Первый «баул» порадовал тремя разбухшими неоскальпированными склизкими головами. Боевые товарищи моих крестников. Они и при жизни не блистали красотой, а теперь их болотно-блевотного цвета мордами можно любого скрайса напугать. Стоп. А это что? Едва заметные пятна на затылочной части… Черт! И до отвращения знакомый специфический запах… Да, быть такого не может!
Мозгом понимал — уже бесполезно дергаться, но едва не отпрыгнул в сторону. Усмехнулся над собственной трусостью, точнее рефлексами, какие должны были остаться за миллионы лет, миллионы парсек или миллионы еще чего-то от этого места. Вдохнул воздух вновь. Нет, запах — один в один тот. Хоть и ясно — глупость, но поднял веки по очереди каждому пациенту и в глаза заглянул. Внимательно-внимательно. Выдохнул облегченно. Просто разлагались зеленомордые именно таким образом, а меня неплохо пробрало — до холодных мурашек по спине. Как хорошо, что обознался, и это все же другой мир. Если бы индейцы стали топливом для тайты-эрна, разновидности ксенотварей, то давно бы все Черноягодье вымерло. И я, новый, в том числе. Даже с активной кровью такие встречи без защитных скафандров смертельно опасны.
В любом случае, подобные трофеи не радовали. Как и шесть человеческих голов, не только обезображенных тленом, но и искаженных муками. Четыре мужские и две женские. Они лежали в другом мешке. Доказательство заслуг и боевой журнал карликов? В остальных баулах вырубленные самые «лучшие» и мясистые части тел. Порадовала и толерантность индейцев. Уроды не побрезговали соплеменниками, тоже на шашлык-башлык пустили. Красавцы, сука.
Каннибалы, людоеды, падальщики, при этом обладающие немалыми ценностями и вольготно себя чувствующие… Непонятно, кто такое позволяет? При наличие под боком стольких вооруженных разумных.
С большим трудом выволок останки наружу. Хорошо, что ткань мешков не пропускала влагу, иначе бы такие ароматные следы от волочения остались — мертвых можно выносить. А мне здесь жить. Затем позвал Сима, который откровенно маялся бездельем, скучал и плевался, пытаясь сбивать редких мух налету. Понятно, что ничего у мальчишки не получалось, хотя упорства ему было не занимать.
— Сбегай к Айле, скажи, что я нашел тела убитых людей гоблами. В трофейных мешках. Пусть скажет, что с ними делать. За это медяк получишь, — выдал ЦУ пацаненку, сразу озвучивая награду.
— Уже! — радостно воскликнул тот, затем напустив серьезный вид, добавил, — Дядька Глэрд, я тирков напоил!
— Это хорошо. Слова-то запомнил?
— А то!
Еще и утвердительно кивнул, разворачиваясь на месте и уже потом выкрикивая текст послания, а затем только босые пятки засверкали. И грязь в разные стороны полетела.
Пусть на улице и плюс, но градусов пятнадцать по ощущениям. Вот тоже… Ощущения. Как-то перестраиваться нужно. Ладно. Разберемся.
Взглянул на небо. До обеда еще приблизительно три часа. Тоже внутреннее чувство. Вот им и буду руководствоваться. Других ориентиров никто не задавал.
И еще одна мысль, важная. Правильная и нужная. Маг не почуял мертвую плоть, несмотря на пассы и прочий шаманизм, когда искал нечто запрещенное в поклаже. На воротах никто и никогда у местных груз не проверял. Стоп-стоп! Ошибался с воспоминаниями Глэрда уже.
Выводы? Пока делать рано. Потому что аристо мог о таких процедурах во время въезда-выезда и не знать. А когда я оказался на его месте, мы были в сопровождении лэрга Турина, из-за чего и вход свободный. Вариант? Вариант. Какая-то защитная система должна иметься в любом случае, как и досмотр.
Все же не из магазина пуховых перин местные и гости прибывали, и не туда следовали.
А так, все бы отлично вообще сложилось. Например, у меня лошади мощные настолько, что и по три пуда на загривке не заметят. Поэтому килограмм сто двадцать можно по трем тиркам незаметно раскидать, обратно вернуться с тем же соком торхира, дровами или с травой на прокорм скотине — простые обоснования причин поездки. Да мало ли какие дела могли в лесу быть, охота та же… Стражники заподозрят что-нибудь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Неизвестно.
