Южное приключение в готическом духе
В 1998 году, колеся по США с пьесой «Юнг навсегда», я собирался давать это представление в церкви Новой Мысли[16] в одном из южных штатов. По своему обыкновению, представляя спектакль в церкви, а не в театре или университете, я устраивал трехминутный предварительный просмотр на воскресной службе. В церкви была теплая, дружественная атмосфера. Маленькая сцена, в которой Юнг делает предложение Эмме, женщине, которой суждено было стать его женой, была принята очень хорошо.
После службы, когда люди устремились в вестибюль, чтобы купить билеты, преподобная Лиза, женщина-священник, пригласила меня с ней пообедать. Я охотно согласился, но она спросила, готов ли я подождать с полчаса, так как у нее встреча с одним из прихожан. Я снова не возражал, и Лиза исчезла в своем кабинете с одной из прихожанок, со вкусом одетой женщиной под шестьдесят. Ничто во внешнем облике этой женщины не предвещало того, что преподобной Лизе придется иметь дело с энергетическим вампиром под маской набожной леди.
Когда примерно через час эта пара вышла, завершив свою встречу, лицо Лизы было пепельно-серым, и я заметил, что она слегка дрожит. Мы вместе вышли из церкви и сели в машину, но, вместо того, чтобы завести двигатель, Лиза просто уставилась в окно на деревья, окружающие место для парковки.
«Что-нибудь не так?» — поинтересовался я, не желая быть навязчивым, но чувствуя, что ей нужно поговорить.
«Простите, — ответила она, вяло улыбнувшись и покачав головой, как бы в попытке выбросить из нее какое-то неприятное воспоминание. — Это все та женщина. Я знаю, что не должна ей это позволять, но она просто высасывает из меня жизнь. Она одержима властью и все время враждебно настроена — из-за нее в церкви постоянно происходят какие-то драмы. Она намеренно будоражит людей, и когда уже все готовы взорваться... — Лиза остановилась, стараясь сдержать слезы. — Ну... она как будто получает от этого удовольствие. Я замечаю злорадное выражение на ее лице, как будто она чувствует свою власть, создавая конфликты между людьми».
«Вы с ней об этом говорили?» — мягко спросил я.
«Я не знаю, как с ней быть, — ответила Лиза, — она очень умна. Она умеет так отказаться от своей ответственности за все это, что выходит, будто проблема существует только в твоей голове, а к ней не имеет никакого отношения. И что хуже всего, она постоянно твердит о том, что любовь спасет мир, и о том, какой она сердечный человек».
Я сказал Лизе, что владею некоторыми специальными техниками и методами, которые могут помочь ей взять под контроль эту ситуацию. За ланчем я поделился с ней некоторыми из своих секретов, но вскоре они понадобились мне самому — мне суждено было встретиться с источником страданий преподобной Лизы.
Нападение вампира
Моя пьеса была представлена в пятницу вечером и имела оглушительный успех. На следующее утро я проводил в храме занятие под названием «Социологическое айкидо»; в зале присутствовало около семидесяти человек, и все шло прекрасно до того момента, когда до конца осталось всего десять минут. К этому времени я уже рассказал все, что хотел, нарисовал диаграммы, иллюстрирующие разницу между двумя глазами, и разделил людей на пары для проведения тренировочных упражнений. Затем я заметил, как мне машут рукой с конца зала: пришло время вопросов и ответов, поэтому я обратил внимание на этот жест. И что вы думаете? Это оказался никто иной, как заклятый враг преподобной Лизы. Как только я понял, кто это, я немедленно начал мысленно сосредоточиваться на своих ступнях, руках и ногах.
«Все это очень хорошо, — начала дама с утомленным и надменным видом, — но здесь, в церкви, мы верим в любовь, мы видим в людях только лучшее, так что нам не нужны ваши методы духовной защиты».
Обратите внимание на структуру этой словесной атаки: «Все это очень хорошо» — фраза, произнесенная пренебрежительным тоном, подразумевает, что все содержание семинара на самом деле совсем не хорошо. Женщина говорит о том, что весь представленный материал в действительности не имеет никакого смысла, если знать то, что знает она. «Мы верим в любовь» — эта фраза утверждает ее и ее альтер эго — церковь и прихожан — как приверженцев непререкаемых норм духовности. Как можно спорить с любовью — высшим проявлением добра? Слово мы в фразе «Мы видим в людях только лучшее» весьма эффектно исключает меня, подразумевая, что мне любви не хватает. Поэтому мои «методы защиты» и я сам никому тут не нужны, спасибо большое.
