И мне стало жарко, потому что я стала похожа на растерявшегося актера в лучах фонарей. Я начала:
- Что также меня поразило, так это то, что впервые в своем произведении Пол использовал имена реальных людей. Ладно, только имена. Фамилии изменены. Морё вместо их настоящей фамилии Роджет…
- Тем не менее, некоторые имена реальны, - поправила меня Мередит. – «Сайлас Би Томпсон Джуниор» – реально существующая школа. Монумент – также реальный город…
- Правильно, - согласилась я. - Вы можете также узнать людей. Например, мой дедушка - его кузен Джуль. Он многое мне рассказывал о Поле. Об их детстве, когда они были вместе. И в рукописи все точно озвучено, как дедушка описывал те дни…
- Что еще?
- Да, это конечно походит на его романы и короткие рассказы, где он всегда использовал Френчтаун, как место событий. Некоторые критики обвиняли его в том, что как он романист был слишком автобиографичным, что на самом деле было не так. Я полагаю, что он использовал знакомую ему среду, франко-американскую сцену, но его описания были беллетристикой, например, «Ушибы в Раю». Это – рассказ об отношениях отца и сына в годы Депрессии… - я поняла, что я цитировала себя, дословно пересказывая текст доклада, написанного для Профессора Варонского в прошлом семестре. - Отец работал на фабрике, а сын хотел стать художником и мечтал путешествовать по свету. Кульминационный момент романа был в заявлении о требованиях к жизни отца, и как дань к нему, сын поступился своей мечтой о путешествиях вокруг света и занял место отца на фабрике. В реальной жизни, отец Пола умер в своей собственной постели в почтенном возрасте, когда ему было семьдесят шесть. А Пол стал писателем и ни дня в своей жизни не работал на фабрике. Это был его обычный способ: он помещал вымышленную историю в рамки весьма реального места событий.
- Правильно, Сьюзен. Таким же образом написаны все его книги: «Возвращение домой» или тот же «Разговор двоих в ночи». Там все тот же Френчтаун, но что касается характеров, то он изменял их до неузнаваемости. Зачем? Потому что Френчтаун невелик. Там все знают друг друга, и реальные люди узнаваемы…, но теперь он использовал их имена, точно расставлял все по улицам города, прямо как по карте. Это, как будто…
У меня медленно отвисала челюсть, когда я выслушивала все ее наблюдения. Она нахмурилась, прочистила горло и поставила пресс-папье точно в центр стола.
- Как будто, что?
- Это звучит неправдоподобно, я знаю, но это - как будто он написал автобиографию. Все детали под контролем. В тридцать восьмом году Полу было тринадцать лет, и это вымышленный персонаж, и случилось, что его также зовут Пол. Годами я была его агентом, я не раз посещала Монумент, потому что Пол никогда не приезжал в Нью-Йорк, даже, когда «Разговор двоих в ночи» получил премию Кувера. А «Кувер» – это даже не «Пулицер», и он вручается далеко не каждый год, только когда появляется роман, достойный этой премии. Но Пол даже не прибыл на банкет, чтобы получить вознаграждение, за что другой писатель отдал бы все. Он написал речь, которую попросил, чтобы я прочла. Он также избегал издательств – таких, например, как «Харбор-Хаос» известного своими необычными новинками, публикуемыми самыми известными писателями. Пол старался с ними не встречаться. Он мог устроить небольшую вечеринку в Монументе, не пригласив при этом никого из мира издателей, кроме меня. Так я узнала его и его семью. Твоего дедушку Джуля, его мать и отца, брата Арманда и сестер близнецов, особенно его младшую сестру Роз, которую он просто обожал. Они – все в этой рукописи, Сьюзен. Вся семья, точно как, он описывал их мне, когда рассказывал о своем детстве.
Я не говорила ничего, ожидая продолжения, зная, что есть нечто большее.
- Что еще озадачило меня, так это его просьба к адвокату, чтобы тот прятал от меня рукопись до 1988 года. Это, чтобы люди, узнаваемые в этом романе, не дожили до его издания?
- Но большинство из них до сих пор живы, Мередит. Мой дедушка, его брат Арманд, его сестры…
- Прежнее поколение – нет. Его мать и отец. Большинство его теть и дядь уже умерли. Те, кто еще нет – теперь уж очень стары. Возможно, Пол хотел, чтобы промежуток времени отдалил их. Он, вероятно, полагал, что его современники, такие, как твой дедушка, не будут ранены или расстроены, прочитав этот роман…
- Почему кто-нибудь должен быть расстроен? – спросила я. – Они не были расстроены другими его романами…
- Этот роман не такой, как другие…
То, на что она намекала, было, конечно же, нелепо. И все же…
Я почувствовала, как мои щеки наливаются краской. В то же самое время мне стало интересно, чувствует ли другой человек, когда его щеки краснеют? Смешно.
