После того, как, закончив процедуры, молодой хирург удалился, вернулась Розалинда в сопровождении старшей сестры.
— Эй, не раскисай, братишка, — ободряюще улыбнулась Даниэлла, — Если Марго не едет к нам, то, что мешает нам поехать к ней? Лично я совсем не против посетить Париж, а?
— Дэни, а ведь действительно, — глаза Джона засияли, — Прекрасная идея. Маргарита пишет, что ей спокойно и комфортно — она продолжает учёбу, а по выходным помогает в монастырской клинике при аббатстве Сен-Маргарет, зовёт в гости. А что скажет на это Джек?
— Не переживай, он не сможет мне отказать, — лукаво подмигнула она — Как только твоё состояние будет позволять, сможем отправиться. Остальные, я уверена, тоже будут не против.
— Ты — настоящий друг, сестрёнка, — с благодарностью обнял её Джон.
— А сейчас тебе нужно выспаться, давай сюда ноутбук, — попросила Дэни.
— Ну, так нечестно, — расстроенно буркнул Джон, — Я — личность творческая и стремящаяся к познанию всего, ноут мне просто необходим, — он даже попытался привстать на подушках, но, скривившись от боли, снова рухнул на постель, принимая тщетность таких попыток в его теперешнем состоянии.
— Ага, как же — в «Варкрафт» резаться он тебе необходим, — парировала Даниэлла.
Джон лишь скорчил в ответ рожицу и в знак протеста накрылся одеялом с головой.
Потом все трое уже задорно смеялись.
Друзья, скучавшие по малышке Маргарите и переживавшие за неё, с воодушевлением приняли идею посетить Париж и проведать дорогую подругу. были забронированы в тот же вечер, и через несколько дней их самолет уже делал посадку в аэропорту Парижа, откуда они и направились преподнести Маргарите приятный сюрприз своим столь скорым приездом.
— Дочка, к тебе пришли — спустись в холл, — улыбнулась молодая монахиня, — Тебя ждёт сестра.
Спускаясь по лестнице, Маргарита всё гадала, кто же может ждать её: Даниэлла…Эллен…
То, что она увидела, превзошло все её ожидания… Неуверенной походкой, держась за перила, Маргарита спустилась, бледная, похудевшая, снова коротко стриженная, в скромном сером платье с кружевными воротником и манжетами.
Румяная черноволосая девица, в длинном атласном чёрном платье и чёрных лаковых туфлях, растянула улыбку от уха до уха, обнажив белоснежные зубы:
— Bonjour, mа cherе! — улыбнулась она ещё раз.
И без того не маленькие, глаза Маргариты стали просто огромными, она смотрела и не могла поверить: этот голос она узнала бы среди тысячи других без труда, а эти глаза…
От нахлынувших чувств закружилась голова, по щекам потекли слёзы. Закрыв лицо руками, девушка выбежала в сад. Немного пробежав, она застыла на месте, глубоко дыша, пытаясь совладать с эмоциями.
— Маргарита, постой! Подожди же!
Окрик вывел девушку из оцепенения.
— Господи, я ж убиться так могу на этих каблуках! И как вы, женщины, такое носите? Это, наверное, хуже, чем кандалы. Вот как надо было пытать в средние века. «Испанские сапожки» нервно курят в сторонке, — шутливо сердился Джон.
Маргарита обернулась и не могла уже сдерживать приступ безудержного смеха:
— Жан, ты всё-таки приехал! — девушка смотрела на него и смеялась от души, — Знаешь, а тебе идет этот наряд — ты такой милашка. Но, для чего весь этот маскарад?
Джон покраснел и кокетливо улыбнулся:
— Ну, да — я такой. А как, по-твоему, я попал бы в женский монастырь? Дьявольщина! Я чуть Богу душу не отдал на этих каблуках, будь они неладны! — выругался он, снимая злосчастную обувь, — Прости, я так и не научился жить без тебя, — виновато улыбнулся парень, — Зато, согласись, мне удалось тебя удивить.
Маргарита не могла сдерживать не прекращающийся приступ смеха:
— Это Дэни с Рози так над тобой подшутили? С них станется. На дворе двадцать первый век — не стоило так изощряться, — всё ещё смеясь и вытирая руками потёкшую от слёз тушь, спросила Маргарита, — И всё это ради меня?
Парень ещё раз пристально осмотрел себя и разразился заразительным смехом.
— Ты всё можешь прочесть сейчас в моих глазах, — успокоившись после приступа смеха, пылко заверил Джон, и в них она увидела своё отражение.
— У тебя глаза такие, что невозможно забыть, — девушка дотронулась до его ресниц.
— С ума сойдёт тот, кто тебя полюбит. Рассудка тот лишится, кто тебя полюбит, — повторял он, осыпая поцелуями каждый сантиметр на её лице, гладя её волосы, — Ты зачем волосы опять остригла, когда они только начали отрастать? У тебя роскошные волосы — не обрезай больше, хорошо?
— Ты настолько влюблён, что замечаешь каждую деталь? — Маргарита внимательно посмотрела на парня, ласково улыбнувшись.
— О, да и да! Сто тысяч раз, — на одном дыхании вымолвил он, — Прости меня, дурака. Я не должен был давить на тебя. Но, эта история меня многому научила — если любишь, то учишься ждать и доверять.
— Я тоже вела себя как эгоистичный, избалованный ребёнок. Конечно, это не оправдание, но, мне было очень тяжело. Теперь мы постараемся исправить наши ошибки, — Маргарита взяла его руку в свои маленькие, почти детские, ладони, — Теперь всё будет хорошо. Как бы ни было тяжело, мы всё преодолеем… вместе. Ведь у нас впереди целая вечность.
— У нас впереди целая вечность, — повторил он, и каждый из них был уверен, что именно ему ведом истинный смысл этих слов…
Внезапно, подобно сотне мечей, её пронзили лучи света, и она поднялась в воздух.
Рот приоткрыт в немом крике, глаза застыли как стекляшки у куклы. Её тело поглотило свет, и Маргарита упала на землю. Тело охватило пламя.
Девушка посмотрела на свои пылающие руки и закричала от ужаса, но, к своему изумлению, боли она не чувствовала.
Джон попытался было подойти к ней, но она истошно закричала:
— НЕТ! Не приближайся ко мне! Я опасна! — Маргарита сжала голову руками.
— Тогда, и я тоже опасен! — Джон стоял на коленях, прижимая девушку к себе.
— Что ты делаешь? Оставь меня, — она отчаянно сопротивлялась, пытаясь вырваться из его объятий, теряя связь с реальностью.
— И не проси, — он крепче прижал её к себе, ему пламя также не причиняло вреда, — Я не могу снова тебя потерять. Ты — моя жизнь. Посмотри на меня! — он тормошил её за плечи, — Очнись! Посмотри же на меня!
— Я… я не хочу причинять тебе вред, — твердила сквозь слёзы Маргарита, испуганно глядя на него и не понимая, что Джон остаётся невредим, — Tu es trop cher pour moi…[9] Я не прощу себе… — Джон не дал ей договорить, запечатав рот поцелуем.
Как кусочки паззла, все воспоминания необъяснимым образом встали на свои места — Маргарита вспомнила всю свою жизнь до мельчайших подробностей, все шестнадцать лет: каждый год — день за днём, мгновение за мгновением.
