— Какие конфеты, ты чего тут гонишь? — снова подскочил к нему Дуба.
— «Белочка» и «Мишка на Севере», — ответил Кабан, — хорошие конфеты… отечественные…
Дуба замахнулся, чтобы снова врезать ему, но седой только кашлянул и тот отскочил от Кабана.
— Я смотрящий за Красносибирском, — представился седой, — кличка моя Семен. И в том баре, где ты мебель развалил и пацанов моих оскорбил действием, тоже моя территория.
— Мне с седьмого класса синяков никто не ставил, — прогудел Герман, прикладывая тряпку к глазу, — я за этот синяк тебя «Мишка на Севере», самого в синяк превращу!
— А что, мне под вас ложиться надо было? — . рассердился Кабан. — Не на того напали!
Дуба снова подскочил, чтобы двинуть Кабану, но в этот момент дверь в подвале скрипнула и девичий голос крикнул:
— Не трогай его!
Кабан приоткрыл глаза и увидел Диану. Она шла прямо к нему.
— Как ты нас нашла? вскочил с места Семен. — Я же приказал тебе сидеть дома!
Кабана и вовсе оторопь взяла — неужели он запал на молоденькую любовницу смотрящего? Недаром же она и вела себя в баре так независимо. Хорошо, еще не дошло у них до гостиничных утех — иначе бы точно не сносить Кабану головы.
— Этот, — Диана ткнула пальцем в Кабана, — ни в чем не виноват! Он поступил, как настоящий мужчина. Увидел, что меня Дуба с Германом тащат, а я упираюсь, и за меня заступился! Не бросил меня, не спрятался, а заступился!
— Он молодых наших троих в туалете положил! — вставил Дуба — Я их туда отправил, чтобы они его задержали, чтобы без проблем все было! Мы Диану нашли, а она домой ехать не хотела, и этот жирный еще пасся рядом. Что было делать?
Не называй меня жирным! — рассердился Кабан.
Дуба подскочил и врезал ему в челюсть.
— Папа! — закричала Диана.
«Так это отец ее! — понял Кабан. — Все-таки это лучше, чем если бы Семен оказался ее любовником».
— Хватит его бить, — спокойно произнес Семен, — отцепите его!
Дуба и Герман подчинились. Опасаясь получить тычка, отцепили Кабана. Тот встал со стула, разминая руки. Драться не полез.
— Так, говоришь, конфеты хочешь возить? — спросил Семен и, не дождавшись, ответа, сказал: — Конфеты это хорошо. Конфеты детям нужны, особенно «Белочка» и «Мишка на Севере». Но нужно обсудить наш сладкий процент с этого дела.
— Давай обсудим, — согласился Кабан, — но не здесь же…
Когда они выходили из подвала, Дуба, уже понявший, что конфликт исчерпан, подошел к Кабану и сказал:
— А ты ничего машешься. Тебе бы не конфетами, а делом заниматься.
И тут Диана оттеснила Дубу от Кабана, взяла его под руку и сказала Дубе:
— А ты не подлизывайся. Получил, за дело, нечего было лезть. Не дал мне спокойно посидеть, поговорить, потанцевать.
— Все претензии высказывай своему отцу, — хмуро буркнул Дуба и отошел в сторону.
VI
Утром Белов собирался вместе со Степанычем на его возвращенной «девятке» проехаться по вокзалам. В дверь власовской квартиры неожиданно позвонили. «Слишком рано для гостей», — подумал Белов и осторожно глянул в глазок. В первый момент он не узнал Федора без бороды, а когда узнал — не поверил, что «блудный сын не в лесу строит скиты» а все еще в Москве. Саша распахнул дверь, и тут настал черед Лукина удивляться.
— Александр? — воскликнул он, не веря своим глазам, — Ты здесь? А мы тебя ищем]
— Кто это мы? — усмехнулся Белов, пропуская странника в квартиру — Или ты как Николай Второй?
Федор только открыл рот, чтобы все прояснить, как в дверях прихожей появился Власов. Он увидел давнего товарища, всплеснул руками и бросился обнимать его, крича:
— А где борода твоя? Где патлы? Ты что, имидж сменил?
— Прячусь я от злых людей, — пояснял Федор, стараясь вырваться из жестких объятий Арсения Степановича, — поэтому вынужден прибегнуть к конспирации.
Власов потащил Лукина на кухню, где по старой памяти предложил товарищу по свалке стаканчик водки, которую Федор с негодованием отверг, что крайне удивило и заинтересовало Власова. Тогда он предложил ему омлет и чашку чая, от чего Федор не отказался. Белов потянул носом аромат, исходивший от одежды и волос Лукина. Запах был слишком характерным, чтобы Белов не узнал его.
— Никак ты на свалке опять прописался? — спросил он.
— Временно, друг мой, — ответил Федор, — только чтобы переждать опасные времена. А ты что в Москве делаешь?
