— Я никогда ни к кому не испытывал таких чувств.
— Каких именно? — спрашиваю я.
— Полноту.
Снова это единственное слово, слово, в котором так много смысла: — Но почему? Разве у тебя с Чарли такого чувства не было?
Ну вот, опять. Пошел ты, мозг!
Его выражение лица мрачное, и он замялся: — Я не знаю. Это просто так, хорошо?
— Это не ответ.
— Я чувствую себя здесь очень уязвимым. Я только что трахнул тебя, я лежу здесь голый, а ты хочешь поговорить о моей бывшей девушке?
— Невесте, — напоминаю я ему.
Он отстраняется от меня, натягивая простыни, чтобы прикрыть свое тело: — Я не понимаю тебя. Какое это имеет значение? Я думал, мы уже прошли через это.
— Я не знаю. Я просто хочу знать, почему ты думаешь, что все по-другому?
Следует зловещий смех: — Ты не доверяешь мне, и все?
— Конечно, я тебе доверяю, — кричу я в расстройстве, — Я просто вся в магазине, Джулиан. Я не сказал тебе, что произошло прошлой ночью.
Комната молчит, пока он ждет, что я продолжу: — Экстрасенс в основном сказала, что это реально… мы реальны.
— Конечно, это реально. А что ты думал, это была… интрижка? — похоже, он обиделся.
— Я ничего не знаю! — кричу я на него, — Я не могу перестать думать о тебе… все время. Я ревную, когда ты куда-то идешь без меня. Меня бесит, что девушки бросаются на тебя. Меня бесит, что я не знаю, какая у тебя жизнь за пределами нашего совместного времяпрепровождения, и ты никогда не говоришь мне, куда идешь, и опять же, что ты с другими женщинами. Я ненавижу, что все в твоей жизни временно… дом, машина, и я не знаю, останешься ли ты здесь, — я выдохнула, и как раз когда он открыл рот продолжила, — Я ненавижу, что чувствую себя виноватой, потому что секс с тобой — лучшее, что у меня когда-либо было! И этот факт делает меня шлюхой и грязной.
Он лежит на спине, уставившись прямо в потолок.
— Я ненавижу, что ты скрываешь эти отношения, и что ты думаешь, что когда я с тобой, я делаю это, чтобы быть ближе к Чарли, — признается он, все еще сохраняя дистанцию, — Единственная причина, по которой я не говорю тебе, где я нахожусь, это потому что я боюсь задушить тебя. Чувство независимости и отсутствия привязанности дает мне ощущение контроля, потому что, честно говоря, Адриана, мы, наше будущее, находится в твоих руках.
Я уже собираюсь открыть рот, когда он прерывает меня.
— И самое главное… — он выпускает последний вздох, почти как будто вес всего мира лежит на его плечах, и он собирается освободить его, — Я ненавижу, что ты не видишь, что я влюбился в тебя.
Мое сердце бьется с рекордной скоростью.
Он влюбился в меня?
Я забираюсь на него сверху, заставляя его соединиться со мной, обнажая свое тело и душу. Его глаза встречаются с моими, и я вижу печаль, вину и гнев, все это собрано в одном взгляде. И все же я не могу отвернуться, меня тянет к нему, как магнитом, сила любви приносит надежду и боль одновременно.
— Ты пугаешь меня, Джулиан. Я не должна была найти кого-то так скоро. Ты не понимаешь, что ты делаешь со мной.
— Я понимаю. Ты делаешь со мной то же самое. Я не должен была найти кого-то так скоро, тем более тебя. Из всех людей… ты.
Я наклоняю свое тело вперед, проводя пальцем по его губам.
Я тоже влюбилась в него. Я больше не могу это отрицать.
— Ты знаешь, насколько это хреново? — говорит он решительно странным тоном.
— Джерри Спрингер — это пиздец.
— Не так уж и хуево, — он смеется.
Я наклоняюсь и провожу носом по его носу, продвигаясь к его губам. Наши языки переплетаются, нежно и страстно, достаточно, чтобы показать мне, насколько все это реально. Его руки пробегают по моей спине, и порыв ветра проносится по комнате. Я неудержимо дрожу, побуждая его обхватить мое тело руками.
Прижав голову к его груди, я наконец решаюсь: — Я скажу им завтра. Ты прав. Это продолжалось достаточно долго, и если мы оба хотим, чтобы все получилось, мы должны быть честны со всеми.
