Наверное, Уродож был самым зрелищным и ярким праздником года. Наспех сколоченные длинные деревянные столы, стоявшие по периметру, были уставлены яствами: тушеным мясом, свежим хлебом, квашениями и солениями. На больших подносах стояли фаршированные яблоками тетерева, дикие утки и куропатки. Раскрыв пасти, заставляли гостей пускать слюни запеченные щуки. И, конечно же, столы ломились от овощей и фруктов — главного осеннего богатства. Особенно живописно смотрелись красные, желтые и зеленые яблоки, пузатые бурые груши, сладкий бордовый и синий виноград. Столы манили запечатанными пока глиняными бутылями и кувшинами с вином, пивом, квасом и медом.
Ведьма ни разу не заходила сюда, да и вообще никогда не бывала в таких огромных помещениях, а потому была слегка обескуражена. Стены, казалось, тянулись почти бесконечно ввысь, а потолок уходил под самое небо.
Вечер только начинался, но было уже многолюдно. Исху то и дело кто-то ненароком задевал. Из одного угла доносилась простая и несколько навязчивая мелодия, которую наигрывал на дудке паренек, в другом углу бард настраивал гусли. Люди говорили и смеялись, кто-то спорил. Все звуки сливалась в один невнятный гул.
Стол, установленный на небольшом возвышении у одной из стен, где обычно стоял княжеский трон, пока пустовал. В отличие от остальных, он был покрыт белой скатертью, расшитой красными нитями. Здесь же стояли серебряные блюда и чаши, в позолоченных канделябрах горели свечи.
Козы, медведи, волки и даже быки стояли отдельными компаниями, смеялись и вели беседы. Кто-то уже сидел за столами. Кто-то лавировал между гостями, здороваясь со знакомыми. В Логе народ тоже иногда наряжался животными, но костюмы вольмирцев поражали своим разнообразием и порой даже вычурностью. Исхе еще не доводилось видеть сразу столько шелка, бархата и атласа, расшитых жемчугом и стеклом, а кое-где и золотой нитью. Похоже, сегодня в тронный зал были допущены только самые уважаемые семейства. Между гостями то и дело мелькали стражи в своих мундирах. Сегодня их было особенно много: нужно было тщательно следить, чтобы обошлось без беспорядков.
Из окон доносились суетливо-праздничные звуки с улицы. Во дворе тоже стояли столы, хоть и с более простой пищей и менее разнообразной выпивкой, но веселья собравшимся там было не занимать. Пока здесь люди только собирались, во дворе уже вовсю плясали и драли глотки похабными куплетами.
Если бы Веренир не дал четкие указания, что сегодня с ней хочет познакомиться князь, Исха ни за что здесь не осталась бы. Слишком неуютно было среди всего этого великолепия, чересчур много людей окружало ее.
В зал вошли музыканты с цимбалами и без всяких предисловий начали играть. Заводная мелодия была Исхе знакома. Такая могла звучать в самой дешевой таверне. Часть гостей тут же решила воспользоваться моментом и пустилась в пляс. Танцевали парами, четверками, менялись партнерами. Веселье било ключом. Ведьма оказалась прямо посреди всего этого, не успев отскочить к стене. Внезапно она почувствовала, как кто-то увлекает ее за талию, вынуждая двигаться в общем ритме. Она резко повернулась. Ей поклонился высокий человек в маске серого волка. Кто скрывается за ней разглядеть было невозможно. Но его белая котта* [туникообразная одежда], богато расшитая золотой нитью, сразу привлекала внимание. Помня про этикет, Исха сделала короткий поклон, но хотела отказаться от танца. Однако мужчина прошептал ей в самое ухо:
— Твои глаза вызывают восхищение.
Голос показался смутно знакомым, но большего она сказать не могла.
— Благодарю. Могу я узнать, кто ты?
Человек пожал плечами, уходя от ответа, увлекая ее дальше в танец. Исха, заинтересованная, кто же перед ней, позволила это сделать. Интересно, он знает ее или просто подошел к «заморской красавице»?
