class="p1">Клом бросился вперед, туда, где и должен был появиться епископ.
Гвардеец не ошибся ‒ вернулся действительно Тондю, вот только…
Священник выглядел так, будто заглянул за грань бытия — совершенно безумный взгляд, трясущиеся руки, бледное лицо.
Он явно увидел нечто, что сильно его испугало.
— Епископ! Почему вы один? Что случилось? — тут же бросился к нему Клом с расспросами.
Епископ же продолжал сидеть на коне, вцепившись в узду, никак не реагируя на появившихся слуг, которые хотели ему помочь спешиться.
— Епископ? — вновь позвал Клом.
Тот, наконец, повернул голову и вперил свой совершенно безумный взгляд в Клома.
— А?
— Где остальные? Где герцог? Где маркиз Эрет и его воины?
— Воины? Маркиз? — тупо повторил Тондю, а затем вдруг вздрогнул. — Убиты. Они все убиты! Северяне привезли с собой демона и скормили ему наших людей…они безбожники, поклоняются темным богам, они…
Медленно, но уверенно епископ перешел на крик.
— Какой демон? Кто убил наших людей? — голос, полный злости, заставил епископа замолчать.
Клом повернулся и увидел самого короля.
Тот был вне себя от злости, глаза его прямо-таки метали молнии, а ненавидящий взгляд был устремлен на епископа.
— Демон…чья кожа чернее ночи, чью голову украшают рога. Эта тварь пришла, чтобы наказать нас за наши грехи, она явилась, чтобы напомнить нам… — затараторил епископ.
— Что за бред! Какие еще демоны? — заревел король.
Ответить ему никто не успел, так как со всех сторон заорали наблюдатели.
— Смотрите! Смотрите! Это демоны! Это твари из преисподней! Северяне поклоняются им! Они притащили с собой этих тварей!
Клом поглядел в сторону лагеря северян и то, что он увидел, в буквальном смысле ввело его в ступор.
Существа, внешне похожие на людей, в черной броне и с черной кожей, на лицах которых белели лишь глаза и зубы, с рогатыми головами и огромными секирами потрясли его до глубины души…
Эти твари вышли из лагеря северян, двинулись в сторону армии Одрена
— Что случилось с моим кузеном? Где мои воины? — королю, похоже, на демонов было абсолютно плевать, а может, он даже их и не заметил. Сейчас король пытался выбить из безумного епископа подробности того, что случилось с его родственничком, хотя…и так уже понятно, что с ним…
Всем понятно, кроме короля.
— Они мертвы! Их убили! — с нотками истерики в голосе крикнул Клом. Хотел он добавить и еще несколько оскорблений в адрес короля, но вовремя сообразил, что натворит, так что прикусил язык.
— Убили? — переспросил король. До него действительно только дошло.
— Ваше Величество… — один из гвардейцев снял с лошади мешок, привязанный к седлу, открыл горловину и продемонстрировал содержимое.
Король, едва взглянув, тут же отпрянул назад.
Сунул к мешку свой нос и Клом, после чего тоже попятился.
В мешке лежали головы. Голова герцога Глойского, маркиза Эрета и двоих воинов, сопровождающих переговорщиков…
— В атаку! — заревел король. — Убить их всех! Убить всех до одного!
— Но Ваше Величество, — попытался было возразить монарху один из генералов, — северяне укрепились в лагере…
— Плевать!
— Но демоны!
— Убить и демонов! Убить всех!
Клом устало закрыл глаза. Их тупой король сейчас одним своим приказом профукал и армию, и все королевство. Что самое печальное — ничего с этим уже поделать было нельзя, и помешать не представлялось возможным.
Король приказал — теперь нужно выполнять. И плевать, что приказ глупый, что его же подданные погибнут, не принеся королевству никакой пользы…
Они все равно выполнят приказ, даже если это означает для них смерть…
Клом стоял, лихорадочно соображая, что можно предпринять, но пока что совершенно ничего толкового в голову не приходило.
Ему самому выпала роль стороннего наблюдателя. Ему предстояло просто смотреть, как его многолетний труд будет уничтожен, растоптан.
И нет, вовсе не северянами. Северяне лишь стена, в которую глупый, избалованный и недалекий ребенок, волею судьбы ставший королем, будет бросать с таким трудом взращенные плоды — успехи и достижения самого Клома…
* * *
В целом, появление парламентеров не стало сюрпризом. Я ждал, что местные попытаются урегулировать дело миром.
Да вот только мир мне не нужен. Хотя, если местные смогут предложить сумму, от которой уже я не смогу отказаться, то...подкорректирую планы.
То ли к счастью, то ли к печали, глава делегации, какой-то там герцог, родственник короля, оказался неимоверно нудным типом и скрягой, так что к его предложению в виде двух ларцов с серебром я остался холоден.
Далее парламентеры принялись по очереди меня пугать. Герцог — армией, епископ, прибывший вместе с ним ‒ карой божьей.
— Насколько сильна ваша армия, мы еще посмотрим, — ответил я герцогу, а затем повернулся к епископу: — И вашего Триликого я не боюсь. Наши боги не менее могущественны.
— Ты не знаешь, о чем говоришь! — вдохновенно начал епископ. — Ты и твои люди находитесь в темноте. Если бы вы приняли нашего бога, на вас бы полилась его милость. Вам не пришлось бы так далеко уходить от своих земель, не пришлось бы сражаться, грабить…
— Нам это нравится, — усмехнулся я, — набеги и битвы — в этом заключается наша жизнь. Наши боги воинственны и всегда рядом с нами, а где твой бог, священник?
— Он всегда со мной, всегда слышит меня… — начал было толкать свое епископ, но я его перебил.
— И он тебе отвечает? Ты его видел когда-нибудь? Он тебе помогал? Убивал ли он твоих врагов, защищал ли он тебя?
Прежде чем епископ успел ответить, я продолжил:
— Мой бог всегда со мной. Он слышит меня, он подсказывает мне, и даже если сам не может помочь мне, то присылает своих помощников.
В этот самый момент в шатер, где велись переговоры, зашло «нечто»…
Это нечто было более двух метров ростом, с широкими плечами и внушительными кулаками.
На нем были черные доспехи, шлем с рогами, а лицо испачкано сажей так, что только глаза блестели.
М-да…даже я был впечатлен. Сразу даже не узнал Ури.
На «чудище», широко распахнув глаза, уставились все парламентеры. Они замерли, словно мыши перед змеей, будучи не в силах пошевелиться, сидели, будто загипнотизированные.
Впрочем, тут есть доля моей вины — сначала я настоял, чтобы они зашли в лагерь, мол, так велит традиция, затем заставил усесться чуть ли не в позу лотоса, что для непривычного
