Гозен замер на месте.
Обер-директор смотрит на меня со смесью негодования и… жадного желания сожрать на месте.
— Что с тобой, ОД? Можно, я буду звать тебя ОД? — перевожу взгляд на Гозена. — Что с ним? Ему что, какой-нибудь питательный раствор нужен?
Гозен подался вперед, но, наученная опытом, я стремительно отпрыгиваю. Его увесистый кулачина обрушивается на стол, и меня слегка подбрасывает вверх. Стол трещит, а я заблаговременно перемещаюсь на дальний край. Я знаю, что стая настороже и у меня есть время оглянуться на плексигласового. Голова у него свесилась набок, как будто он устал. Были бы у него руки, уверена, он бы начал растирать себе переносицу.
— Гозен, перестань, — мягко говорит плексигласовый.
Гозен вытягивается по струнке и пятится назад к стене. Вот бы Газман и Игги меня так слушались.
— А ты слезай со стола, живо! — приказывает мне ОД. — Пора начинать аукцион. Как только включатся мониторы, не смейте подавать голос.
Слышу, как Газзи придушенно хихикает.
ОД переводит глаза на меня:
— Ты хочешь что-нибудь сказать, пока мы не вышли в живой эфир?
— Ага, хочу. Тебе звонил хомяк. Велел передать, что он просит вернуть дома, и ему, и его родичам.
66
Кто бы этой игрой ни заправлял, надо отдать им должное, догадались-таки обходиться без людей. Людей мы всегда обхитрим и обыграем. Потому-то нам и достались на сей раз этот плексигласовый, амбал с лазерными глазами да куча солдат-роботов.
С легким электронным потрескиванием на стене оживают экраны телевизоров. Один за другим на них появляются мужчины и женщины в самых разнообразных интерьерах. Единственное, чем они все похожи, это выражением сознания собственного могущества и власти. Очевидно, перед каждым из них тоже стоит экран — я вижу, как все они метнули на ОД слегка брезгливый взгляд и сразу перевели глаза на нас.
— Что ж ты через Интернет-магазин нас продать не хочешь? Думаешь, так больше дадут? — шиплю я плексигласовому.
Если бы он мог представить себе кривую рожу Игги, ему бы и в голову не пришло вытащить его перед камерой. Ничего, век живи — век учись.
— Вам здесь представлены объекты, выставленные на аукцион, — голос у ОД, на удивление, сильный и не терпящий возражений. — Все в относительно хорошей форме. Легкие временные повреждения у одного экземпляра.
Это он о сломанной руке Ангела. Меня снова захлестывает злоба.
— У них есть какие-нибудь… вредные привычки? — спрашивает черноволосая черноглазая женщина в строгом темно-синем костюме.
— Помимо нашего ужасного вкуса в одежде? — вклиниваюсь я прежде, чем ОД успел открыть рот.
Лица на каждом экране вытянулись от неожиданности. Никто не ждал, что мы подадим голос.
— Или полного отсутствия навыков личной гигиены?
— Замолчишь ты, наконец, или нет! — шипит на меня ОД.
Но, поскольку Гозен не движется с места, я его особо всерьез не воспринимаю.
Поднимаю брови и гляжу прямо в глаза экранным покупателям:
— Все зависит от того, считаете ли вы вредной привычкой полную неспособность подчиняться приказам.
— Молчать! — уже громче говорит ОД, а экранные люди принимаются перешептываться со своими закадровыми партнерами. — Как видите, они стопроцентно функциональны, с ограниченным, но исключительно практическим мышлением.
— Это у нас ограниченное мышление? — я по-настоящему возмущена. — Кто бы говорил об ограничениях, но только не ты. По крайней мере, я и плавать могу, и летать, и пищу самостоятельно переваривать.
— Ага, а как насчет вот этого? — Газман взрывается… своим новым талантом. Я-то все думала, когда и какое именно у него новое умение прорежется. Мысли читать, как Ангел? Летать, как я, на сверхзвуковой скорости? Цвета на ощупь различать, как Игги? Предсказать это было невозможно.
Так ли уж невозможно, в этом я теперь сомневаюсь.
Клянусь вам, из него буквально вырвалось зеленое грибообразное облако. У Газа всегда было неладно с пищеварением. Хотя многие мальчишки в состоянии довести до совершенства способность пукнуть по команде, но окажитесь вы с Газзи в маленькой комнате — у вас быстро слезы из глаз потекут.
Но ЭТО было совсем из другой оперы.
Вижу, что глаза на экранах расширились. ОД, повернувшись, видит, как стая быстро пятится подальше от Газмана, который окутан облаком ядовитого желто-зеленого газа.
