— Не усугубляй свое положение. Мой тебе совет. Я давно говорила, что не нужно провоцировать Бориса. Не нужно прыгать выше своей головы. Ты не послушалась.
— Ну и как тебе в его постели? Хорошо? Удобно? — всё внимание Дины резко сконцентрировалось исключительно на мне.
— Я не намерена с тобой это обсуждать, — последовал с моей стороны спокойный уверенный ответ.
— Не намерена? Ну-ну. Боря немного поиграется с тобой и выбросит. Ты ведь просто пустышка и ничего, совсем ничего из себя не представляешь, — Дина улыбнулась.
— Не зарывайся, — предупредила Катя.
— Я просто говорю правду. Такой мужчина, как Боря, не для тебя, понятно? Не думай, что теперь он будет исключительно твоим. Сегодня — ты. Завтра — еще кто-то. И так до бесконечности.
Дина размышляла слишком плоско. Весь ее мир был сосредоточен только на Бабае. Он стал центром ее личной вселенной, чего Дина явно хотела добиться и от Бориса. Всех вокруг она судила, исходя исключительно из собственного опыта.
— Эту тему я с тобой обсуждать не собираюсь.
— И не нужно. Я буду просто ждать. Когда Боря выбросит тебя и вернется ко мне. Я его хорошо знаю. Гораздо лучше, чем ты. Ему не нужны дети. Он против них. И семья ему тоже не нужна. Готова ли ты ради него сделать аборт? Готова ждать? Ты обычная соплячка, которая удачно легла под взрослого мужика. Поэтому недолго будешь наслаждаться своим триумфом. Ты просто неискушенная и тебя так и тянет испортить.
— Дина, тебе лучше уйти, — напряженным тоном заявила Катя.
Оставив свой бокал на столике, я поднялась с кресла. Не хотелось принимать ушат помоев сидя.
— Ты ничего обо мне не знаешь. Поэтому не берись судить. Если тебе хотелось привязать Бориса к себе с помощью ребенка, но твой план провалился, это не мои проблемы и не моя вина. Не думай, что каждая будет поступать так же, как и ты и преследовать те же цели, что и ты.
Мой голос звучал удивительно ровно. Почти, как у Бабая, но не так твёрдо и уверенно. Мне еще было чему у него поучиться. Пожалуй, я была спокойна еще и потому, что слова Дины в отношении меня были лишь криком отчаяния. Она хотела верить в то, что я просто соплячка. Хотела верить, что я ничего из себя не представляю. Но это неправда. И мы обе прекрасно понимали.
— Мне тебя жаль, Дина, — добавила я, видя, как она наливается, почти захлёбывается собственной злостью. — Моей вины в вашем разрыве нет. И, наверное, неправильно думать, что Борис безвольный. Он не животное, которое можно увести или вернуть. Он сам принимает решения.
— Дрянь, — прошипела Дина.
— Всё. Хватит! — Катя тоже поднялась со своего места. — Дина, тебе здесь не рады. Уходи. Угомонись и живи своей жизнью.
Дина еще несколько секунд буравила нас злым взглядом, затем резко развернулась и пошагала прочь, расталкивая всех на своем пути.
— Выйдем? Хочу покурить.
Я кивнула и направилась за Катей на улицу. Мне тоже сейчас не помешает глоток свежего воздуха.
Вечер был довольно прохладным, поэтому по пути Катя стянула с соседнего кресла плед и протянула мне, она же закуталась в шаль.
— Не думала, что она сюда заявится, — заговорила Катя после нескольких затяжек.
— Всё нормально.
— Ты хорошо ответила. Снова удивила меня. Я на минутку подумала, что ты пойдешь на поводу у Дины. Тоже начнешь истерить, поднимешь скандал.
— Я ни в чем не виновата, чтобы чувствовать себя неуверенно, — я присела на скамью, на которой валялось несколько маленьких декоративных подушек.
— Правильный подход, — отметила Катя.
— Можно тебя спросить? — немного помолчав, задала я вопрос.
— Да.
— Это насчет слов Дины про детей и аборт…
— Ты принимаешь противозачаточные? — вдруг перебила меня Катя.
— Принимаю, — кивнула я.
— Почему?
— Очевидно же. Чтобы не забеременеть. Я не готова к детям и… Не уверена, что они вообще сейчас уместны.
