— А если Чернобог восторжествовал и Гуннар победил, возвращайся ко мне немедленно. Смени, где сможешь, коня, не сможешь сменить — укради, я разрешаю, и быстрее, быстрее ко мне. Всех верных людей, кто князю и княжеству остался в слове, шли на север к Полкану и на запад к границе, где вся моя дружина стоит. Полкан не предаст. И пусть тогда он держит данов, как может. Пусть костьми ляжет, но не пустит их внутрь страны. А уж в родном доме мы с западной дружиной порядок наведем, как только я вернусь. И… И… Узнай, что стало с княгиней Рогнельдой. Обязательно! Ей нельзя попадаться в руки «датскому коршуну»… А если попалась… Если что случилось…
Глаза князя потемнели как грозовое небо.
— Я повыщипываю коршуну перья прямо возле трона Готфрида! Я кровью всю Данию залью… Все Скьелдунги пожалеют, что носят эту гадкую фамилию… Езжай! Да будет с тобой Радегаст взглядом своим…
Лицо князя от тяжелых дум исказилось, стало даже страшным и жестоким. И Лют понял, что очень не поздоровится всем врагам его, если в самом деле что-то случилось с Рогнельдой. Более того, жесткость и решительность князя и самому Люту передались, и сам он почувствовал в себе отчаянную решительность и силу.
И стремглав вышел из палатки.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Ставра встретили на половине дороги к берестяному сараю. Хоть и все еще велика была толпа, идущая в город, из города двигался один волхв, и все прочие люди разных национальностей достигали макушкой только его плеча.
И сам Ставр издали обратил внимание на приметного всадника, который беспрестанно оглядываясь, огибал людской поток через придорожное мелколесье. Ставр поднял руку, но всадник и так его заметил и уже останавливался.
— Много новостей, — сразу предупредил гонец. — Тебя с Барабашем ждут в сарае.
— Откуда вести, и кто лсдет? — волхв любил точность в докладе и всегда пресекал расплывчатые, ничего не говорящие ему выражения своих людей. Хотя гонец был не из них, а из дворовых бодричей Олексы, тем не менее и этого стоит подучить докладывать так, чтобы все сразу стало ясно.
— От князя пришел Далимил. Срочно собирает отряд, который тебе велено возглавить. Из Рарога тоже кто-то прискакал, сейчас докладывает князю.
— Кто прискакал? Торговый гость, бродяга, гонец? Как зовут?
— Лют, кажется… Лют-пращник, так Далимил сказал.
— Вот так сразу и надо было говорить. Скачи дальше, у Олексы сидит Барабаш. Возьми под попечительство людей, которые с ним, и оберегай их, не выпускай из дома. Это дело важное, важнее турнира, который ты посмотреть рвешься. А стрельца пошли в сарай.
И, не дожидаясь согласия гонца, волхв двинулся по дороге, усердно работая руками и посохом, чтобы пробиться через жаждущих праздника окрестных жителей. Благо сарай был уже совсем недалеко, если учитывать длину ног волхва, и там он застал несколько человек, усердно вооружающихся, облачающихся в доспехи.
— У тебя шлем франкский, — распоряжаясь, сделал замечание одному из воев Далимил. — Смени… Надо сразу характер показать…
— Что происходит? — спросил волхв. — Большая война пришла?
Далимил коротко рассказал про покушение на Аббио, про удачное вмешательство Люта и про идею эделинга с подменой Годослава.
— Значит, мои даны нашлись? — Ставр в раздумье погладил бритый подбородок.
— Твои даны? — не понял Далимил.
— Мои даны… За ними мой человек следил, местный еврей. Видел, как они покупали франкские доспехи. А потом в толпе потерял их. Толпа такая — в ином месте не протиснешься, а когда протиснешься — смотри по сторонам, никого не найдешь!
— Значит, плохо следил, если потерял, — Далимил всегда считал, что разведчиком может быть только бодрич. — Послал бы наших, уж наши бы…
Ставр коротко и зло усмехнулся.
— Когда вокруг столько народа, потерять немудрено. А следить он умеет хорошо. От природы — городской разведчик. Вы по лесам ползаете, он по городу шляется. Его в лес выпусти, потеряется, вас в город впусти — заплутаете. Но даны от него ушли. Это правда. И слава Свентовиту, что нашлись они там, а не около нашего князя. А то я уже начал беспокоиться.
— Наши все равно лучше! А эти больно заметные…
— Ты об этом королю Карлу при встрече поведай, а то у него, у глупого монарха, вся разведка на евреях держится. Славянин за франком, саксом или даном пойдет — его сразу заметят, сакс за франком или славянином пойдет — его сразу заметят, а евреи — везде, как дома. На них внимания не обратят[18]. Но вот насчет данов, согласен, промашка вышла. Однако с кем такого не бывает…
— Наши соглядатаи видели их возвращение, — довольный, что удачно можно сменить тему, принялся рассказывать Далимил. — Досталось им памятно… Лют одного зарубил в лесу. Наверное, труп там от чужого глаза пока и спрятали в кустах — сжигать им и времени не было, и внимание привлекать не к чему[19]. Ночью вернутся забрать для костра. Надо бы Аббио организовать там засаду. А одного привели с проломленной головой. Из пращи ему по затылку досталось — ноги еле передвигает.
— Сигурд враг самому себе и своему королю, а нам, сдается, лучший помощник, —одобрительно покачал головой волхв. — Он только оттолкнул от Готфрида саксонских вождей, со всей силой, двумя руками… Теперь Карл может спать спокойно. И если в самом деле произойдет какая-то неприятность, он всегда сможет списать ее на происки данов.
— Главное, чтобы неприятность эта произошла не с Го-дославом… Аббио хорошо придумал, как отвести от князя беду.
Ставр кивнул.
— Ты на Аббио надейся, но сам будь трижды осторожен. Я прослежу за подготовкой, а ты отправляйся в палатку. Лют скоро оставит Годослава одного. Мало ли кто войти может по потребности. Будь начеку. Иди…
Далимил поднял с уложенных в несколько рядов для просушки весенних берестяных свитков[20] свою знаменитую плетку. Это и были все его сборы.
Ставр вышел проводить плеточиика и осмотреть окрестности. Со стороны дороги приближался небольшой отряд вооруженных саксов, а еще дальше, у самой дороги, только что свернул в сторону сарая еще один всадник, который стремился саксов обогнать, и хлестал кнутом лошадь, которая, казалось, вот-вот могла пасть.
Что касается одинокого воина, то Ставр предположил, что это очередной гонец из Рарога, где события повернулись таким драматическим образом. Больше в сторону берестяного сарая приближаться некому. А Дражко обязательно должен послать гонца, когда что-то прояснится. Отряд саксов же, по всей видимости, охранял от случайностей воеводу Стенинга, который должен заменить собой, изображая Годослава. По крайней мере по росту, как ни пригибается он к гриве коня, одного из саксов вполне можно принять за Стенинга.
