Миссис Россморан фыркнула:
– Доктора говорят лишь то, что ты хочешь услышать, заплатив им. Могу поспорить, он дал тебе какую-нибудь дрянь в черной бутылочке, которая оказалась совершенно бесполезной. Или сказал, что все это чепуха и тебе нужно просто взять себя в руки. Теперешние доктора что-то уж слишком молоды. Выходят из университетов с совершенно претенциозными представлениями о том, что происходит внутри тела. Они не обращают внимания на жизнь, которою живет человек, я права? – Она похлопала Эллиота по обтянутому килтом колену. – То, чем ты занимаешься, мальчик мой, называется горевать. Оплакивать себя. Потому что ты уже не будешь таким, каким был, я права? Ты насмотрелся всего и очень серьезно пострадал. Человек, которым ты был раньше, больше не вернется.
Все так и есть. Правда в каждом слове. В том, чтобы услышать такую резкую оценку самому себе из крошечных, сморщенных уст миссис Россморан, было что-то и удивительное, и успокаивающее.
– Но ты начал очень хорошо, с женитьбы, – сказала она. – Держись за нее, мальчик, и все у тебя получится.
– Да, с этим я согласен.
Рассмеявшись, миссис Россморан показала, скольких зубов у нее не хватает во рту.
– Ты так и сделаешь. Достаточно было увидеть, как загорелись у тебя глаза. Вот что тебе нужно – дети. И побольше. Еще скажешь мне спасибо.
Немного погодя Эллиот откланялся, до головокружения напившись чаю и до отвала наевшись песочного печенья, которое Фиона как раз достала из печи. Ничего не поделаешь, пришлось половину завернуть с собой.
Может, миссис Россморан и права, подумал он. Эллиот поднимался по склону горы, осторожно пробираясь под деревьями и направляясь в сторону замка Макгрегора. Дети!
Ему всегда было хорошо, когда Прити вертелась рядом. Насколько же станет лучше, когда они с Джулианой будут окружены стайкой крохотных созданий, таких же рыжеволосых, как их мать! Целая детская детей, чтобы Прити было с кем играть, а ему – наслаждаться их видом.
При мысли о том, что именно ему придется предпринять, чтобы появилась эта стайка крох, он оживился.
Он почувствовал, как его охватывает жар, стоило только вспомнить Джулиану в столовой, ее тело, которое он прижал к столу. Как было прекрасно потом улечься с ней постель, притянуть к себе, обнять. Он много чего еще успел бы с ней, если бы не пришлось успокаивать Макгрегора. Но сегодня ночью…
Лес оставался таким же, его наполняла только тишина. Однако Эллиот резко остановился, все тело напряглось в тревоге.
Он внимательно оглядел склон, который вздымался слева от него. Деревья, стоявшие стеной, мешали увидеть, что там. Но он знал. В затылок словно вонзилось множество иголок. Это была подсказка ему.
Там кто-то был, в этих зарослях.
И этот кто-то следил за Эллиотом.
В голове пронеслась мысль: «Пожалуйста, не начинай опять…» Но Эллиот оборвал сам себя. Да, он ненормальный. Но его безумие не смогло бы заставить замолчать весь лес.
Лес всегда наполнен шумами. Птицы, животные, насекомые – все живут своей жизнью на ограниченном участке. Тут они рождаются, растут, покидают родные гнезда, находят свою пару, выращивают потомство и умирают. Все течение жизни сопровождается шумами.
Тишина в лесу означает, что там появился хищник. Такой свирепый, что все живое затаилось. Как и Эллиот. Это мог быть медведь или волк, но по времени года скорее всего человек.
Сколько Эллиот простоял в такой тишине, он не знал.
Постепенно звуки начали возвращаться. Вот запела малиновка, ей ответила другая. Затрещал подлесок. Это либо белки, либо кролики опять занялись своими делами.
Эллиот еще раз оглядел склон. Там ничего не изменилось. Но животные, как и Эллиот, поняли, что охотник удалился.
Теперь он вспомнил, зачем отправился в котельную, и то, с каким волнением искал люк. Он вспомнил, что именно пытался отыскать, до того, как разум подхватил его и перенес назад, в прошлое.
Эллиот двинулся вперед, потом пошел быстрее, еще быстрее, потом кинулся бежать, чтобы вернуться и найти подтверждение своей правоте.
Когда Джулиана вернулась домой после визита к Тереллам, Махиндар доложил ей, что Эллиота дома нет. Она не успела встревожиться, как муж через парадную дверь ворвался в дом.
– Джулиана, пойдем со мной.
Он задыхался от быстрой ходьбы, глаза были полны решимости.
Джулиана открыла было рот, чтобы узнать, куда Эллиот намерен ее отвести, но передумала, когда он сунул Махиндару пакет, пахнувший песочным печеньем, схватил ее за руку и потянул на кухню.
– Могу я по крайней мере снять шляпу? – спросила она.
Нахмурившись, Эллиот оглядел легкомысленный изгиб полей, перья на тулье и рюш из ленты спереди. Он не шляпку рассматривает, поняла Джулиана, а решает, как с ней справиться.
Быстрым движением он вытащил заколки, поднял шляпку и кинул ее в руки Чаннан, которая торопливо выскочила к ним из кухни.
Эллиот снова схватил Джулиану за руку и потянул за собой через кухню, вниз по лестнице за посудомоечной, к темноте подвала и жару котельной.
Наконец-то бойлер заработал. Пламя вырывалось из-под огромного котла в углу. Теперь горячая вода будет на кухне, а если повезет, то со временем и в ванных наверху. От огня Эллиот зажег два свечных фонаря и один из них отдал Джулиане.
В дверях показался Махиндар.
– Зачем вы опять собираетесь туда, сахиб?
Эллиот протянул Махиндару свой фонарь, избавился от сюртука, а потом поднял тяжелую крышку люка.
– Затем, что я вспомнил, почему я оказался там сегодняшним утром. – Он забрал фонарь у Махиндара. – Нужно, чтобы кто-нибудь знал, где мы, на тот случай, если крышка упадет, а я не смогу ее открыть. Именно это приключилось со мной сегодня.
– Ага, – сказал Махиндар, как будто услышал исчерпывающее объяснение.
– Джулиана? – повернулся к ней Эллиот. – Ты со мной?
– Может, хозяйка захочет переодеться? – заметил Махиндар. – Там столько грязи!
Джулиана посмотрела на свое желто-оранжевое платье из шелка. Когда она его надевала, оно ей нравилось, но сейчас на нем словно осталось пятно после встречи с Далримплами. Эллиот торопился, и Джулиане не хотелось заставлять его ждать, пока она будет подниматься наверх и переодеваться.
– Это ни к чему, – сказала она. – В конце концов, я его уже один раз надела.
Небрежное замечание не оказало желаемого эффекта. Эллиот промолчал, а у Махиндара вид был страдальческий.
– Подождите, умоляю вас. Подождите минуту.
Индиец исчез и практически сразу вернулся с большим куском белой ткани. Поставив фонарь Джулианы на пол, он собрал материю в складки и надел ее на хозяйку через голову. Джулиана сообразила, что это длинная сорочка Махиндара, которую он носил поверх белых штанов. Сорочка была чистой и настолько большой, что платье Джулианы скрылось под ней почти полностью.