Исха придумала себе образ, который когда-то видела на картинках в книге про далекие земли, где женщины скрывали лица платками. Она обернула голову длинным отрезом темно-зеленого бархата в цвет платья. Получилась своеобразная чалма, которая как нельзя лучше объясняла наличие вуали на нижней части лица. Зато глаза оставались открыты, и Исха густо подвела их углем для полноты образа. Все-таки сегодня ряжение, и можно не волноваться, что ее наряд не поймут. Единственное, что она сделала не по книге, так это не стала прятать локоны, они выглядывали наружу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Платье также было сшито из густого и тяжелого бархата того же изумрудного оттенка. Корсет довольно плотно стягивал ребра, мешая нормально дышать, но портниха уверила женщину, что сейчас в моду входит именно такой фасон. Радовало только, что грудь была наглухо скрыта тканью, которая заканчивалась воротничком у самого горла, потому что наряды некоторых здешних модниц вызывали у ведьмы по меньшей мере недоумение. Портниха каким-то образом исхитрилась сшить наряд за выделенные ей три дня. Исха, хотя до этого всегда мастерила себе одежду сама, ни за что не успела бы в такой срок. Но, вероятно, когда тебя о чем-то просит десница, ты просто берешь и выполняешь поручение.
И снова этот непонятный страх в глазах при упоминании о Веренире. За время пребывания в замке у ведьмы сложилось стойкое впечатление, что абсолютно все слуги боятся мага до дрожи. Разве что Эйла, несмотря на свою впечатлительность и эмоциональность, никогда не выказывала страха перед ним. И почему-то этот факт был ведьме весьма неприятен.
На несколько щепок Исха так увлеклась танцевальными движениями, что забыла обо всем. Возможно, этот вечер будет не настолько плох, как она себе его представляла. Один танец закончился, заиграла другая мелодия. Незнакомец взял Исху за руку и легонько коснулся ее кожи тем местом на маске, где была волчья пасть, имитируя поцелуй. И, склонившись к самому ее уху, тихим смешком заметил:
— Тебя выдают волосы, один раз увидев — невозможно ни с кем спутать.
Вдруг Исха поняла, кто перед ней. Только она открыла рот ответить, что его выдает голос, как странный шум отвлек ее внимание. В зал вошел десница. То, как он выглядел, заставило ведьму забыть буквально обо всем.
Веренир сплошь состоял из теней. Бархатный черный камзол, доходящий до середины бедер, был довольно сдержанным. Его украшали лишь серебряные пуговицы. На поясе висел тонкий кинжал в черных кожаных ножнах, отделанных серебром. Шоссы* [мужские чулки] плотно облегали ноги и заканчивались… копытами! Но венцом наряда стали огромные козлиные рога, которые неведомо как крепились на голове. Казалось, будто они всегда там росли. С его темными волосами это выглядело даже чересчур натурально.
Обычно Веренир одевался куда проще, предпочитая модным среди дворянства чулкам брюки простого мужицкого кроя. Но сейчас был не тот случай. Ведьма с трудом отвела от него взгляд. Ее танцевальный партнер куда-то испарился.
— У тебя просто невероятные глаза, — улыбнулся десница, подходя к своей гостье. Кажется, улыбка была вполне искренняя.
— Как ты прикрепил эти рога? И эти копыта?
Веренир загадочно улыбнулся.
— Капелька магии — и мужчина будет всем казаться женщиной, а тут всего лишь какие-то рога.
— То есть их на самом деле нет?
— Обыкновенный морок, — пожал плечами маг.
Исха хмыкнула. Она-то такого не умела. Морок никак бы не помог в лечении больных людей, так зачем такого рода чары могли бы ей понадобиться?
— Но есть один недостаток, — добавил он.
Исха вопросительно подняла бровь.
— Обернись!
Точно за спиной ведьмы на стене висело большое зеркало в позолоченной раме. Она еще раз взглянула на себя, затем перевела взгляд на собеседника, который был все так же безупречен. Но без малейшего намека на рога, а ноги были обычными человеческими — в черных кожаных сапогах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Отражения всегда расставляют все на свои места, — заметил он. — Поэтому морок — не очень надежная маскировка. Но ведь сегодня мне не нужно прятаться.
— Сегодня? — переспросила ведунья.
Собирался ли Веренир что-то ответить, Исха так и не узнала. Один из входов в зал широко раскрылся, и внутрь вошел Тройтан, держа под руку Медику. Князь занял место посреди отдельно стоящего стола. По правую руку от него расположилась мать его будущего наследника с уже очень заметным животом. Все присутствующие стали поспешно рассаживаться.