Я осмотрел лица присутствующих, которые до сих нор были освещены благодарностью и интересом ко всему, что они узнавали. Теперь люди смотрели на меня со смесью тревоги и любопытства: как я справлюсь с этой конфликтной ситуацией? Смогу ли я применить на практике то, чему учил их все утро? Прихожане хотели увидеть, что я способен подтвердить свои слова действиями в отношении этой дамы. Чувствуя и осознавая свои руки и ноги, я намеренно дал сформироваться атмосфере затянувшегося ожидания. Когда тишина была уже просто кричащей, я, наконец, сказал:
Любовь, без сомнения, самая мощная сила в этом мире, однако многие преступления совершаются во имя любви. Одна из самых серьезных проблем, с которыми приходится сталкиваться нам, человеческим существам, — это ложь самим себе по поводу собственных намерений. Мы можем получать удовольствие, создавая образ добрых, хороших, любящих людей, но мы также должны быть способны попять, что мы сами, как и все остальное на этой планете, обладаем или одержимы своей темной стороной. Пока мы не примем эту тень внутри себя и не возьмем на себя ответственность за нее, мы рискуем невольно стать ее орудиями. Не понимая, что мы делаем, мы можем заставлять других людей страдать, навязывая им при этом воображаемый образ нашей собственной доброты.
«А что плохого в доброте? — злобно парировала дама. — Я добрый человек. Иисус говорил, что мы должны быть совершенными, как наш Небесный Отец, и именно это меня интересует».
Когда она произнесла это, всех присутствующих буквально передернуло от отвращения. Некоторые люди посмотрели на нее и друг на друга так, как будто были готовы линчевать ее, — они явно слышали все это раньше. Я ответил:
Насколько я помню, когда ученики восхваляли добро и добродетели Иисуса, он спросил: «Почему вы называете меня благим? Никто не благ, кроме Отца нашего». Конечно, вы хороший человек, все мы, в общем-то, хорошие люди. Но если вы такая же, как я, вы тоже обладаете человеческими противоречиями, ошибочными суждениями и не всегда относитесь к людям так хорошо, как им хотелось бы. Что касается меня, то я знаю, что под воздействием определенных провокаций могу рассердиться и повести себя плохо, поэтому я использую эти методы и техники, чтобы управлять своими реакциями, не ранить других людей или себя. Вместо того чтобы лелеять созданные мною образы собственных добродетелей, я принимаю ответственность за светлые и темные стороны своей человеческой природы, а затем пытаюсь предложить себя Высшему Разуму в качестве достаточно гармоничного проводника, чтобы Он мог передать через меня свою всеобъемлющую благодать, если Ему так захочется.
«Все это очень поэтично», — сказала дама, скривив губы. В ее взгляде сверкали холодные искры откровенной неприязни.
«Да, полагаю, так и есть, — ответил я. — Истине присуща определенная поэтичность».
Зал взорвался громом одобрительных аплодисментов. Мои слова явно попали в точку, поскольку надутые паруса собеседницы сникли. Раздраженная, она села на свое место, чтобы переварить это. Ощущение тревоги, которое охватило остальных в самом начале нашей конфронтации, теперь рассеялось, люди расслабились и улыбались мне. Я не забыл о них, пока разбирался со своим противником, — я на самом деле обращался к ним, несмотря на то, что сосредоточил свое внимание на агрессивных репликах словесной налетчицы с последних рядов.
Косвенное просвещение
Эту технику можно назвать косвенным просвещением — акцентирование внимания на определенной мысли, полезной для других, при одновременной адресации своих слов кому-то, кто на самом деле безнадежен. В такой ситуации восприимчивые люди могут почерпнуть для себя что-то полезное, наблюдая за этим обменом мнениями. Как только моя «любвеобильная» соперница заговорила, я понял по ее жестам и тону голоса, что мне не удастся изменить ее косные представления. Но мне удалось использовать время и энергию, которых потребовала реакция на ее выпад, чтобы посеять семена мысли в более восприимчивых умах. А также, просвещая самого себя посредством чувствования и ощущения рук, ног и всего тела в ходе этой ситуации, я смог сгенерировать в своем теле энергию и передать ее избыток другим людям в зале.