- Что? – спросила Мередит, отвлекшись от темы разговора.
- Ничего, - но что-то все-таки было, что-то из того, что рассказывал мне дедушка во время одного из моих визитов в Монумент. Но теперь об этом говорить мне не хотелось. Не сейчас.
- Мередит, что вы собираетесь делать с этой рукописью? Ее можно опубликовать? Похоже, что это лишь часть романа…
- О, да, конечно, это можно опубликовать, но не как роман, а как часть собраний сочинений Пола, - тон в ее голосе уже был не деловой. Волнение куда-то исчезло. Я слышала речь обычного агента. – В «Харбор-Хаос» говорят, что вдруг обнаружились собрания эссе Пола, обзоры, некоторые из коротких рассказов, которые не были изданы в книгах. Эта рукопись вполне бы подошла. Вообрази себе, неизданные работы Пола Роджета. Это был бы взрыв. Но…
- Так, в чем вы сомневаетесь?
Она отягощено вздохнула и провалилась в диван. Она больше не выглядела агентом.
- Захотел бы Пол это издать?
- Он договорился о том, что этот материал попадет к вам, не так ли? А вы, будучи его агентом, имеете право его издать.
- Я знаю, знаю… - она взяла со стола рукопись. - Но я понимаю, как нелегки были его последние годы. Он прекратил писать, изолировался. А затем вдруг возникает эта рукопись. Она ни на что не похожа. И для меня важен вопрос, могу ли я быть тем человеком, который сможет решиться на это? Нужно ли вовлекать кого-нибудь из семьи Пола. Кого-нибудь, кто бы мог дать мне объективное мнение. И я поехала к твоему дедушке…
- К дедушке? Но он – его двоюродный брат, он рос с ним. Кто еще может быть более объективным?
- Он детектив, следователь. Его работа - находить факты, правду. Так что я поехала в Монумент. Это было неделю назад. Взяла с собой рукопись. Попросила его, чтобы он прочитал ее, чтобы высказать мне свое мнение. Но он тут же начал спрашивать, какое мнение мне от него нужно. Я ему объяснила… но подожди, Сьюзен. Можешь прочитать, что он сказал.
По дороге к столу, она говорила через плечо:
- Как я и думала, твой дедушка - очень методичный человек. Он прислал мне письмо.
Она потащила на себя ящик стола и достала оттуда обычный белый конверт, остановилась, будто мысленно его взвешивая, а затем, пересекая комнату в обратном направлении, вернулась и дала конверт мне в руки.
- Прочитай, - сказала Мередит. – А затем, поговорим…
Открыв конверт, я поняла, что уже не раз в течение нашей беседы с Мередит я успела упомянуть исчезновение.
ДАТА: 7/3/88
ДЛЯ: Миссис Мередит Е. Мартин
ОТ: Лейтенанта Джулиана Джи Роджета.
ПРЕДМЕТ: Рукопись без названия Пола Роджета.
Как следует из моего доклада о рукописи, которую Вы представили мне в моем офисе 30/6/88.
Когда Вы сидели у меня в тот день, я мог видеть, как Вы, очевидно, были взволнованны этой рукописью. Так как я - не литературный критик, я понял, как для вас важна достоверность фактов, и предположил, что Вы пожелали, чтобы я смог это проверить или даже опровергнуть. В своих романах и рассказах Пол всегда настолько близко подходил к правде, и для этого ему часто требовался кто-нибудь хорошо ему знакомый на хорошо известном ему месте, чтобы выделить грань между действительностью и вымыслом.
Должен признать, что я чуть ли не получил шок, снова услышав «голос» Пола столько лет спустя после его смерти. И лишь однажды я должен был прервать чтение, потому что эмоции взяли надо мной верх. Мередит, несмотря на печаль, я был рад тому, что Вы принесли мне эту рукопись. Все годы вашего знакомства с Полом вы часто посещали Монумент и Френчтаун. Мне по душе ваша бесконечная преданность ему, его карьере и нашей семье. И мне начинает казаться, что Вы - одна из нас.
Вернемся к делу:
Перечитывая рукопись, я понял, что, в конце концов, Вам не было важно, чтобы я проверил совпадение фактов в рукописи и в реальности. Я, наконец, понял, о чем Вы хотели спросить, но не нашли подходящих слов.
Позвольте мне ответить на ваш вопрос: этот рассказ не является точной автобиографией Пола.
В этом сообщении я могу предоставить множество доказательств, чтобы поддержать мое заключение, что, написанное Полом в полной мере является вымыслом - беллетристикой.
