— Тебе озвучить, как это называется? — спросил Крис, пряча смущение.
— Ты сквозь землю провалишься быстрее, чем у тебя язык повернется это сделать, — отозвалась Лара.
Она была так близко, что Крис пьянел от запаха её горячей, влажной кожи, а от легкого головокружения по телу сладкой патокой разливалась слабость.
— Так не вынуждай меня, — пробормотал Мэллори.
— Думаешь, я прощу тебе это?
— Страшно даже представить, какую пакость ты сотворишь в отместку, — выдохнул Крис. И инстинктивно потянулся к призывно приоткрытым губам. Лара позволила себя поцеловать, и ладонь девушки легла ему на затылок, путаясь в длинных прядях. Крису почудилось, будто его тело плавится, превращаясь в сплошной жидкий огонь, и впитывается в неё. Господи, он никогда не ощущал ничего подобного! Ни одна девушка не приносила такого блаженства.
— Сотворю, — пообещала она, отстранившись. — Даже не сомневайся.
Лара задремала, удовлетворенная, разморенная теплом, удовольствием и покоем. Она выключилась в момент — всего несколько секунд назад разглядывала потолок, бездумно водя пальцем по его запястью, — и вот уже её дыхание выровнялось, губы приоткрылись и пальцы безвольно упали на одеяло. Такая беззащитная, такая ранимая…
Кристиан не мог отвести глаз, глядя на неё сквозь полумрак. Он получил сегодня столько, сколько, ему казалось, и не заслуживал. А в подарки судьбы не верилось, и Крис то приподнимался, движимый странной тревогой, собираясь разбудить Лару и задать какой-нибудь нелепый вопрос, чтобы убедиться, что это именно она, а не морок. То осаживал себя, ругал последними словами и откидывался назад на подушку, списывая неуместные порывы на истрепанные нервы и поздний час. Ему хотелось провести пальцами по её раскрытым губам, поймать её дыхание, повернуть её голову к себе и поцеловать, но опять же, зачем?
— Люблю тебя, — шевельнулись губы Криса и с последним судорожным поцелуем ткнулись в висок девушки. — Я с ума от тебя схожу. Ты хоть представляешь, что это такое — потерять голову? Лара…
Он лежал, тесно прижимаясь к ней, обнимая, прислушиваясь её к дыханию и боясь до конца поверить в то, что эта интимность, эта откровенность, эта щемящая, сладкая боль в сердце, разделенная на двоих, больше не исчезнет, не растворится с наступлением утра, не растает, как сновидение под натиском реальности. До дрожи, до исступления хотелось надеяться, что так будет сейчас, и завтра, и послезавтра — всегда.
***
Что-то тихо сопело в висок. Я открыла глаза и чуть повернула голову. Рядом со мной спал Мэллори, и моя голова покоилась у него на плече. В рассветном полумраке, его красивое лицо казалось расслабленным и умиротворенным.
Воспоминания о прошедшей ночи, заставили мои щеки запылать. Что я говорила…. что я делала!…. А что вытворял Мэллори!… Господи Иисусе! Я даже представить не могла, что вечно мрачный, холодный и отстраненный Кристиан способен на такие безумства!
Я осторожно пошевелилась. Между ног саднило, а низ живота отдавался легкой болью. Все — таки, оснастка у Криса — будь здоров, а четыре с лишним года целибата не добавили моим мышцам эластичности.
Мне казалось, будто я до сих пор заполнена до краев густым, горячим удовольствием Криса, его одержимостью, его страстью.
Я прислушивалась к этой странной боли, обжигающей, но в то же время сладкой, тягучей и вяжущей, напоминающей о том, что в ней была и моя вина, моё влечение, моё сумасшествие. Это была сама фантастическая ночь!
И тут я почувствовала, что Кристиан проснулся. Теперь у меня пылали не только щеки, но и кончики ушей. Я отвернулась.
Крис приподнялся на локте и осторожно другой рукой повернул к себе мою голову, погладил по щеке, заглядывая в глаза. Синий взгляд прожигал насквозь, и я не могла заставить себя отвернуться.
— Доброе утро, жена! — прошелестел его голос.
Я уставилась на него, не до конца осознав услышанное.
Он взял мою руку в свою ладонь и, сцепив их в замок поднял на уровень моих глаз.
На наших пальцах сияли обручальные кольца.
— Мы завершили ритуал, — шепнул он мне в ухо, нежно лизнув при этом мочку.
— Доброе, — мягко ответила я. И уточнила, проведя ладонью по его щеке:
— Мне никогда еще не признавались в любви ТАК.
— Надеюсь, ты не раскаиваешься в том, что произошло? — в голосе Криса мне почудилась напряжённость, и я поспешила его заверить:
— Ты был очень убедителен. Все было просто волшебно.
— Ну, так я же волшебник.
— Мой любимый волшебник.
— Скажи это еще раз.
— Я люблю тебя, Крис….
— Если ты не возражаешь, давай остановимся на этом подробнее, — он вовлёк меня в глубокий чувственный поцелуй.
Впервые за все время нашего с ним знакомства возражать я не собиралась.
Вместо эпилога
Я пьян тобой, прости меня за это. Я больше не могу без губ твоих. Для нас одних бессонница рассвета И мятость простыней для нас одних.
И рук нетерпеливые сплетенья, И жаркий вздох во влажное плечо, И по стене размазанные тени, И свет в глазах, и тихое "ещё"…
Люблю дышать в растрёпанную чёлку, Напиться поцелуя с губ твоих, Ладонями укутать словно шёлком, Не отнимая до рассвета их.
Люблю твой стон и вздох, и смех звенящий, И нежность ласк, и тонких рук полёт. Люблю тебя, мой кареглазый ангел, Несносное чудовище моё.
