О'Шонесси решил, что обязательно сюда вернется, чтобы разглядеть все внимательно и неторопливо. И вообще стоит почаще заглядывать в музеи.
Он увидел, что у застекленного куба с болтающимся на ветке шимпанзе толпится особенно много зрителей. Оттуда раздавался шепот и доносились подавленные смешки. «Интересно, – подумал О'Шонесси, – почему именно этот шимпанзе произвел такой фурор?» Экспонат ничем не отличался от других, но именно он собрал вокруг себя зрителей. Полицейский огляделся по сторонам и увидел, что Пендергаст в дальнем конце зала с увлечением изучает какую-то крошечную обезьянку. Любопытная личность. И довольно пугающая, если серьезно подумать.
О'Шонесси направился к стеклянному кубу и остановился в заднем ряду зрителей. Некоторые из них шептались, иные делали все, чтобы подавить смех, а часть покачивала головами, выражая свое неодобрение. Одна из дам отчаянно махала рукой, призывая охранника. Увидев, что среди них находится полицейский, зеваки расступились, открывая путь представителю правоохранительных органов.
Сделав пару шагов вперед, О'Шонесси увидел прикрепленную к стеклу пояснительную табличку. Она была сделана из мореного дуба, и на ней золотыми буквами значилось:
РОДЖЕР К. БРИСБЕЙН-ТРЕТИЙ
ПЕРВЫЙ ЗАМЕСТИТЕЛЬ ДИРЕКТОРА
Глава 13
Сундучок был сделан из грушевого дерева. Несколько десятков лет к нему никто не прикасался, и теперь его покрывал толстый слой пыли. Но для того, чтобы удалить этот налет времен, потребовалось лишь одно легкое движение бархотки. Второе движение открыло взгляду всю богатую, сочную фактуру древесины.
После этого бархотка переместилась на окованные бронзой углы, придав им первородный блеск. Бронзовые петли пришлось не только протереть, но и слегка смазать. После этого наступила очередь золотой таблички с именем, прикрепленной к крышке сундучка шурупчиками. И лишь после того, как каждый квадратный дюйм, каждая металлическая деталь сундучка были отполированы до блеска, его слегка дрожащие от величия момента пальцы прикоснулись к запору. Язычок замка легонько щелкнул; можно поднимать крышку.
Взгляду открылись сверкающие инструменты, покоящиеся в бархатных гнездах. Он поочередно прикоснулся к ним чуть ли не с благоговением, словно инструменты обладали каким-то чудесным целительным даром. И это соответствовало истине – должно было соответствовать.
Первое место занимал нож для ампутации конечностей. Его клинок был чуть изогнут вниз – типичная форма американских ампутационных ножей, произведенных между временем Войны за независимость и Гражданской войны. Что касается данного ножа, то его создала в 1840 году фирма «Виганд и Сноуден». Это было подлинное произведение искусства.
Его пальцы двинулись дальше. Крупный опал в единственном перстне заговорщицки подмигивал в приглушенном свете. Запястная пила, ланцет Катлина, хирургические щипцы для костей, щипцы для мягких тканей. В конце концов пальцы замерли на большой пиле. Вначале он ласкал пилу по всей длине, а затем неожиданно для самого себя извлек из гнезда. Пила была подлинной красавицей, изготовленной для настоящих дел. Длинная, с тяжелым, потрясающе острым лезвием. Ее рукоятка, как и рукоятки всех других инструментов, была сделана из слоновой кости и гуттаперчи. Хирургические инструменты начали стерилизовать лишь после того, как в восьмидесятых годах девятнадцатого века Листер опубликовал свои работы о бактериях. С того времени рукоятки хирургических инструментов стали металлическими, а старые инструменты с пористыми деталями превратились в достояние коллекционеров. Как жаль – старинные инструменты выглядели гораздо более привлекательно.
Ему доставила удовольствие мысль о том, что при его работе стерилизации не потребуется.
