со мной пойдешь.
— Тоже не могу.
Джексона это задело. Он отпустил мою руку и сделал шаг назад.
— Окей. Тогда встретимся на репетиции.
Я продолжала стоять на месте и смотреть ему вслед.
Глава 33
Я продолжала стоять как окаменелая в бодрящей, осенней сырости и смотреть на мокрый асфальт.
Фигура Джексона давно скрылась за поворотом, а я до сих пор не могла прийти в себя. Что это было? Зачем? Но в тот момент, мне было это так необходимо, что я просто отдалась воле чувств.
Из магазина вышла рыжеволосая продавщица и грубым голосом сказала:
— Тоже мне, нашли место.
Она все видела… От этой мысли мое лицо залилось краской. Мне никогда не ставили двойки, создалось ощущение, что ее только что поставили. Я достала из кармана наушники, включила трек Джексона и медленным шагом направилась к школе. Противный дождь еще накрапывал. Все мои проблемы казались ерундой по сравнению с тем, что произошло сегодня. Он меня поцеловал. Взял и поцеловал! Ещё минуту назад за моей спиной выросли крылья, в сердце пела весна, не смотря на дождливую осень. Но я понимала, что все это неправильно. Отец всегда будет против, поэтому стоило спуститься с зефирных облаков на землю. Лучше уйти с головой в музыку, чтобы не думать обо всем этом.
Прибавила шаг и подумала о том, что больше всего на свете мне хотелось вернуть маму. Это желание нарастало, потому что теперь я знала, что она рядом.
Когда зашла в класс отца уже не было. Оксана Рудольфовна сказала, что он уехал пять минут назад. А потом с лёгкой улыбкой добавила:
— У тебя очень хороший отец.
Просто прекрасный. Заставлял есть мясо и запрещал заниматься музыкой. По его мнению музыка — это все не серьезно. А так отец у меня клёвый только целыми днями пропадает на работе, можно делать все что хочешь. Устраивать вечеринку или заниматься допоздна на базе, а потом в одежде ложиться в постель, накрывшись с головой одеялом, типа я так давно сплю, только пижаму не успела надеть. А ещё не отдышалась, пока бежала по опустевшим улицам домой.
Этой ночью мне не спалось. Я вертелась в кровати, куталась в одеяло, обнимала подушку, но заснула только под утро. Понимала, что Джексон для меня что-то значил. Нет, не что-то… Он заполнял все камеры моего сердца. Дело не в поцелуе, даже толком понять не могла в чем тут дело и почему меня так сильно тянуло к нему.
Наверное, нужно взять тайм-аут и попытаться держатся от него на расстоянии. Может все пройдет? Ведь сначала мне показался другим. Эта его дерзость… Сейчас мне нравилось в нем все.
На следующий день после репетиции сразу убежала домой. Джек разговаривал с Лео, я пользуясь моментом незаметно покинула Парус и направилась на остановку. Последний автобус должен приехать через минуту, так и произошло. Села на последнее сиденье, прижав к груди рюкзак. Из пассажиров только я и пожилая бабулька. Даже интересно, куда она поздно ехала или откуда? Неважно, все неважно.
Повернула голову к окну. Уже темно, изредка мелькали фонари и яркие витрины закрытых магазинов. Послышался оглушающий рев мотоцикла. Не хотелось думать о том, что где-то рядом Джексон.
Следующая наша встреча состоялась в школьной столовой. Когда он заходил — я выходила. Быстро побежала вверх по лестнице, не потому что прозвенел звонок, а потому что мне казалось, что он на меня смотрел.
Но он догнал меня возле кабинета химии, когда Власов тащил в класс лабораторные приборы для охлаждения. Джексон перегородил мне путь, уперший своей сильной рукой в стену.
Я боялась смотреть в его голубые глаза. Прижала руки к груди и отвела взгляд в сторону.
— И долго ты будешь бегать?
— Я?
— Нет, блин я.
— С чего ты взял? — не знала, как уйти от ответа. Он сам все прекрасно понимал, почему тогда так требовательно со мной разговаривал.
— С потолка.
Я промолчала. Но сердце билось так сильно, что возможно его бой был слышен в соседнем классе.
— Лан, окей, потом поговорим.
Он зашел в класс. А я до сих пор так явственно помнила вкус его поцелуя.
***
Жить музыкой, чувствовать ее каждую минуту. Когда в ленте тик-тока только рояль и игра на рояле. Слушать Шопена, Рахманинова. Когда завтракаешь, обедаешь, ужинаешь только с музыкой. Когда в одном ухе всегда торчал наушник. Когда чувствуешь каждую ноту, когда хочешь ее прочувствовать. Музыка необходима, как глоток чистого воздуха, как чистая, прохладная вода, когда пьёшь и не можешь напиться. Это уже часть твоей жизни, нет даже не часть. Музыка и есть твоя жизнь.
Как объяснить это отцу — не понимала. Похоже все мои старания бесполезны. Все равно что разговаривать со стенкой. У отца лицо каменное, хотя он сегодня принарядился. Белая рубашечка, стойкий парфюм, аромат которого витал в каждой комнате куда он заглядывал.
— Ты не знаешь, когда у Оксаны Рудольфовны заканчиваются уроки?
Я округлила глаза. Ничего себе. На мгновение не узнала отца. Интересно, что его больше волнует музыка или учительница музыки.
— Почему спрашиваешь? — задала отцу встречный вопрос.
— Если я спрашиваю, значит надо.
— Хорошо, спрошу и скину тебе смс.
— Буду ждать, — отец улыбнулся, его глаза поблескивали.
— Ты сегодня выходной? — задавала этот вопрос не просто так. Сегодня репетиция в Парусе, а значит буду поздно.
— Выходной, — он подошёл к холодильнику, открыл дверцу и почесал затылок.
Я села за стол и начала тарабанить пальцами по столу. Избавиться от отца… Как в крутом триллере. Ещё раз оценила его прикид. Отец в белой рубашке, накрахмаленный воротник и этот стойкий запах парфюма сбивал меня с мыслей. Все же отец умел за собой следить. И почему он до сих пор одинок? Мама ушла, а он так и не нашел себе вторую половинку. Безусловно, мне никто не заменит маму, но я видела, как отцу тяжело. Все же он старался создать мне комфортные условия. Разрывался между мной и работой, даже сейчас он пытается оградить от неприятностей. Да, для него Джексон и все, что с ним связано — неприятность.
Отец смотрелся в зеркало, причесывал свои три волосины и мне показалось, что он собрался на свидание. На само деле для отца был все один праздник — девятое мая. Он к Новому году так не готовился, как к дню Победы. Сейчас он также при параде. Приятно смотреть, как он разглядывает с себя со всех сторон, даже пытается втянуть живот.
А