Вертел мысли и так, и эдак, занимаясь разбором трофеев. Изучение добычи в очередной раз продемонстрировали практически полную мальчишескую несостоятельность на ниве знания местных нормальных товаров, а также их ценности. И сюда добавлялся еще один момент, любой из обнаруженных предметов мог обладать неизвестными магическими свойствами.
Но по порядку.
Смог точно идентифицировать два мешка с табаком, каждый примерно килограммов семь-восемь. Еще один, гораздо тяжелее с «чаем» — приллом, выглядящим как бруски черно-коричневого цвета размерами пятнадцать сантиметров на пять и в толщину три. Четыре тюка с непонятной пахучей травой, один маленький набитый под завязку красно-желтыми листьями, напоминавшими по очертаниям лавровые.
В двух одинаковых длинных полукруглых кожаных, наверное, правильно их называть, саквояжами, обнаружил множество пузырьков, бутылочек, пробирок, наполненных непонятными жидкостями. Каждая посудина занимала свое посадочное место, где-то и в несколько рядов. Левая верхняя часть была отдана на откуп ячейкам с однотипными баночками, как из-под женских кремов. Абсолютно все емкости герметично запечатаны, все снабжены этикетками с надписями. Нижнюю противоположную занимал сверток с примитивными хирургическими инструментами, как и с шовным материалом, имелось десять толстых рулонов серой ткани, пропитанных какой-то пахучей мазью.
Особо не рассматривал, все равно ничего не понимал, кроме того, что в руки мне достались лекарские сумки. Но вот им порадовался больше, чем шести коротким мечам, как у римских легионеров, шести же топорам на длинной рукояти, двенадцати разнообразным кинжалам, от прямых до изогнутых. Дополнительно в оружейную коллекцию можно было отнести и четыре мешка, килограмм по пять каждый, с наконечниками для стрел или болтов. Их было два вида — четырехгранные игольчатые и листовидные.
Особое приятие вызвали четыре свернутые, явно новые, шерстяные одеяла. Сумка с ножницами, иголками, нитками и пуговицами. Несколько тюков с тканью, в которой я совершенно не разбирался, но знал точно стоимость новой нательной рубахи из льна — две серебряные монеты. Именно ее перед походом в баню требовалось приобрести, как и кальсоны. И сменить рвань на нормальный анорак, штаны. Мокасины мне не понравились, но на безрыбье и рак рыба.
Нашлось и множество инструментов. Три пилы больших и столько же малых; восемь разнокалиберных топоров для плотницких работ и пять для валки леса, все без топорищ; по паре молотков и молотов без рукоятей; четыре здоровенных плоских напильников; наковальни — средних размеров и маленькая; три полутораметровых железных лома; клещи; пять кирок и три лопаты; квадратные гвозди в отдельном мешке; с пару десятков скоб различного размера; детали от кого-то механизма, не стал рассматривать. Кухонная утварь — два массивных чугунных казана литров на десять каждый, две огромные сковороды и столько же поменьше.
Все поделки, кроме оружия, на мой абсолютно непрофессиональный взгляд, показались слишком грубыми, материал на изготовление выбирался заведомо плохой.
Если обычных гоблов из гастрономических изысков (судя по поверьям) ничего не интересовало кроме мяса, то мне попались необычные или зашедшиеся в мародерском угаре. Нашлась мука грубого помола, килограмм двадцать — не меньше, какие-то крупы, бобовые, а может и нет. Пшеница и овес. В общем, явно растительная пища.
Не удивился бурдюкам литров по десять каждый с каким-то крепким пойлом из средней ценовой категории — судя по запаху. Уж в этом-то Глэрд знал толк.
Вновь осмотрел все… Конечно, полную и тщательную инвентаризацию потребуется проводить позднее, но и сейчас внушительно смотрелось. А еще теперь становилось понятно, нигде не соврал трактирщик, тирки — это просто чудовища какие-то. Дополнительно они тащили на себе колеса — два высотой до моей груди, а другая пара до носа. Не следовало забывать и про хозяев, их вооружение и снаряжение.