— А я, друг мой, — ответил Саша, передразнив философа, — тоже в столице по делам нерадостным.
И он вкратце пересказал ему историю бегства Ивана из дому и их безуспешных поисков. Федор слушал молча, едва заметно улыбаясь. Он явно оттягивал ту приятную минуту, когда скажет Белову, что его сын вместе с ним и с друзьями тоже живут на свалке.
— Вот, Федя, такие дела нехорошие, — закончил Белов, — на Красносибирском комбинате дел невпроворот, а я тут в Москве задержался. Не могу я уехать, пока Ивана не найду.
— Ну, найдешь ты его, — спросил Федор, — и что дальше?
— Домой отвезу к матери, — ответил Белов.
— А если он не захочет к матери ехать? Если он с тобой захочет ехать в Красносибирск? — спросил Федор.
Белов развел руками и покачал головой — мол, найти бы сорванца сначала, а потом уже эти все проблемы отпадут сами собой.
— Считай, что ты Ивана уже нашел!
с гордостью произнес Федор, задрав вверх плохо выбритый подбородок. — Твой сын меня, между прочим, от людей Шамана спас!
— Так это из-за тебя он человека подстрелил? — догадался Белов, которому эта история была известна, неизвестны только действующие лица, кроме, разумеется, Ивана.
— Не человека, а скотину настоящую, — ответил философ, — они меня зарезать собирались, а Иван спас меня.
— А где, где он сейчас? — засуетился Белов. — На свалке? Так поехали скорее, чего же мы тут сидим!
— Погоди ты, — пробасил Власов, — дай человеку омлета поесть, а потом сразу же и поедем. Теперь уж Иван никуда от нас не денется.
Бобер неожиданно побежал прямо на ребят, и они бросились от него врассыпную. Но здоровье бомжа, подорванное бесконечными возлияниями, не позволяло ему бегать без одышки, да и сейчас он не хотел никого поймать — только пугануть пацанов, чтобы убирались со свалки.
— Ну, блин, черт беззубый, — ругнулся на него Лоцман, поняв, что Бобер не будет его преследовать, — погоди, найду отчима Ивана, он приедет, с тебя три шкуры спустит.
— Если не уберетесь отсюда, — пригрозил Бобер, — велю мужикам вас поймать, а вечером зажарим и съедим!
Но уйти со свалки ребята не могли, ведь должен был приехать Федор, его нужно было предупредить, чтобы не ходил на то место, где они жили — «подпевалы» Бобра могли его избить и даже убить. Поэтому ребята отправились к дороге, ведущей на свалку от города, и стали ждать своего старшего друга.
Прошло около часа, прежде чем с трассы в направлении свалки свернула белая «девятка» — тоже не здешняя. Лоцман встал на пригорке, чтобы из машины его было видно — если это Федор едет, то он увидит его и машину остановит, а если кто другой, так проедет мимо,
«Девятка» тормознула, дверцы открылись, и из нее выскочили сначала Федор, а потом еще один мужчина, которого все трое сразу узнали по фотографии в газете, которую Иван носил с собой — это был отец Ваньки собственной персоной. Пацаны сорвались с места и побежали к машине.
— А где Иван? — спросил Белов, разглядывая ребят.
И они, перебивая друг друга, стали рассказывать о том, что с ними случилось, когда Федор уехал в город. Белов, слушая, мрачнел все больше и больше, а Федор пенял на Власова — вот, мол, пристал со своим омлетом, теперь опоздали. Степаныч не оправдывался, хотя понимал, что омлет тут ни при чем — они бы все равно не успели вовремя.
Из рассказа пацанят Белов сделал вывод, что главарь бандитов, приезжавший за Иваном, скорее всего, Шаман. Его предположение подтвердил и Тимоха, сказав:
— Он косил, как будто у него стеклянный глаз.
Как бы там ни. было, нужно было знать наверняка, кто увез Ивана, а для этого стоило бы расспросить предводителя помоечного братства.
— Ладно, — хмуро сказал Белов пацанам, — ждите нас здесь, никуда не уходите. Мы минут через двадцать вернемся и вас заберем с собой в город.
Он повернулся и решительно пошел в сторону машины.
— Вы куда, дядя Саша, их же там много? — крикнул ему вслед Лоцман.
Белов повернулся и посмотрел на рыжего мальчугана. Тот назвал его дядей, как будто был его племянником. Крепкий парнишка, похож на Фила в детстве, только тот рыжим таким не был, зато второй, чернявый, даже чертами лица напоминает Космоса, а вот третий, в очках — ну, никак на Пчелу не тянет. Это друзья его сына, а не его, так чего же он хочет — ведь ничего в жизни не повторяется, в одну реку дважды не войдешь. Главное, чтобы с этими ребятами не случилось того же, что случилось с его друзьями.