Инструменты в сундучке хранились на двух уровнях. Он с благоговением снял верхний лоток, в котором лежал набор для ампутаций, и его взору открылась еще большая красота. На нижнем уровне нашли себе убежище нейрохирургические инструменты. Вдоль изящных пилок протянулся ряд черепных трепанов. Эти инструменты окружала жемчужина всего хирургического набора – цепная пила. Это была длинная металлическая лента, сплошь усеянная острейшими зубьями с зазубренными краями. Оба конца восхитительной ленты украшали рукоятки из слоновой кости. Вообще-то красавица принадлежала к набору для ампутаций, но длина пилы вынудила поместить ее на нижний лоток. Пилу использовали, когда требовалась быстрота и на всякого рода деликатности у хирурга просто не оставалось времени. Инструмент внушал ужас – и в то же время он был безмерно прекрасен.
Его пальцы ласково прикоснулись ко всем предметам, и лишь после этого верхний лоток вернулся на свое место.
Со стоящего рядом стола он взял тяжелый кожаный ремень, положил его рядом с открытым сундучком, а затем неторопливо кончиками пальцев смазал кожу небольшим количеством говяжьего сала. Самое главное теперь – не спешить. Чрезвычайно важно ничего не делать торопливо, ибо торопливость приводит к ошибкам и ненужной растрате сил.
По прошествии некоторого времени его пальцы снова погрузились в сундучок и извлекли оттуда нужный ланцет. Он любовно приложил лезвие ланцета к кожаному ремню и начал медленно водить лезвие туда-сюда, туда-сюда. Смазанная салом толстая кожа, казалось, мурлыкала от удовольствия.
На то, чтобы придать всем инструментам остроту бритвы, уйдет много часов. Но зато потом у него будет масса времени.
Более того, он станет хозяином бесконечности.
Назначенное время
Глава 1
Пол Карп не мог поверить, что наконец-то ЭТО ему обломится. Ему семнадцать лет, и он ЭТО получает. Пол потянул девчонку глубже в заросли. Самая глухая часть Центрального парка, которую избегали посетители. Место, конечно, не лучшее, но для первого раза сойдет.
– Почему бы нам просто не пойти к тебе? – спросила девица.
– Предки дома. – Сделав паузу на то, чтобы обнять и поцеловать подругу, он продолжил: – Не робей, здесь все нормально.
Лицо парня залилось краской, он слышал, как тяжело дышит девушка. Мальчишка огляделся по сторонам в поисках наиболее укромного местечка. Не желая терять ни секунды, Пол нырнул в густые заросли рододендронов. Девица с готовностью последовала за ним. Парень настолько разнервничался, предвкушая ЭТО, что его начала бить дрожь. «Место только кажется заброшенным, – думал он. – Ведь люди сюда все-таки заходят».
Он продирался сквозь кусты дальше. Хотя осеннее солнце опустилось уже довольно низко, через листву пробивалось достаточно много света.
В конце концов им удалось найти укромное местечко – толстое покрывало из мирта, окруженное со всех сторон густыми кустами. Здесь их никто не увидит. Они были одни.
– Пол... А если грабитель?..
– Никакой грабитель нас здесь не увидит, – поспешил заверить Пол, обнимая и целуя девушку, которая ответила на поцелуй вначале довольно сдержанно, а затем более горячо.
– Значит, ты уверен, что это место годится? – прошептала она.
– Абсолютно уверен. Мы здесь совсем одни.
Оглядевшись в последний раз по сторонам, Пол улегся на матрас из мирта и потянул ее к себе. Они снова поцеловались. Парень засунул руку под блузку, и девушка его не остановила. Он чувствовал, как поднимается и опускается ее грудь. Птицы над их головами учинили гвалт, а мирт расстилался под ними наподобие толстого зеленого ковра. Все было прекрасно, и Пол решил, что место подходит просто идеально. Одним словом, будет что рассказать приятелям. Но сейчас должно случиться самое важное. Друзья перестанут издеваться над ним как над последним девственником выпускного класса школы «Хорас Манн».
Он еще крепче прижал девушку к себе и попытался расстегнуть кое-какие пуговицы.
– Не дави так сильно, – прошептала она смущенно. – Земля здесь жутко неровная.
– Прости, – сказал Пол, и они в поисках более удобного места чуть подвинулись.
