— Я хочу тебя, я так… боже мой, я… — губы Кристиана обжигали мою шею жадными поцелуями, язык скользил по коже, слизывая выступившие капельки пота, его грудь прижималась к моей, и сильные руки развели мои бедра, поглаживая, вынуждая раскрыться.
— Лара… — имя на грани слышимости запуталось в волосах.
Я нашла ладонью его лицо, нетерпеливо ловя открытым ртом губы, и протяжный стон вспорол полумрак.
…Мы целовались неистово, безудержно, не в силах насытиться друг другом, в голос постанывая от удовольствия, почти не двигаясь, просто вжимаясь друг в друга, выпивая друг друга до дна.
— Моя, — выдохнул Крис, зажмурившись, — ты… моя…
— Да, — шепнула я.
И больше — ни слова. Снова резкие, отрывистые движения, снова жадные и жаркие поцелуи, в которых не осталось места нежности — только требовательная жажда, только неутолимый голод.
Руки Криса скользили по моим плечам, по груди. Накрыли живот и двинулись дальше, ниже. Я затаила дыхание, Крис смотрел на меня мутными от вожделения глазами. Его ладонь на мгновение накрыла лобок и палец скользнул внутрь.
Я, непроизвольно выгнулась — предвкушение удовольствия судорогой прошло по моим мускулам, внизу живота разлился жидкий огонь. Пугающее, до дрожи влекущее ощущение овладело мной, внутри всколыхнулась тонкая, острая, как тысяча лезвий, взвесь наслаждения и я застонала, уронив отяжелевшую голову на подушку, вся превратившись в обессиленную, дрожащую массу рук, ног, невероятных ощущений, спутанных мыслей и непристойных, дурманящих желаний.
Крис сполз ниже, и пальцы развели нежные складочки. Его губы и язык вытворяли со мной такое, что я окончательно растворилась в сладостном дурмане. Это было невероятно… ни на что не похоже… а от мыслей, что все это проделывает со мной Крис… черт….
У меня перед глазами вспыхнули красные пятна.
— Крис, — прохрипела я, презирая себя, ненавидя за покорность и нестерпимое желание отдаться, ощутить наконец внутри его чертов член… немаленький… Господи, куда как немаленький! — Ну давай же…, возьми меня…, что ты возишься…, я хочу…, о, Боже….
Властные губы настойчиво вжались в мой рот, жесткая щетина наждаком проехалась по подбородку, щеке и носу. Я задохнулась, потрясенная новым, почти болезненным взрывом желания, прогремевшим внутри моего тела, скрутившим внутренности в пульсирующий узел. Я уже с трудом балансировала на краю реальности, когда твердый как камень член надавил на…
— Н-не-ет, — я задохнулась, проклиная все на свете и, вопреки собственному отрицанию, рывком насаживаясь на член Криса. Он вскрикнул, больно прикусив кожу на шее под ухом, а у меня из глаз брызнули слезы — мне почудилось, что в меня погрузилось гигантское раскаленное лезвие. Я забилась, испуганная до полусмерти болью, стыдом, собственными неподобающими реакциями. Услышала, как потерянно стонет Кристиан, зализывая ранку от укуса на моей шее, целуя…
Черт возьми, я думала меня разорвет от этой пытки удовольствием вперемешку с дикой, жгучей, как раскаленный шампур, болью. Ну зачем я пошла на это?! Стыдно, Господи, как же стыдно… и как хорошо… принадлежать… наконец-то принадлежать ему…
Крис не двигался.
Едва оклемавшаяся от вторжения я почувствовала, как его пальцы скользят по моему лицу, успокаивая.
— Лара… — нежно, проникновенно, на самой грани шепота, — моя девочка…
Я, поморщившись, приоткрыла глаза, и тут же мягкие губы прижались к моим губам, вышибая из головы боль, и все жалкие, бесформенные обрывки мыслей.
— Какая ты тесная, — выдохнул Крис, чуть подаваясь назад и снова толкнулся вперед.
Я зашипела, стиснув зубы, но в следующий миг приподнялась, опираясь на руки, принимая в себя его целиком. Это было невероятно, это было волшебно — Крис, сквозь боль задевающий какие-то тонкие, натянутые нервы внутри. Руки Криса, ласкающие меня, губы, целующие меня, судорожные всхлипы и бесстыжие сладостные стоны…
Наше загнанное дыхание, наши смешавшиеся в густой, резкий аромат секса запахи, движения, все более слаженные, глубокие, пронзающие — я конвульсивно дернулась, захлебнувшись криком. И оргазм потряс меня, точно взрыв вулкана: глубинное содрогание мышц, раскаленная магма порочного, слепящего, выворачивающего наизнанку наслаждения острыми спазмами брызнула наружу. За собственным криком я не слышала стонов Криса, но ощутила его каждой клеточкой тела.
Его пронзила сумасшедшая дрожь, влажная от пота грудь со всей силы вдавилась в мою — каждая косточка под лихорадочно пылающей кожей словно отпечаталась на коже — и скольжение плоти, проникающей в меня снова и снова, сделалось легким. Твердая плоть внутри меня ритмично запульсировала, и мне почудилось, будто оргазм Криса волнами растекается по моим мышцам и впитывается в кожу.
Кристиан продолжал обнимать меня даже тогда, когда удовольствие схлынуло. Опухшие влажные губы расслабленно сцеловывали капельки остывающего пота моей с шеи, пальцы гладили грудь, плечи, бедра, успокаивая и уговаривая отдаться тишине и умиротворению. От нежности этих пальцев, от теплых, настойчивых объятий меня неудержимо потянуло разрыдаться. Если бы я могла себе такое позволить…
***
… - Что это было? — тихий голос в полумраке пробрал до мурашек, и у Криса в животе что-то томительно, сладко сжалось. Голос не требовал ответа — все было очевидно. Это просто повод завязать разговор. Когда жгучая, голодная страсть была удовлетворена, когда навалилась усталость и прояснилось сознание, появилась неожиданная неловкость. Нет, Мэллори было не привыкать к странному ощущению подвешенности, гнетущей пустоты и тянущего, неприятного, постоянно подавляемого вожделения внутри, но сейчас ощущения отличались. Покровы наконец были сорваны, ответ на незаданный вопрос получен, но как поведет себя непредсказуемая, дерзкая, гордая Лара?
Кристиан ждал, внутренне обмирая. Сердце стучало неровно, волнение отдавалось в груди противными холодными спазмами.
— Крис, ты только что… Что ты со мной сделал?
На это, наверное, нужно было ответить, но у Кристиана пересохло во рту.
Девушка, завозившись, приподнялась на локте, склонилась над ним и вгляделась в его лицо. Влажные от пота волосы Лары прилипли к вискам — они сейчас выглядели черными, даже чернее самой тьмы. Испарина скопилась в морщинке на лбу, глаза — бездонные, ни лучика, ни блика. Она облизнула губы — мелькнул кончик языка, — и кровь ударила Крису в голову, прилила к щекам, обожгла и устремилась вниз, вниз, скапливаясь в глубине живота, в основании позвоночника, разливаясь по телу сладостными судорожными отголосками удовольствия.
