В дверь неистово забарабанили. Маша подскочила к ней и распахнула — на пороге стоял крайне довольный Коля, полностью одетый и с мохнатой шапкой в руке.
— Макса можно взять? — спросил он, показав глазами на лежащего у порога пса. — Мы пошли во двор, снежную бабу лепить.
— Нельзя, — сказала Маша. — Я его уже выгуляла.
— Ты никогда не разрешаешь брать его! — возмутился Коля.
— Мал еще, — бросила Маша. — Пошли, я за вами закрою.
Выпроводив брата с друзьями, она вернулась на кухню, опять прислонилась спиной к холодильнику и продолжила с того места, где остановилась:
— Представь, что Джокер поставил задачу так: неизвестно, что это за раковина и кому она принадлежит. Известно только, у кого она может быть. Требуется при соблюдении максимальной осторожности войти в полное доверие к этому человеку и для начала идентифицировать раковину. А уж затем, в зависимости от результата, получить ее от тебя или просто украсть. Но я своим появлением перевернула всё с ног на голову, и вопрос о собственности отпал сам собой. Не пришлось даже подводить тебя к идее рассказать, что у тебя есть Открывающий Путь, осталось только взглянуть на него.
— Да зачем? — нетерпеливо воскликнул Сашка, с лязгом опуская чашку на блюдце. — Чем он может отличаться от других?
Он оборвал себя. Увидев раковину, Лилия разрыдалась в три ручья, вспомнил вдруг Сашка. Но об этой подробности у него не было ни малейшего желания рассказывать кому бы то ни было.
— Она сразу засобиралась домой, — пробормотал он в ответ на заинтересованный взгляд Маши. — Лечить свою аллергию.
Маша криво усмехнулась.
— Вот! К этому я и веду, — сказала она. — Лилия заметила нечто, о чем ни ты, ни я, ни Андрей не имели понятия. И о чем Батон в замке обмолвился буквально парой слов. Он обронил там: «Похищенная раковина, пусть не регистрированная, работать не будет». Очень интересное замечание, случайно, наверное, вырвалось.
Сашка нахмурился:
— Не помню я такого.
— Зато я помню, — сказала Маша. — Совсем недавно перебирала в уме тот наш разговор.
— У тебя точно магнитофон в башке, — проворчал Сашка.
Не обратив внимания на его реплику, Маша сказала:
— Откуда следует, что есть раковины регистрированные, а есть нерегистрированные. На твоей никаких отметок нет — будем считать, что она у тебя нерегистрированная. И если обычных раковин почти не осталось, опять же по Батону, то твоя точно редкость великая. Осталось прикинуть, что может дать Хавелоку это ее свойство.
— Ну, наверное, у них есть какой-нибудь аналог компьютерных сетей, где не остается в таком случае регистрационной записи, — с сомнением выдал Сашка и ожидающе посмотрел на Машу.
Она кивнула.
— И появляется возможность безнаказанно проникнуть в наш мир, — закончила Маша его мысль. — Лилия это поняла и отправилась доложить о находке, прежде чем предпринимать какие-то действия. Идентификация стояла у нее на первом месте, но результат, видимо, оказался достаточно неожиданный, и брать ответственность на себя она не стала. Короче, неизвестно, нужна ли на самом деле Джокеру твоя раковина, но он хотя бы не готов снести тебе за нее голову. А вот Хавелоку раковина необходима, чтобы он мог появиться здесь со своей бандой без официальной санкции. Для чего, думай сам. Мне эти проблемы несколько надоели и больше неинтересны. Да и не актуальны они уже, как ты сам знаешь.
Она замолчала. Они смотрели друг на друга в полной тишине, которую нарушали слабая вибрация холодильника да свист ветра за окном. Не отводя глаз, Маша одернула свитер и поправила ворот, а Сашка вдруг подумал, что с ней в самом деле замечательно молчать. И если б они умели хоть немного читать мысли друг друга, то вообще не открывали бы рта. Подумав об этом, он тут же вскочил на ноги и задвинул на место стул.
— Спасибо за чай, — сказал Сашка. — И за суп тоже. — Он улыбнулся, кивнув на тарелку. — Мне домой пора!
— Не за что, — сказала Маша.
Когда Сашка натягивал в прихожей сырые от растаявшего снега кроссовки, она протянула задумчиво:
— Кстатеньки… Кроме того, зачем сдалась Джокеру твоя раковина, я еще одну вещь не понимаю.
— Какую? — спросил Сашка, застегивая куртку.
Маша оглянулась в сторону разгромленной гостиной, где виднелись на полу подушки.
— За каким бесом понадобился Сергей Сергеичу твой иссоп. Это в твоем рассказе явилось для меня полным сюрпризом!
Маша открыла дверь, и Сашка сказал напоследок:
— Не думай об этом. Как ты сама минуту назад говорила, это уже неактуально. Все пути закрыты, так что им до нас не добраться. Пока! — бросил он и стремглав полетел вниз по лестнице.
Дома Сашка разогрел приготовленный матерью гуляш и умял полсковородки, прежде чем сообразил, что и ей надо что-то оставить. Самые разные мысли лезли ему в голову, но он безжалостно гнал их прочь, стараясь ни о чем не думать, и неплохо преуспел. По крайней мере он не заметил, как сварил кастрюлю компота и даже почистил на ужин картошки, прежде чем вернулась с работы мать. Выглядела она усталой, но довольной — видимо, операция прошла удачно.
— А я тебя видел сегодня, — сказал Сашка, как только она скинула сапоги и повесила пальто на вешалку.
— Вот как? — удивилась мама, моя руки в ванной и оставив дверь открытой. — А где именно?
Она быстро вытерла руки и на пути в свою комнату чмокнула Сашку в щеку.
— На операции, — ответил тот, возвращаясь в кухню разогреть то, что осталось от гуляша.
Когда, переодевшись, она зашла туда через несколько минут, Сашка сидел за столом и смотрел на нее инквизиторским взглядом. На столе стояла тарелка с дымящимся гуляшом и стакан с компотом.
— Вот спасибо! — улыбнулась мама, садясь напротив. — Как ты мог меня видеть, я что-то не пойму.
— Там есть окно, — сказал Сашка. — Через него и видел.
— А, точно! Это ж была первая операционная, — сказала мама и принялась за еду.
Сашка, не отрываясь, смотрел на нее. Продолжалось это довольно долго. Наконец она не выдержала и, отложив вилку в сторону, сплела перед собой пальцы.
— У тебя имеются претензии к моей работе? — спросила она с улыбкой.
— Имеются, — сказал Сашка серьезно. — Я думаю, ты умеешь читать мысли. Я тебя вычислил, признавайся.
Мама прищурилась, секунду подумала и согласно кивнула. Лицо у нее стало серьезное, как у Сашки, но глаза остались веселые.
— Ты не одинок. Половина моих коллег думает, что я умею читать мысли. Вторая половина, более традиционная, считает, что я обычная ведьма. Мне можно продолжать есть?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
