности. В первый день боя в батальоне выбыли из строя командир батальона, его заместитель по боевой части, старший адъютант.
Зам. командира 916 сп майор Белов потребовал от Тарасова, чтобы он немедленно был в батальоне, навел порядок и продолжал работать. Однако Тарасов не выполнил этого приказания и до конца дня 16 апреля не явился в батальон. Мною Тарасов снят с должности и будет привлечен к партийной ответственности.
В 77 гв. сд в момент, когда среди личного состава 2-го батальона 215 гв. сп проводилась работа по доведению Обращения Военного совета и боевой задачи, комсорг этого батальона гв. лейтенант Виноградов лег спать, мотивируя это тем, что он ночь дежурил по батальону. Будучи посланным к группе бойцов-десантников для доведения Обращения и боевой задачи, Виноградов скрылся в землянке и не работал. Виноградов привлекается к партийной ответственности.
В той же дивизии зам. командира 2-го батальона по политчасти капитан Быков (215 гв. сп) во время атаки и продвижения не руководил партийно-политической работой, а находился вместе с командиром батальона. Он заявлял так: «Раз оборону прорвали, значит, партийно-политическую работу провели хорошо. Дальше дело командиров».
В отдельных подразделениях Обращение Военного совета фронта перед атакой до некоторых бойцов доведено не было (например, во 2-м батальоне 215 гв. сп 77 гв. сд). Причем в ряде случаев Обращение доводилось сухо, без дополнительного разъяснения и без призывов.
В первый день боя в некоторых частях газеты до бойцов (в том числе дивизионные) были доставлены с опозданием — к 15, а кое-где и к 18 часам (77 гв. сд, 247 сд, 4 сд и др.). Сводка Совинформбюро доводилась до бойцов также с опозданием.
В связи с наличием такого недостатка мною дано указание всем начальникам политорганов усилить контроль за доставкой газет в подразделения и за доведением сводок Совинформбюро.
18 апреля провел совещание с работниками ПОАРМа, которые работали в дивизиях и бригадах 15, 16 и 17 апреля с. г.
На совещании каждый из них доложил о проведенной партийно-политической работе в соединениях.
Начальник политотдела 69-й армии
гв. полковник Вишневский
РФ. Ф. 233. Оп. 2374. Д. 92. Л. 124–135. Подлинник.
№ 42. Политическое донесение начальника политического отдела 69-й армии начальнику политического управления 1-го Белорусского фронта о некоторых итогах и недостатках первого дня боя на одерском плацдарме
№ 0471 18 апреля 1945 г.
17 апреля с. г. группа работников политотдела армии в составе заместителей начальника политотдела армии полковника т. Гуревича, подполковника т. Хачикогляна, секретаря армейской партийной комиссии подполковника т. Наумова, начальника политотдела тыла полковника т. Свешникова работала в госпиталях 1-й линии, провела ряд бесед с ранеными бойцами и офицерами по выявлению их мнений и отзывов по итогам первого дня боя — 16 апреля 1945 г. в наступательной операции на одерском плацдарме. В беседах с ранеными были поставлены такие вопросы:
1. Доведение боевой задачи до личного состава.
2. Как прошла артиллерийская подготовка.
3. Действие прожекторов в момент атаки.
4. Организация взаимодействия на поле боя.
5. Награждение раненых.
6. Организация эвакуации с поля боя раненых, уход за ними в госпиталях.
Беседами были охвачены раненые, находящиеся на излечении в госпиталях, где начальниками майоры м/с Ипошвили, Лукашенко, Баданов, подполковник Шварц.
1. Доведение боевой задачи до личного состава.
Поголовно все раненые заявили, что боевая задача была доведена до всего личного состава. Каждый боец и офицер знали задачу своего подразделения и части.
В то же время установлено, что сроки доведения боевой задачи были различные. В отдельных частях задача была доведена вечером 15 апреля (12 сабр, 247 сд и др.), в других частях — только после завтрака, с 4.00 16 апреля.
В этот же период времени, т. е. с 3–4 часов утра, доводилось Обращение Военного совета 1-го Белорусского фронта. В отдельных частях (344 гв. сап, в отдельных подразделениях 4 сд) Обращение доводилось вечером 15 апреля — засветло.
Доведение Обращения в ночное время выявило большие трудности в связи с отсутствием блиндажей и мест укрытий для сбора людей, а также отсутствием света. В ряде подразделений Обращение зачитывалось при использовании спичек и карманных фонарей.
Раненые высказывают мысль о необходимости доведения подобных документов в светлое время.
2. Как прошла артиллерийская подготовка.
Все раненые единодушно высказали мнение об огромной силе артиллерийского огня, хвалили артиллеристов. Многие сравнивают артподготовку на одерском плацдарме с подготовкой на вислинском плацдарме и указывают, что сила огня сейчас была большей, однако, большинство раненых подчеркивает, что эта артподготовка не была столь эффективной по ее результатам, т. к. не расстроила огневую систему противника на всю его глубину.
По мнению многих раненых, артиллерийский огонь, сосредоточенный по второй и третьей траншеям, был метким, однако, больших потерь противнику не нанес, ввиду того, что последний заблаговременно отвел свою пехоту в глубину обороны.
«Трупов немцев, — заявляют раненые, — во 2-й и 3-й траншеях мы видели очень мало».
Командир пульвзвода 1-го батальона 1079 сп 312 сд мл. лейтенант Бутылкин заявил: «Артиллерийская подготовка проведена по пустому месту, т. к. противник накануне перенес свои огневые точки».
Об этом заявил также командир роты танков 68-й танковой бригады капитан Шимков.
Ряд раненых бойцов и офицеров частей и соединений, действующих на левом фланге армии, заявляют, что очень сильно мешал дальнейшему продвижению вперед фланговый артиллерийско-минометный огонь из Франкфурта (сержант Яковлев 1232 сп 370 сд; красноармеец Степанов 1079 сп 312 сд и др.).
Анализ ранений показывает, что подавляющее большинство красноармейцев и офицеров было ранено между 2-й и 3-й траншеями и за линией ж. д. Шефлис и южнее ее. Большинство из них получили осколочные ранения, что также свидетельствует о том, что основная огневая система противника не оказалась расстроенной огневым воздействием нашей артиллерии.
Отдельные товарищи высказали мнение, что наша артиллерийская разведка не выявила полностью огневой системы противника и, следовательно, она не была подавлена нашей артиллерией.
3. Действие прожекторов в момент атаки.
Подавляющее большинство раненых заявило, что пехота дружно поднялась в атаку с момента окончания артподготовки и включения прожекторов.
Командир взвода 77 гв. сд мл. лейтенант Дмитриев заявил: «Мы пошли в атаку дружно, буквально прижимаясь к разрывам наших снарядов. В первых двух траншеях немцев было мало, они охотно сдавались в плен. Сильное сопротивление противник начал [оказывать] лишь с 4-й траншеи, до этого во взводе потерь не было. Наступательный порыв у всех бойцов был высокий».
