– Так это и есть твое настоящее имя – Сидни? – перебил его я.
– Ага. И вот, когда она зарядит это, крошка Этель говорит: «Не трогай его». А еще она пошла к Чарли Баррету, у которого я работал, и заставила его пообещать, что он снова возьмет меня, когда меня выпустят. Ну чисто ангел. Без дураков, Боб, она класс, эта детка. Так вот, представь, она уговаривает одного из мусоров передавать мне по выходным записки, когда ей не дают свидания. Потом она уломала его передать мне курево, которое она покупала. Так можешь представить себе, чем это кончилось.
– Ты шутишь?
– Если бы! Он встречал ее у тюрьмы, брал курево и записки, а потом однажды приходит ко мне и говорит: «Я хожу с твоей сестренкой». Я чуть не прикончил его, ей богу. «Спокойно, Спайдер, – говорит он. – У нас все серьезно. Мы любим друг друга». – «Пошел вон! – закричал я. – Не хочу, чтобы моя сестра вышла замуж за мусора». Но знаешь, что я скажу тебе, он оказался ничего.
– Охотно верю, – без воодушевления произнес я.
– Это правда, он забавный чувак, но он в порядке. И балдеет от Этель при этом. Если бы я заподозрил, что он кому-то куры строит, я бы прикончил его.
– Надо же, – сказал я и засмеялся, почувствовав при этом, как горит лицо. – Ты действительно как тонизирующее средство, точно, Спайдер.
– Да, ты выглядишь таким пришибленным, будто у тебя не все ладно.
– Видишь ли…
Он поднял руки, протестуя:
– Прости. Прости. Пойми меня правильно. Я не собираюсь у тебя ничего выпытывать.
– Проклятье, Спайдер! Все полетело к чертям. Вот и все. Мы тут немного потратились на одно дельце. Все шло хорошо, и денежки были уже почти у нас в кармане. Куча денег, черт побери!
– Слушай, поехали на запад сегодня вечером, – предложил Спайдер. – Я буду свободен.
– С такой рожей?!
– А кому какое дело? Тебе есть до этого дело? Нет. А мне? Нет. Мы найдем парочку девчонок, и если им будет до этого дело, подцепим других.
– Это мысль.
– Я заканчиваю в восемь. К половине девятого, уже переодевшись, буду ждать тебя.
– Возьмем мой «роллс»?
Спайдер как раз пил свой бренди и чуть не захлебнулся, когда до него дошло, что я сказал. Он фыркнул, закашлялся и прослезился.
– Ну и номер, – повторял он, выходя из комнаты. – Нормальный ход – два таких оборванца в клевом «роллс-ройсе», и еще при этом не краденном.
Я слышал, как он кашлял в коридоре, пока шел в свою кладовку.
Я проспал до половины седьмого, потом встал и надел свой лучший костюм, зная, что Спайдер постарается принарядиться. Мы встретились за углом, чтобы служащие гостиницы не видели нас вместе, и помчались в Сохо, посвистывая каждой симпатичной крошке, которая встречалась на нашем пути.
Один раз меня остановил парень в спортивной машине и хотел было сцепиться со мной за то, что я обидел его девушку, когда мы стояли у последнего светофора. Но я ответил ему:
– Не может быть, это не я, птенчик. Я не умею свистеть, и кроме того, мы оба… Ну вот эти, дорогуша. – И я сделал жест, который делают голубые.
Он глянул на нас с ужасом и умчался, а Спайдер прямо-таки свалился под сиденье, заходясь в диком хохоте. Нам стало ясно, что ночка будет потрясной.
В Сохо мы остановились, чтобы потрепаться с приятелями Спайдера, которые стояли, прислонившись к стене возле узкого подъезда. На нем висело около дюжины разных табличек с названиями заведений, расположенных тут.
– Это биллиардная, – пояснил Спайдер. – Сыграем?
– Нет, спасибо, – отказался я.
Мимо проходили два туриста. Один из спайдеровских дружков, мужик по имени Тони Новый рынок, учтиво и тихо обратился к ним:
– Хотите посмотреть порнушку, сэр? Как раз начинается. – У него в руках была книжечка с пронумерованными билетами.
– Сколько?
– Пять фунтов с каждого, джентльмены. Как раз начинается.
– Давай по три, – начал торговаться один из туристов.
Тони Новый рынок на минуту задумался, но не согласился.
– Я бы с удовольствием, – объяснил он. – Но надо заплатить оператору и парню, который сдает помещение. Меньше чем за четыре фунта и десять не могу. Иначе я теряю половину навара.
Туристы купили билеты у друга Тони – неразговорчивого очкарика и поднялись наверх.
– Сначала попейте кофе, – крикнул им вслед Тони, – пока он сортирует пленки.
