Стах всегда клялся, что это было на самом деле, но в роду Словотских принято врать. Я лично в это не верю.
А история такова.
Однажды, когда я был совсем маленьким — лет трех или близко к тому, — Стах поставил меня на кухонный стол и отпустил руки.
— Прыгай, Уолтер, — сказал он. — Не бойся: я тебя подхвачу.
— Нет, не подхватишь, — заупрямился я. — Ты не станешь меня ловить, и я упаду.
— Давай, Уолтер, давай. Я поймаю тебя. Честно. Некоторое время мы спорили — он протягивал ко мне большие руки, я упирался, понимая, что это какая-то проверка. И наверняка — подвох.
И все же я прыгнул. А он отступил, и я упал на пол. И расшибся.
Я лежал и плакал.
— Ты же обещал, что поймаешь!
— Это научит тебя не доверять никому, — сказал он.
Потом я много думал об этом. Поступок был жесток, а мой отец скорее отрезал бы себе руки, чем был жестоким со мной. Но сказать, что он это сделал, — дело иное. Ведь то, что он этим доказывал мне, было истиной: проживите достаточно долго, и наверняка среди тех, кому вы доверяете — даже если таких немного, — найдется тот, кто предаст вас. Попросту даст вам упасть.
Они всего лишь люди; все люди ненадежны, даже я. Особенно я.
Не лучше ли понять это в детстве, на примере, которого, может, никогда и не было, чем напороться на это тогда, когда это будет по-настоящему важно?
И не говорите мне, что ложь — всегда жестокость.
* * *
Джейсон нашел меня в фехтовальном зале в восточном крыле казарм. Светлое, полное воздуха место: одна стена почти целиком из распахнутых окон, вторая сияет белизной.
Я выбрал учебный меч и соломенную куклу, разогрел мышцы с годами это становится все нужнее и нужнее — и принялся отрабатывать выпады, заставляя мышцы бедер работать так, что они чуть не взвыли.
Как говаривал приятель моего приятеля: «После сорока остается себя только латать». Физически ты вроде бы еще в форме, тем более если поддерживаешь себя упражнениями на уровне — но организм неуклонно сдает. Мое правое колено время от времени начинало ныть, хотя по-настоящему плохо мне становилось, только если я его перетруждал. И все равно — плохо. Я пробовал и лед, и тепло, и уже начал подумывать съездить в Питтсбург к пауканам выяснить, не сможет ли их лекарь как-то заговорить мой сустав.
— Поработаешь со мной? — спросил Джейсон.
Он был в белой свободной рубахе и таких же штанах, заправленных в сапоги. Добрая рабочая одежка.
— А в чем вопрос? Разве из меня песок сыплется? — Я указал на стойку с тренировочным оружием. — Давай. Выбирай игрушки.
— Спасибо.
Он взял пару поддельных терранджийских боевых жезлов и напал на моего любимого противника — деревянный столб, от пола до потолка укутанный циновками. Блокировал воображаемый удар, парировал второй, потом выбил по закутанному дереву быструю глухую дробь.
— Хочешь бесплатный совет, стоящий того, что ты за него платишь? — спросил я, вставая в позицию напротив.
— Конечно.
Один жезл он отвел назад, другой выставил вперед. Стойка ожидания и защиты.
— Не старайся уметь все. Не впадай ни в суперспециализацию, ни в неумение вообще чему-нибудь научиться.
Я мягко отбил пробный выпад, сильным ударом отбросил в сторону его жезл и отступил.
— Отлично, — кивнул он.
Он провел сложный маневр, в котором я не до конца разобрался; целью его было — отвлечь мое внимание от атакующей руки. Я легко парировал и скользнул вбок — в результате он проскочил мимо и сам себе помешал.
— Ну спасибочки, юный Куллинан!
Я сделал вид, что бью по запястью, — но превратил обманное движение в выпад, который пронзил бы его грудь, если бы не две вещи: во-первых, оружие у нас было тренировочное, а во-вторых, Джейсон парировал — слишком даже просто — левым жезлом.
Я чересчур долго соображал, что он делает — это не был настоящий терранджийский палочный бой. Джейсон дрался, словно двумя клинками, пользуясь левым жезлом как кинжалом, а правым — как саблей. В ближнем бою кинжал — убийственное оружие: когда сходишься грудь в грудь с противником, работающим двумя мечами, очень советую ничем лишним левую руку не занимать. На нормальной дистанции — это добавочная угроза и отвлечение для противника, особенно если у гарды кинжала длинные «усы», позволяющие захватывать атакующий клинок.
Когда приходится работать с одним клинком против двух, классическое решение — прямолинейность. Во всех смыслах. Заставьте противника встать к вам грудью, в то время стоите в позиции три четверти или боком — самая удобная позиция для защиты. Жестко блокируете его длинный клинок, потом атакуете руку, которая его держит. Наносите сильный удар, отступаете — убедиться, что оружие выбито, увлекаться здесь нельзя — и нанизываете его на вертел.
Забудьте о целевых точках фехтования, о победе в один удар. Все эти финты, и обводы, и изящные выпады в попытках добраться до тела половины не стоят хорошего, глубокого пореза предплечья, прорезающего мышцы и сухожилия так, что оружие выпадает из окровавленных пальцев.
Наверное, я слишком отвлекся на теоретические размышления, и Джейсон пробился через мою защиту, слегка стукнув тем жезлом, который я считал блокирующим.
— Черт!
Я отскочил, потирая ушибленное место. Было больно. Он улыбнулся.
— Еще раз?
— Хватит.
Он поставил жезлы назад в стойку и повернулся ко мне.
— Идея повынюхивать вокруг Эвенора тебя не вдохновляет, если я правильно понял?
— Не вдохновляет. Терпеть не могу лезть туда, где замешана магия.
Он кивнул.
— Понимаю. Согласен. Но только что прибыл гонец. Кажется, близ Эвенора происходит и еще кое-что — в Феневаре произошло убийство из серии «Воин жив».
«Даже записку оставили. Разумеется, по-английски». Давненько я не беседовал с драконом.
— Микин?
Джейсон пожал плечами.
— Может, и нет. Мы только подали пример.
Н-да, а это имело смысл. Разбираться с порождениями магии — это не ко мне, а вот поискать пропавшего друга я вполне могу.
— Один отряд или два? — спросил Джейсон.
Решение с двумя отрядами напрашивалось само собой. Один — заглянуть в Фэйри, другой — искать Микина. Один со мной, другой — без. Но — допустим, мы найдем его — что дальше? Арестуем? За что?
Микин, вы арестованы по подозрению в сумасшествии, поскольку мы о вас слишком долго не имели известий.
Нет уж. С другой стороны, если он переступил грань... тогда нужен кто-то старший и достойный доверия. Таких у нас немного.
— Я готов. Позволь только мне поговорить с Ахирой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
