— До чего же мне повезло, что ты не Роксана, — проникновенным голосом сказал он. — Даже в лучшие свои времена она не смогла увлечь меня. А если бы это случилось, я бы счел, что погубил свою жизнь. Сейчас Ричард показался мне погибшим, потерянным человеком… Но мы с тобой нашли друг друга.
Когда он обнял ее, она закрыла глаза, и по телу ее пробежала дрожь в предвкушении его поцелуя. Когда она наконец смогла заговорить, все еще прижимаясь к нему и чувствуя, как комната плывет у нее перед глазами, она сказала:
— Нет, это несправедливо! Ричард достоин того, чтобы быть счастливым. Ах, если бы она вновь не вернулась в его жизнь!
— Но это не значит, что она удержит его и на этот раз.
— У меня такое чувство, что она очень постарается. Зря он дал ей понять, что совсем не любит Дану!
— Я вынужден опять поехать в Лондон на несколько дней, а может быть, и дольше, — сказал он. — Но я возвращусь сразу же, как только смогу, ты знаешь это.
Она вздрогнула при одной мысли о том, что он уедет.
— Не знаю, как я смогу прожить это время без тебя, — прошептала она, с простодушной искренностью выдавая свои чувства.
Он опять обхватил ее лицо ладонями и улыбнулся, глядя на нее.
— Но ведь ты прожила все это время, пока не встретила меня, воображая, что твоя жизнь целиком и полностью посвящена Ричарду. Правда, должен признать, что существует огромная разница между платоническим обожанием и страстной любовью. А я льщу себя надеждой, что ты любишь меня, малышка… Может быть, так же сильно, как я тебя!
— Почти так же сильно. — Она обвила его шею руками, словно боясь, что кто-то отнимет его у нее. — Женщина всегда любит сильнее, чем мужчина, наверное, не может иначе. У мужчины столько всего другого на уме. А женщина все свои мысли концентрирует на мужчине, которого полюбила.
Гастон загадочно улыбнулся.
— Может быть, — согласился он и погладил ее по щеке. — Все может быть. Но знаешь ли, мужчина тоже очень даже концентрируется на чем-нибудь одном!
Глава 14
Перед отъездом Гастон, отослав куда-то сестру Тибо, долго беседовал с Роксаной наедине. Когда Валентина увидела его после этой длительной конфиденциальной беседы с пациенткой, которая ему ничего не платила, он выглядел необычно угрюмым и озабоченным. Но, поднявшись после его отъезда проведать Роксану, она нашла ее бодро расхаживающей по комнате, в отличие от доктора, в хорошем расположении духа, и только глаза ее странно блеснули, когда она подняла их на вошедшую подругу.
— Здравствуй, дорогая, — приветствовала она ее своим хрипловатым голосом, который иногда звучал очень музыкально. — Итак, Гастон уехал, и ты пребываешь по этому поводу в тоске! Он рассказал мне о ваших планах на будущее. Ты собираешься выйти за него замуж и жить с ним в счастье и любви! Ну что ж, дай Бог, чтобы так оно и было. Но мое знание мужчин не позволяет мне питать слишком больших надежд на твой счет. Однако тебе так мало было надо, когда ты считала себя влюбленной в Ричарда, что удовольствуешься и теми крохами, которые тебе перепадут! К тому же тебе ведь двадцать шесть, верно? А время бежит!
— А тебе тридцать два, — не удержалась Валентина, невольно опускаясь так низко, чтобы напомнить Роксане о ее возрасте. Вероятно, виной тому была ненависть, с которой подруга, все еще немощная и больная, все еще изучающе смотрела на нее, и тревожное опасение, что Гастон выложил Роксане все без лишних церемоний.
А ведь Валентина должна была радоваться — значит, мужчина, которого она любит, счел нужным объявить всему миру, что она принадлежит ему и что он собирается жениться на ней.
— Да, мне тридцать два, — ответила Роксана, с удовлетворением разглядывая в зеркале свое искусно накрашенное лицо и прелестный халатик той расцветки, которая ей всегда шла. — Но я бы не сказала, что совсем уж никуда не гожусь, как ты думаешь, а? На мне еще рано ставить крест. Ричард стал наведываться ко мне гораздо чаще, чем сразу после обморока, а ведь Ричард большой ценитель женской красоты, и я склонна отнести это на мой счет, что вселяет в меня в моменты уныния чувство уверенности.
Валентина решила, что пришло время сделать ей предложение, которое они обсудили с Гастоном.
— Не знаю, что ты собираешься делать, когда поправишься, — начала она, — но уверена, ты понимаешь, что Ричард помолвлен и ты не можешь оставаться здесь.
— Ах, об этом не беспокойся, — небрежно бросила в ответ Роксана, продолжая рассматривать себя в зеркале. — Ричард собирается обеспечить меня денежными средствами, и тогда я смогу поселиться где угодно. — Она подправила косметическим карандашом бровь. — На юге Франции… где угодно!
— Но у тебя нет никаких прав на Ричарда. — «Более того, — с горечью подумала Валентина, — ты, по существу, загубила ему жизнь, а теперь принимаешь его благотворительность так, как будто он чем-то тебе обязан».
— Вот как? — Роксана взглянула на подругу через плечо, на ее алых губах играла издевательская улыбка. — Все зависит от того, что ты понимаешь под словами «иметь право на Ричарда». Эта дурочка, с которой он помолвлен, никогда не сделает его счастливым. У нее на него нет никаких прав, она не достойна даже уважения, потому что выходит за него замуж из-за денег. А мать всячески толкает ее на это!
— Думаю, ты не права, — спокойно возразила Валентина. — Ее мать очень милая женщина, а Дана поразительно красива. Многие богатые мужчины почтут за счастье жениться на ней.
— Многие богатые мужчины почли бы за счастье жениться на мне, когда мне было столько же лет, сколько сейчас ей, — зло бросила Роксана. — Я была куда красивее ее и к тому же поражала не только внешностью. Я обладала столькими притягательными свойствами, что мужчина, любивший меня, когда я была молода, по-прежнему находится под их впечатлением, даже когда я утратила свою молодость.
Валентина, нервно ходя по комнате, взволнованно подумала — недоумевая, почему она вдруг так разволновалась, — что это всего лишь односторонний взгляд на вещи, всего лишь одно из объяснений щедрости Ричарда, готового осыпать свою старую любовь благодеяниями.
Она на многие годы превратила жизнь Ричарда в пытку, а он готов окружить ее комфортом до конца дней?!
— Мы с Гастоном думали… думали о коттедже, — заговорила Валентина, останавливаясь возле Роксаны. — Мы подумали, что, может быть, ты захочешь пожить в нем, в Даффи будет помогать тебе, конечно, если согласится. Домик в полном твоем распоряжении, ты можешь переехать туда в любое время.
— Благодарю тебя, дорогая, — томно процедила Роксана, закурила сигарету и стала наблюдать за плывущими к потолку колечками дыма. Потом она перевела взгляд на Валентину. В глазах ее опять вспыхнули подозрительные огоньки. — Ты исключительно щедра ко мне, моя милая, но в данный момент я не могу принять твое предложение, потому что еще не задумывалась о своих дальнейших передвижениях. Это очень мило со стороны Гастона — согласиться с тобой… и как это очаровательно, по-семейному звучит: «Мы с Гастоном думали…» Вы, похоже, успели о многом вместе подумать, а я-то и представления не имела, что вы так хорошо узнали друг друга!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