— Ты правильно мыслишь, Злата. Тебе не нужно объяснять элементарные вещи. У тебя есть своя голова на плечах и чувство ответственности, — Катя стряхнула пепел с сигареты. — Женщина должна уметь сама о себе позаботиться, а не перекладывать всю ответственность только на мужчину. Мы будем вынашивать ребенка, а не мужики. Мы будем в ответе за малыша. Дина думала иначе. Хотела всех перехитрить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Значит она действительно была беременна?
— Да. Думала, что это смягчит Бориса. Не смягчило. Отправил ее на аборт. Дина была неправа в этом вопросе. Знаешь, мы находимся рядом с мужчинами, которые не станут лгать или плести интриги. Они такие, какие они есть. И роль отцов — это не про них. Не потому, что боятся ответственности. Наоборот. Знаешь, скольких своих людей и Боря, и Стас похоронили? А сколько детей остались без отцов? Борис присматривает за несколькими. Они уже взрослые, но им и шестнадцати не было, когда отца похоронили. Жизнь в наших кругах своеобразная и временами нестабильная. Но человеческий эгоизм и безответственность неискоренимы. Дать жизнь живому существу, а затем бросить на произвол судьбы — это чудовищно. И именно поэтому и Борис, и Стас против детей.
Я вспомнила каждую нашу близость с Бабаем. Он всегда жестко контролирует себя, если под рукой нет презерватива. А даже если он и есть, контроль слабнет совсем немного. Борис знает о моих таблетках, но послаблений всё равно себе не дает.
— Неужели Дина хотела использовать собственного ребенка в корыстных целях? — осторожно спросила я.
— Хотела, — кивнула Катя. — Ее связь с Борисом уже давно трещала по швам. Ну а с твоим появлением окончательно разрушилась. Дина сама жаловалась, что после ее промашки, Бабай с ней прекратил спать. Дальше орального секса ее не подпускал. Да что уж тут говорить? Я и сама аборт сделала. Несмотря на все меры предосторожности, однажды тест показал две полоски, — Катя заправила светлую прядь волос за ухо, во взгляде мелькнула досада. — Стас не вынуждал. Я ему ничего не сказала. Тогда у нас было очень нелегкое время. Прокурор целую охоту на нас устроил. Я не могла позволить ребенку родиться в таких условиях.
— Может, стоило бы уехать?
— Это была бы лишь отсрочка. Пришлось из двух зол выбирать меньшее.
— Ты ему так и не рассказала?
— Через несколько лет, — Катя потушила окурок. — Стас был очень подавлен. Иногда эмоции способны идти вразрез с увещеваниями здравого смысла. В общем… Порой правильный поступок, с точки зрения морали, может показаться аморальным. Но это не так. Поэтому, Злата, береги себя и будь осторожна. Не поступай так, как Дина. Вообще по жизни просто будь собой.
Между нами повисло молчание. Каждая из нас думала о своем. Когда я собиралась на сегодняшний вечер, то даже представить себе не могла, сколько открытий он для меня приберег. Осуждала ли я кого-либо? Нет. Катя правильно подметила — кто мы такие, чтобы судить о правильности и неправильности? Я не была ни на ее месте, ни на месте Дины или Бориса. Но вдруг точно осознала одно — я безошибочно продолжала следовать за Бабаем. Некоторые наши мысли сходились в одной точке. Я не делала этого намерено, всё пересекалось само по себе, будто так и нужно.
Уже когда поздно ночью Дмитрий вёз меня домой, я всматривалась в черноту неба и продолжала поражаться выдержке и логичности Бориса. Но всё же было страшно представить, что с ним произошло в прошлом. Страшно узнать, что именно сделало Бабая таким, каким он стал теперь. Вряд ли Борис сам когда-нибудь о таком расскажет. Его образ я могла собирать лишь по крупицам.
Глава 25
У меня было плохое предчувствие.
Я усердно старалась с ним бороться, потому что оно казалось совершенно необоснованным. Похоже, я поджидала неприятности там, где их в принципе не могло быть. Но, с одной стороны, это даже неудивительно. Внезапное появление Дины на празднике у Кати застало меня врасплох. И пусть я неплохо пережила эту «атаку», но повторения чего-то подобного совсем не хотелось.