Пока они разговаривали, возле Тони остановились три футбольных болельщика, которые заподозрили, что речь идет о чем-то незаконном и очень развлекательном. Он продал каждому по билету, а минуты через четыре появились еще покупатели: пожилой джентльмен с портфелем и два китайца-официанта.
– Слушай, сынок, – остановился возле Тони прохожий. – Мне нужна особая порнушка. Понятно?
– Ясное дело, – согласился тут же Тони Новый рынок. – А какая именно?
– Я ее видел в гостинице в Майами, – пояснил мужчина. – Я сам канадец. Так вот, с тех пор я ищу этот фильм везде.
– У меня есть все, – заверил Тони Новый рынок.
– Там один черномазый прямо в болоте борется с китайской девчонкой. Дело было далеко на юге, и их никто не судил. А в конце к ним присоединились два морячка с Ласкара… – Он закатил глаза и причмокнул. – Никакая другая порнушка меня не устроит.
За канадцем уже пристроился итальянский мальчишка с очень дорогой камерой на шее, который попросил перевести то, что говорит канадец. Прежде чем Тони успел ответить, канадец добавил:
– И еще я вспомнил эпизод, где все они переодеваются в форму полицейских.
Тони Новый рынок не замедлил с ответом:
– Так бы и говорили, а то чуть было не сбили меня с толку. Как раз сегодня мы получили этот фильм.
– Неужели? – обрадовался канадец. – Правда, классная штучка?
– Заплатите за фильм, который начинается сейчас, – потребовал Тони, – и я скажу, чтобы оператор он поставил тот, что вам нужен, сразу после этого сеанса.
Канадец был вне себя от радости.
– Вот уж удача! – ликовал он. – Ну, вы, парни, кажется, умеете подбирать репертуар.
С довольным видом потирая руки, он пошел наверх. За ним последовал итальянский паренек.
– Никаких камер, – остановил его Тони Новый рынок. – Это одно из правил. Камеры нужно оставлять здесь, у входа.
Итальянец неохотно отдал свою камеру. Тони Новый рынок взглянул на часы:
– Да, передай остальным, что начало через три минуты. Он сейчас вставит новую лампу, старая стала что-то тускнеть.
Мальчишка не совсем понял, но на всякий случай кивнул.
– А теперь смываемся, – скомандовал дружок Тони.
– А мы разве, не посмотрим порнушку? – наивно спросил я.
– Твой кореш что, спятил? – обратился Тони к Спайдеру. – Разбегаемся в разные стороны.
– Это биллиардная, – сказал мне Спайдер. – Разве я не говорил тебе?
Тони Новый рынок поспешно пожелал нам спокойной ночи и побежал, на ходу запихивая в карман камеру. За ним едва поспевал его друг.
– Пошли, – дернул меня за руку Спайдер. – А то иногда они выходят оттуда совершенно бешеные. Однажды шесть ирландцев разнесли биллиардную в щепки.
Не прошел я и ста шагов, как меня нашел еще один мошенник. Даже не сто шагов, а каких-то пятьдесят. Грязный старик в засаленной шляпе и башмаках, явно принадлежавших когда-то разным людям, выскочил из пивнушки, затравленно озираясь по сторонам и прижимая к груди рваную сумку. Он вцепился в меня, заставил остановиться и тут начал излагать эту избитую байку о только что найденном ценном кольце, которое он мне отдаст всего за десять шиллингов. Я хотел было послать его подальше. Это же самый древний номер в мире! Но он цепко держал меня и яростно сверкал глазами.
Я сказал:
– Отец, над этим я хохотал еще в колыбели.
– Ладно, давай семь, – не отставал он. – Мне очень нужно, сынок.
Я дал этому типу три монеты по полкроны и получил от него маленькую теплую коробочку, внутри которой лежало блестящее кольцо с фальшивым бриллиантом. Принять его за настоящее можно было только с пьяных глаз. Он заковылял в бар, и я ни секунды не сомневался, что через пять минут от денег не останется и следа. Я опустил кольцо в карман и бросился догонять Спайдера.
– Что ты дал ему? – спросил Спайдер.
– Ничего, – соврал я. – Велел ему убираться, прежде чем я намылю ему шею.
– Врешь, – беззлобно ответил Спайдер. – Ты самый легковерный дурачок в этом городе.
Спайдер знал все злачные места. Там были подвальчики, где клерки выдавали себя за гангстеров, ресторанчики, где туристы разыгрывали друг перед другом кинозвезд, но лучше всего оказался Палэ де Дане. В этом огромном сарае, полном шума, дыма и людей, можно было встретить ирландских работяг, которые поливали себе руки чернилами, чтобы представляться девушкам служащими, заросших поп-певцов в провонявшей одежде, верзил-пижонов с бриллиантами на пальцах и девушек всех форм и размеров. Мы выбрали парочку на свой вкус и купили им по бокальчику.
