— Всё! — бросил Андрей одновременно со щелчком замка. — И даже печать осталась как новая. Пошли! — Толкнув дверь, ребята несмело шагнули внутрь.
За минувшие полтора года запущенная квартира Артиста окончательно потеряла жилой вид, в ней было сумрачно и сухо пахло пылью. Из прихожей по узкому, выстланному скрипучими досками коридору ребята осторожно прокрались в знакомую гостиную с высоким потолком, затянутым паутиной. В паутине висели высохшие мухи.
Обои в комнате пожухли и скрутились, а окна совсем потемнели от пыли и грязи. В одном из них вместо стекла зияла дыра, неровно затянутая полиэтиленом. Подоконник и потрескавшийся, рассохшийся паркет под ним были усыпаны осколками.
Посреди комнаты, припорошенные пылью, виднелись многочисленные следы, оставленные когтями собаки. Место, где погиб Артист, заляпанное кровью ворона, было обведено меловой чертой. Перьев на полу не осталось.
Вещи в комнате находились примерно там же, где были в тот день, только теперь их покрывала серая пыль. И обшарпанный стол красного дерева с наваленными на нем нотами, музыкальными журналами и компакт-дисками, и продавленные стулья, и диван с продранным пледом, и звуковой усилитель с компьютером, синтезатором и монитором — всё покрывал ровный толстый слой пыли.
Только они вошли в гостиную, у Сашки нестерпимо зачесалось в носу. Андрей тоже поморщился и быстро потер себе переносицу. В квартире стояла такая тяжелая тишина, что нарушать ее казалось опасным. Словно дух Артиста всё еще жил здесь и только ждал момента, чтобы обнаружить себя.
Осторожно обойдя вокруг меловой черты, ребята подошли к высокому книжному шкафу, к которому Артист бросился тогда, едва заметив ворона. Когда Андрей потянул на себя застекленную дверцу, в прихожей вдруг скрипнули доски.
Друзья замерли ни живы ни мертвы. Затаив дыхание, оба одновременно обернулись: сквозь открытую дверь виднелся кусок темного пустого коридора. Они постояли, напряженно прислушиваясь, но в квартире было тихо. Наконец Андрей медленно выдохнул и прошептал:
— Показалось!
Сашка не был в этом уверен, но тишину по-прежнему никто не нарушал, и он повернулся вслед за Андреем к шкафу. Требовалось спешить: за окном темнело, а зажигать свет было нельзя, чтобы не привлекать внимание.
— Что мы вообще ищем? — спросил Сашка, наблюдая, как Андрей быстро передвигает книги с одной стороны верхней полки на другую. — Как это должно выглядеть, ты думал?
— Это или оружие, или какая-то цепь вроде той, что была на Лилии, — пробормотал Андрей, не прерывая своего занятия. — Она ведь тоже может спасти от ворона, ты говорил.
После того как Маша покончила с Лилией, Сашка не мог заставить себя расстаться с цепочкой, оставшейся после нее. Он повсюду таскал ее с собой в кармане, и даже в Крыму она была с ним.
— Тогда подвинься, — сказал он. — Я на нижней полке пока поищу.
Андрей сдвинулся в сторону. Присев, Сашка стал проглядывать книги и пространство за ними. Но чем дальше, тем больше ему казалось, что не стал бы Артист прятать что-то за книгами: это что-то должно было быть прямо под руками, чтобы быстро достать. Двинув в сторону очередной том, Сашка ощутил его странную, не по размеру тяжесть и торжествующе прошипел:
— Есть!
Он выдернул книгу и распахнул ее. Внутри, в дыре на месте вырезанных посередине листов, блестела цепь, свитая из широких плоских колец желтого металла.
— Мать честная, — пробормотал Андрей, хватая ее и вытягивая в руке. — Это же собачья, из Хранилища!
Сашке ничего не оставалось, как согласиться: цепь была в точности, как те, что висели на стенах Хранилища и на шеях охранявших его собак.
Андрей прищурился.
— Это что получается, Артист бывал в замке? А ну дай свою, цвет сравню!
Сашка поставил книгу на место.
— Дома оставил, — буркнул он.
После последнего разговора с Машей Сашка бросил цепочку Лилии в ящик своего стола.
— С каких это пор? — удивился Андрей.
Вместо ответа Сашка схватил его за плечо:
— Тихо!
Вот теперь он был совершенно уверен, что в квартире кто-то есть, и этот кто-то только что бесшумно прошел за их спинами по коридору в сторону кухни. Сашка ощутил его присутствие всем телом.
— Андрюха, здесь точно кто-то прячется, — прошептал он одними губами, косясь в сторону коридора. — Давай-ка уйдем, пока не поздно!
Уговаривать ему не пришлось. Затолкав цепь в разом оттопырившийся карман куртки, Андрей вместе с Сашкой на цыпочках покинули квартиру и облегченно выдохнули только на площадке.
— Замок закрой, — сказал Сашка, всё еще прислушиваясь. — Чтобы за нами не побежал!
Андрей вдавил ладонь в дверь, щелкнул замок. Оба тут же бросились по лестнице вниз, и уже на улице Андрей выпалил:
— Собственно говоря, это бесполезно, замок можно открыть из квартиры без ключа. Но кто это был, как ты думаешь?
Сашка дернул плечом:
— Какая разница! Вот догонит, тогда узнаешь.
Под моросящим холодным дождем они нырнули в переулок и пошли к станции метро, временами оглядываясь назад. Их никто не преследовал, и через некоторое время ребята сбавили темп.
Смеркалось, на улице зажглись фонари. Под ногами было скользко, капельки дождя превращались в лед, едва коснувшись асфальта. Надвинув капюшоны поглубже и разглядывая ярко освещенные витрины, ребята шли, обсуждая свое приключение.
— Теперь у меня нет сомнений, кто угробил Артиста, — размахивая руками, вещал Андрей на всю улицу. — Это именно Хавелок натравил на него ворона, больше некому!
Сашка согласился:
— Думаю, ты прав. Хавелок — редкостная сволочь, ты его правильно когда-то обозвал маньяком. Осталось понять, зачем он это сделал.
Проталкиваясь через толчею у входа в метро, Андрей решительно сказал:
— Узнаем, когда я построю собственный Открывающий Путь. Нанесем визит и спросим в лоб. А пока нам пора в гостиницу, собирать шмотки. И Горынычу надо показаться на глаза, чтоб не нервничал, а то он над группой дрожит, как курица над цыплятами!
Вечером перед посадкой в автобус, что должен был отвезти их на вокзал, Горыныч совсем не напоминал курицу. Расхаживая туда-сюда мимо собравшихся у гостиницы школьников, он куда больше был похож на оголодавшего волка.
Маленький и сухощавый, он стрелял глазами по сторонам, то и дело останавливаясь и вглядываясь в освещенную фонарями улицу. Горыныч отчаянно нервничал, и его можно было понять: вся группа была налицо, кроме Маши, которая как сквозь землю провалилась.
У Горыныча она не отпрашивалась, и никто не заметил, когда именно она исчезла. Даже Витька Самоходов находился в недоумении, сообщив, что в один прекрасный момент оглянулся в музее, а ее уже нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