Джулиан ничего не говорит, продолжая играть с моими волосами.
Я слегка поднимаю голову: — Ты волнуешься?
— Что твой брат снова ударит меня по лицу?
— Он это сделал?
Джулиан кивает: — Послушай, Адриана, я справлюсь с Лексом.
— Лекс — это… ну… Лекс. Он не остановится ни перед чем, чтобы защитить Чарли. Я просто хочу предупредить тебя, что он может притянуть прошлое.
Я ненавижу тот факт, что это может привести именно к этому. Лекс безжалостен, чрезмерно заботлив и всегда добивается своего.
— Мы все совершаем ошибки, он тоже не совсем святой, — с горечью отвечает он.
— Что ты имеешь в виду? Что он сделал?
— Это все в прошлом, Адриана, где оно и должно оставаться.
Разочарованная, я проболталась об очевидном: — Он эгоистичный ублюдок, раз не понял, что без тебя Чарли и Эвы давно бы уже не было.
— Это обоюдоострый меч. Мне понадобилось очень много времени, чтобы увидеть хорошее в этой ситуации. Ты видела меня в худшем состоянии.
Видела, и я так горжусь им за то, что он зашел так далеко. Как и я, он столько пережил, и преодоление смерти любимого человека — это самое большое препятствие, которое только можно преодолеть. Чарли пережила это, и в глубине души я знаю, что она справится с этим.
Посмотрев на часы, я говорю ему, что мне нужно скоро уходить.
— Это займет двадцать минут, — говорит он, — Если ты собираешься сегодня вечером быть рядом с горячими голливудскими актерами, мне нужно напомнить тебе, что ты принадлежишь мне.
— В тебе нет ни капли ревности.
Его улыбка расширяется, но тут же исчезает.
— Детка, у меня есть ревность, все верно. Ты можешь ее не видеть, но поверь мне, она есть, — его руки прослеживают мои ключицы, пока не добираются до шеи, и, крепко сжав ее, он предупреждает, — Сейчас я буду играть грязно. Тебе будет больно, ты будешь чувствовать мои прикосновения при каждом движении. Не задавай вопросов, Адриана. Я собираюсь делать то, что хочу, прямо здесь и сейчас.
Я не задаю ни одного вопроса, и в течение следующего часа он трахает меня так сильно, что мое тело корчится от боли, агония и удовольствие доводят меня до немыслимых пределов, покорную его требованиям.
Я знаю, что опоздала на вечеринку и вся в красных пятнах, но мне все равно.
Он обещал сделать мне больно.
Он обещал быть во мне весь.
Я не могу пошевелить ни одним мускулом.
И я не могу быть более довольной.
Семнадцатая глава
— Простите, я опоздала! — проскочив через дверной проем и совершенно запыхавшись, я упираюсь руками в колени на грани того, чтобы рухнуть на пол. Серьезно, мне нужно пойти в спортзал, чтобы не отставать от выносливости Джулиана.
Чарли стоит перед зеркалом, одетая в черный шелковый халат, с прической и макияжем. Слава Богу, она еще не одета.
— Адриана, с каких пор ты начала опаздывать? Я звонила тебе десять раз.
И что мне за оправдание придумать? У меня была вся дорога сюда, чтобы подумать о чем-то, но нет, моя голова была занята мечтами, как влюбленная дурочка, которую только что трахнул мой парень. О, это звучало очень мило в моей голове.
— Просто попала впросак, ясно? — достаю свое платье из мешка для одежды. Это одно из моих новых творений, над которым я работала несколько месяцев. Платье плотно прилегает к телу и обнимает меня до середины бедра. Мне больше всего нравится замысловатая шнуровка верхнего слоя от ключиц до рук. Оттенок — электрический малиновый, как мои щеки после хорошей пощечины, и это чертовски сексуально.
Мне нравится, как уверенно я чувствую себя в этом платье, а может, дело не в платье, а в том, что самый потрясающе красивый мужчина, который ходит по земле, говорит тебе, что ты его дополняешь.
— Обожаю платье. Этот оттенок великолепен, — Чарли проводит пальцами по моей руке, восхищаясь кружевом, — Итак, где ты была?
— Мне нужно в душ, — говорю я ей.
