глаза девушка.
– Много дивного узрел я в вашем граде. Дивного и непонятного. Хочу узнать все о поконе и устоях местных, разобраться в непонятном, исправить не верное. В этом вижу я волю Создателя, отправившую меня в сии края. По сему и тебя прошу послужить мне проводником и подсказать непонятное.
– Леш, я не совсем поняла, о чем ты просишь. Но обещаю помочь в меру своих возможностей. Но сперва расскажи о себе.
Окунув в чай очередную сушку, владыка начал повествование с того момента, как Вий предложил ему позабавиться утренней рыбалкой, но тут же был перебит вопросом:
– Это какой Вий? Гоголевский что ли?
– То брат Кощея.
– Бессмертного? Которого Иван-царевич победил?
– Восстал Кощеюшка-то.
– И что, опять лягушек-царевен ворует? Леш, я ж тебя серьезно спрашиваю, – в голосе девушки слышалась непонятная Лешему обида.
Вздохнув, он начал с воскрешения Кощея. Катерина отодвинулась, скрестила руки на груди и капризно надула губы. Однако, по мере повествования, ее взгляд становился все более заинтересованным. А еще через какое-то время она уже задавала уточняющие вопросы, то и дело удивленно вздымая брови.
***
Утром Катерину разбудил проникший в окно солнечный лучик. Потянувшись, она села и с удивлением обнаружила, что спала в зале на диване, не раздеваясь. На секунду задумавшись, вскочила и пробежалась по квартире, заглянув в спальню, на кухню и в санузел. Гость ушел. А был ли гость? Девушка вернулась на диван и, глядя на сервированный, на двоих чайный столик, глубоко задумалась.
Глава 13
Едва полковник Майоров переступил порог кабинета, как ему позвонил мэр. Евгений Павлович Лошадкин звонил на мобильник, что предвещало неофициальный разговор. Глава городской полиции недовольно поморщился. Очень уж он не любил утренние неофициальные звонки. Его опыт говорил, что в начале рабочего дня никто не будет звонить, чтобы позвать на рыбалку или на шашлычок под вискарик. Утром звонят только для того, чтобы грузануть Петра Алексеевича какой-нибудь проблемой. Эх, и где же те добрые лихие времена попытки построения демократии и приобщения к общечеловеческим ценностям, когда за решением любых проблем обращались к так называемой братве. Даже и он, будучи тогда начальником одного из отделов, разочек сподобился грешным делом. Теперь же все разборки местных элит, мать их за ногу, на его плечах. Он им кто – начальник ГУВД или какой-то решала? Вот испортят же настроение с утра!
Вздохнув, полковник поднес телефон к уху.
– Да, Палыч. Чего тебя с утра беспокоит?
– Петр, ты каких-нибудь толкиенистов в нашем городе знаешь? – тоже не поздоровался мэр. В голосе его сквозило крайнее раздражение.
– Каких еще толкиенистов? Не слышал про таких.
– Плохо, что не слышал. Ты, Майоров, на то тут и поставлен, чтобы слышать, знать и пресекать!
– Слышь, Евгений Палыч, мля, я не тобой поставлен, и не тебе меня в чем-то упрекаать! Я хоть и Майоров, но полковник. А ты сегодня мэр, а завтра… – разгоряченный начальник ГУВД хотел было озвучить собеседнику перспективу стать подследственным, но все же сбавил обороты и произнес более мягко: – А завтра не мэр. Короче, не наезжай на меня, Палыч. Говори конкретно в чем проблема?
Проблема оказалась в сыне Лошадкина, которого рано утром срочно отправили в область, в медицинский центр «Наследие» к профессору-проктологу. Великовозрастный детинушка приобрел коллекционный револьвер-травматик и, как следует обмыв покупку, отправился с компанией приятелей в ближайший лесопарк пострелять по бутылкам. На лес уже опускались сумерки, когда на крики, хохот и звон разлетающихся на осколки пивных бутылок из-за деревьев вышел странный мужичок в покрытой листвой одежде. Обведя хмурым взглядом засыпанную битым стеклом поляну, он укоризненно покачал головой, пригладил лопатообразную бороду и вопросил:
– Енто вотето вот пошто вы тут безобразие чините?
– Гы, это чо за гоблин? – дебильно улыбаясь, обратился к приятелям Виталик Лошадкин.
Те недоуменно пожали плечами. Вырядившийся в костюм лешего мужик начал нести пургу про уважение к лесу и наезжать на компанию с требованием собрать весь мусор на сто шагов окрест.
Послушав какое-то время лесного пришельца, Виталик отломал от ближайшего деревца пышную ветку.
– Чуваки, мы щас будем охотиться на павлина! – радостно заявил он.
– На какого павлина? – озвучил общий вопрос один из дружков.
– На этого, – указал отломанной веткой на мужика сынок мэра. – Слышь, гоблин, я щас воткну тебе в задницу эту ветку. Будет, типа, хвост. Ты должен бегать по лесу и орать, как павлин из мультика про Мюнхгаузена. Врубинштейн?
Мужик долгую минуту осмысливал услышанное, смешно шевеля густыми бровями.
Впоследствии никто из свидетелей не мог связно поведать о дальнейших событиях. Приятели Виталика помнили лишь отдельные моменты, да и то полагали, что это бред, навеянный попавшим в торговую сеть левым алкоголем. Сам же сын мэра ничего не хотел или не мог говорить. Он либо выл диким зверем, либо стонал, либо начинал орать благим матом, постоянно держась за пострадавший зад.
В общем, из разрозненных сведений складывалась какая-то малореальная картина. В руках у ряженого мужика, словно из ниоткуда появилась двухметровая свежеошкуренная палка. Он ткнул этой палкой в живот молодому Лошадкину, отчего тот согнулся, выронив револьвер и сломанную ветку. Подняв ветку, мужик легко вставил ее в зад Виталику, заставив присутствующих зябко передернуть плечами от звука рвущейся джинсовой материи. В первые мгновения незадачливый хозяин жизни пытался молча осознать произошедшее с ним и старательно выворачивал шею, чтобы подробнее рассмотреть торчащее из его собственной задницы молодое деревце. Да-да, обломанная им ветка действительно на глазах у изумленных зрителей превратилась в молодое деревце, вероятно попав в благоприятную среду. Все это как раз и можно было списать на навеянный некачественным алкоголем бред, но когда пострадавшего доставили в клинику, совладельцем которой являлся Евгений Павлович, подняли и заставили явиться посреди ночи персонал, то сделанный рентген показал, что ветка действительно укоренилась в мягких тканях и пустила основной корень по прямой кишке.
Несмотря на посулы и угрозы явившегося мэра, требующего немедленно извлечь дерево из сына и сохранить инцидент в тайне, после короткого совещания персонал клиники заявил, что они не могут взять на себя ответственность за столь необычную операцию, не имея абсолютно никакого опыта по извлечению из человеческого организма растущих в нем деревьев. Евгению Палычу предложили обратиться в клинику известного профессора-проктолога. Разбуженный профессор после слов о выросшем из задницы дереве бросил трубку и отключил телефон. Тогда решили вести Виталика сразу в областной центр, где, дождавшись утра, продемонстрировать профессору наглядно. Дерево все же решили спилить. Но когда грузили пациента на заднее сиденье «Мерседеса», оставшийся пенек уже зазеленел свежими
