Она резко запрокинула голову, закричав, тело её выгнулось дугой и обмякло. Волосы приобрели платиновый оттенок.
1574 год. Франция. Париж. Лувр.Тело юной Шарлотты содрогалось в агонии, на губах выступила кровавая пена.
— Нет! Не трогай! — Маргарита одной рукой старалась закрыть мужу рот, а второй пыталась справиться с его порывистыми попытками кинуться к умирающей девушке, — Не прикасайся к ней! Оставь её!
В комнату вошли несколько человек — это были люди герцога Анжуйского:
— Где он? Она одна? — один из них бегло огляделся вокруг и осмотрел тело, — Тем хуже. Погоди. Бери за ноги. Быстро! Открой окно!
За окном раздался звук падающего тела. Мужчины вышли, и в покоях Шарлоты де Сов повисла гнетущая тишина.
— Арманьяк сбежал отсюда благодаря ей, — Генрих уже не в силах сдержать слёз, бессильно опустился на колени, — Каждую ночь я вижу, как они убивают наших людей! Я слышу их крики и призывы о мщении!
— Спрячьте вашу боль, ваш страх, вашу печаль. Ведите себя так, словно вы ни чем не обременены, словно вы свободны, — приговаривала Маргарита, уложив его голову себе на колени, не размыкая объятий, успокаивая, как баюкают младенцев, — До сих пор вы хорошо свою роль. Так и продолжайте. Из её уст исходила смерть. Яд — узнаю почерк матушки. У нас нельзя показывать свою слабость. Никогда. Показав им, что любите кого-то, указываете на жертву. Вы сами даёте им повод избавиться от вас. Нельзя им показывать, кого мы любим.
Генрих посмотрел на неё взглядом, полным благодарности и признания:
— Сегодня ты снова спасла мне жизнь. Я не забуду этого.
* * *
— Каждую ночь мне являлся твой призрак, — Маргарита дрожащими руками старалась исследовать каждую чёрточку его лица, запомнить каждый изгиб, точно, он и в самом деле был призраком, что мог исчезнуть в любое мгновение, — А по утрам, верила, что ты жив. Я всегда верила, что мы встретимся.
— Всегда? — он прижал её руку к своим губам.
— Всегда, — не колеблясь, ответила Маргарита.
— Ты благоухала ароматом жасмина, — продолжал он, покрывая её лицо поцелуями, — Ты была в маске. Я подумал: может, ты некрасива или изуродована. В ту первую встречу ты не хотела, чтобы я тебя целовал. Я подумал, что ты ещё более одинока, чем я. И ещё подумал: твоя любовь безрассудна, словно месть.
— Я хотела тебя забыть, — Маргарита приложила его ладонь к своей щеке, — Но в ту ужасную ночь тебя привели ко мне.
— Меня к тебе привёл сам Господь. В разгар резни я открыл глаза и увидел тебя.
— Я — твой приговор, — прошептала Маргарита.
* * *
— Мне их очень жаль, — Карл был сам не свой, с пересохшими губами и болезненно блестящими глазами на бледном лице, — Марго… Марго, на тебе очень красивое платье, — он взял сестру за руку и попытался выдавить из себя подобие улыбки.
— Шарль, я люблю его, — Маргарита требовательно посмотрела в его глаза.
— Где ты была? — строго спросил король.
— Я люблю его, Шарль, — повторила она.
— Вот уже много дней ты не выходила из своих покоев. Не хотела меня видеть? Я изменился, — скорбная улыбка осветила его измученное лицо, — Ты по-прежнему меня любишь? Сначала… — снова усмехается Карл, — Ты не любила его… Но, разве это останавливало твою горячую кровь? Марго, мы были хорошими и добрыми детьми, зачем мы выросли? Зачем я стал королем раньше, чем стал мужчиной? Я был так зол в день твоей свадьбы… Тебя украли и не спросили меня… Не хотел тебя отдавать… проклятая Наварра, так далеко. Как я его ненавижу. Но, он теперь мой брат… Я его люблю, Анрио… и за это ненавижу. Но, пока он тебя охраняет… пускай. Пускай, я буду его любить, — на лице выступили капли кровавого пота, которые он старательно вытирал о белоснежный парадный камзол.
— У тебя кровь, — Маргарита с содроганием посмотрела на брата.
— Какая разница? — он обнял её за плечи, оставляя руками кровавые следы, — Ты лишь сохрани улыбку на своих устах. Иногда лучшая дань усопшим — умение подавить в себе боль страданий.
— Но, они не умерли, — робко заметила Маргарита.
— Это я!.. Я умер! — взревел Карл, — Грустно было бы умереть без тебя, — он уткнулся лицом в её плечо.
— Ты не умрёшь, Шарль! Я останусь с тобой, — Маргарита обняла его и погладила по волосам, — Он лишь только помог мне. Он любил меня, а это не преступление. Оставь его мне, Шарль. Выпусти его из тюрьмы.
— К тебе в спальню? — насмешливо уточнил Карл, — Один раз ты его уже спасла. Хватит! — он решительно освободился от её объятий, — Нет, Марго, его нельзя выпустить. По государственным соображениям. Нельзя, чтобы узнали… о другом преступлении.
— О каком преступлении? — изумлённо спросила Марго.
— О каком? Об этом лучше не знать, — он наклонился к самому её уху и прошептал, — Анжу не надо возвращаться. Не надо. Они вас убьют. Нашу мать и его тоже. Сходи за Наваррским. Он твой муж, сходи за ним. Он должен править страной, он!
— Что ты делаешь, Шарль? Что ты делаешь? — шептала Маргарита и сама себе не верила.
— Я чувствую запах собственной смерти, — продолжал он, — Что скажу Господу, когда он спросит? Я скажу ему: «В ту страшную Варфоломеевскую ночь, когда воды Сены стали красными от крови, я крепко спал». Я даже не питал к ним ненависти. Ты это знаешь.
— Да, я это знаю, — тихо ответила Маргарита.
— Они ждут меня. Ждут, я их вижу, — Карл до боли сжал руку сестры, — И у них кровь идёт горлом, как и у меня.
— Шарль, ты тоже втайне любил, — взмолилась она, — Ради меня, помилуй его.
— Это он отравил меня, — громко ответил король.
— Нет! Это не он! — вскричала Марго.
Карл крепче прижал её к себе и произнёс уже намного тише:
— Не он, но надо, чтобы был он.
— Зачем? Кто тебя отравил? Кто? — Маргарита задала вопрос, на который страшилась услышать ответ.
— Наша мать, — резко ответил Карл, а Маргарита до крови закусила губу, сдерживая крик — это был именно тот ответ, которого она так боялась, который глубже кинжала вонзился в её сердце, — Ты же знаешь, сестричка, что в нашей семье убивают на совесть, — саркастически добавил он.