— Лучше снаружи, чем внутри, — усмехается виновник нового развлекательного аттракциона.
— Пресвятая Дева Богородица, — хрипит Тотал и пулей бросается под стол.
— Чем ты таким наелся? — давлюсь я. — Криптонитом[10] или ядерными отходами?
— Что это? Кто это сделал? Что это значит? — наперебой вопрошают экранные голоса. А ОД, если бы мог, от злости на месте испепелил бы Газзи взглядом.
Прижимаю ладонь к носу и рту и продолжаю отодвигаться от Газмана в самый дальний угол. Подойдя чуть не вплотную к экранам, говорю, не отнимая руки от лица:
— Понимаете теперь, как широко понятие вредных привычек.
— Это мой новый талант! — Газ явно горд достигнутым.
— Мама дорогая, — причитает Надж, — почему здесь окна не открываются!
— Ну ты, мужик, даешь! — Игги восхищенно хлопает Газа по плечу. — Настоящий крутняк.
Тон аукциону задан что надо.
Игги ковыряет в носу, Клык сливается с висящим на стене абстрактным художеством черных подтеков на черном фоне. Надж без умолку треплется о преимуществах зеленого лака для ногтей над темно-вишневым и об уместности блесток на повседневной одежде. Однако голос ее все сильнее заглушают завывания урагана за окном.
Считайте меня паникершей, но то, что я вижу снаружи, мне ОЧЕНЬ не нравится. Ураган четвертой категории с обязательной эвакуацией не представляется мне наиболее вдохновляющей картинкой. Нам доводилось летать в достаточно экстремальных условиях. Но окажись мы сейчас за окном, нас, как мух, расплющит о первую же стенку.
В прочности этих окон у меня нет оснований сомневаться, но все равно свист ветра вселяет в меня изрядное беспокойство. Знаками велю нашим отойти от окон подальше. Так, на всякий случай.
— Внимание! — физиономия плексигласового опять покрылась яркими сливового цвета пятнами. — Давайте, господа, вернемся к делу. Первая ставка пятьсот миллионов долларов. Повышаем до трех четвертей миллиарда.
Правда, почему бы и не повысить. Пятьсот миллионов в последнее время значительно обесценились. Глядишь, недостаток средств обнаружится.
— Подождите! — я повышаю голос, чтобы меня лучше было слышно экранникам. — У нас у всех есть срок годности. Коли вы нас покупаете, вам должно быть известно, что берете товар одноразового действия.
— Одноразовое действие, — это ровно то, что от вас требуется, — елейно заявляет Обер-директор и возвращается к торгам.
В этот самый момент суперустойчивые, урагано-прочные, испытанные амбалом Гозеном окна взрываются миллионом осколков.
67
Коли вы не знаете, должна вам сказать, что закаленное стекло бьется не хуже обычного. Только разваливается не на иглообразные осколки, такие, что не дотронься, a на осколки-кубики. Согласись, дорогой читатель, полезная информация.
В разбитые окна в конференц-зал ворвался ураганный ветер, и нас всех разметало по стенам.
— Гозен! — орет ОД. Интересно, у него имеется кнопка регуляции звука или он может сам повышать голос? Как бы там ни было, Гозен ухитрился подобраться к директорской каталке и, заградив ОД, подставил ветру свою необъятную спину.
— Стая, — командую я. — Ложись! Быстрей!
Наши кубарем закатились под стол. Я кинулась за ними, ухватив Акелу за ошейник. Стулья уже все завертело и повыкидывало из окон.
— Может, мы сможем отсюда вылететь? — Газзи пытается перекричать ураган.
Мы с Клыком только отрицательно качаем головами, и Клык предлагает:
— Ветер слишком силен. Но надо попробовать выбраться в коридор.
Ангел выглядывает из-под стола и на что-то смотрит. Пульт управления одного из теликов закружился в воздухе и стукнулся об пол. В результате экран переключился на другой канал.
— Ангел, что там?
— Там про ураган докладывают. Говорят, что он почти достиг пятой категории. Говорят, вызван глобальным потеплением.
Опять это глобальное потепление на мою голову.
— Ураганы всегда были.
— Но не в это время года. К тому же они участились, стали сильнее и разрушительнее, — образовывает меня Клык.
— Ладно, уговорил. Глобальное потепление — это мировое зло.
Скорчив мне в ответ назидательную рожу, он продолжает лекцию:
— При урагане пятой категории ветер достигает скорости в сто пятьдесят пять миль в час. Другими словами, в клочки разорвет все, что ни попадется ему на пути, включая нас.
