Гэлен Фоули
Надменный лорд
Холодной горечью мое объято сердце.
Шекспир
Пролог
Лондон, 1814 год
— Посмотри на себя, ты опять напился. — Алджернон Шербрук, виконт Хьюберт, покосился на младшего брата. — До чего же у тебя жалкий вид!
Майор Джейсон Шербрук лишь расхохотался в ответ. Даже не взглянув на виконта, он откинулся на спинку ободранного кресла и снова отхлебнул из бутылки с вином, уже наполовину опорожненной.
Окинув взглядом захламленную комнату, лорд Хьюберт брезгливо поморщился, вытащил из кармана носовой платок с монограммой и, прикрыв нос, вполголоса проговорил:
— О Господи, какая вонь… А сколько пыли… У тебя здесь хоть когда-нибудь убирают?
— Можешь не сомневаться, я ведь ярый приверженец чистоты и порядка, — пробурчал Джейсон.
Алджернон тяжело вздохнул — причина столь плачевного состояния брата была ему понятна. Виконт скользнул взглядом по пустому рукаву изношенного красного мундира Джейсона. Майор потерял руку во время кавалерийской атаки противника в сражении под Альбуэрой. Однако ему посчастливилось остаться в живых.
Усевшись на грубо сколоченный стул, стоявший у камина, Алджернон пробормотал:
— Может, тебе лучше нанять служанку, чем так мучиться?
— Черт возьми, я пробовал. — Джейсон покачал головой. — Но она в конце концов сбежала от меня. Сбежала, даже не предупредив.
— Ничего удивительного. — Виконт снова вздохнул. — Ведь ты живешь черт знает где.
И действительно, дом, где снимал комнату Джейсон, мало чем отличался от жутких ист-эндских трущоб. Виконт, являвшийся владельцем многих домов в Ист-Энде, недавно повысил арендную плату, но, увы, затраты все равно не окупились и не принесли ожидаемой прибыли. Так что у Алджернона не было выбора — через две недели после Рождества уже ему пришлось выселить всех, кто не сумел вовремя заплатить за жилье.
— Почему ты забился в эту крысиную нору? — продолжал виконт. — Ты ведь заслуживаешь большего…
Джейсон, помрачнев, пробормотал:
— О чем ты?
— Есть у тебя хоть капля гордости?
— Какого черта, Алджи? Чего ты от меня хочешь? Сомневаюсь, что твой визит вызван внезапным пробуждением братских чувств, очень сомневаюсь. Ты явился просто для того, чтобы испортить мне настроение. Или, может быть, есть еще какая-то причина?
Алджернон внимательно посмотрел на брата. Что ж, ему следовало это предвидеть. Даже напившись, Джейсон не забывал говорить колкости, он был таким же язвительным и задиристым, как в то время, когда служил в армии.
— Возможно, я пришел, чтобы спасти тебя от пьянства и тем самым предотвратить преждевременную…
— Зря тратишь время, — перебил Джейсон. Он снова поднес к губам бутылку. Отхлебнув, проговорил: — К тому же я не верю, что именно это привело тебя ко мне.
Алджернон пожал плечами. Немного помолчав, сказал:
— Да, не только это.
— Прекрасно! — усмехнулся Джейсон. — В армии уважают тех, кто привык говорить начистоту.
— Что ж, поговорим начистоту. — Узкое лицо Алджернона сделалось непроницаемым, взгляд карих глаз — ледяным. — Так вот, я хочу получить приданое Миранды.
Джейсон в изумлении уставился на брата.
— Алджи, это невозможно, ведь Миранда…
— Прекрати. Это меня совершенно не касается.
— Но пойми…
— Джейсон, я не желаю ничего слушать. Пристально взглянув в глаза брату, майор проговорил:
— Эти деньги нам с тобой, Алджи, не принадлежат. Ричард оставил их своей дочери.
— Черт бы его побрал! Послушай, Джейсон, ведь она же…
— Тот факт, что она незаконнорожденная, ничего не меняет, — перебил майор. — Миранда — дочь нашего брата.
Ричард, самый старший из братьев, был виконтом Хьюбертом до того, как титул перешел к Алджернону. Человек беспечный и легкомысленный, Ричард так и не успел обвенчаться со своей любовницей, актрисой Фанни Блэр. Фанни с Ричардом погибли в один из летних дней, когда их лодка перевернулась на озере — рыбакам удалось спасти только восьмилетнюю Миранду.
— Как бы то ни было, она наша племянница, — добавил Джейсон.
— Незаконная, — возразил Алджернон.
— Это не меняет дела.
— Но мы ей ничего не должны. Пусть сама пробивает себе дорогу в жизни!
— О Господи, Алджи, что ты говоришь?! Впрочем, ты всегда был таким — бессердечным и расчетливым.
— Неужели ты можешь сочувствовать этой девчонке? Ведь ее мать была просто-напросто шлюхой.
— А может, мне нравятся шлюхи… — Джейсон с язвительной усмешкой взглянул на брата.
Не успел майор произнести последние слова, как уже пожалел о сказанном. Алджернон стремительно поднялся со стула и, спотыкаясь о валявшиеся на полу пустые бутылки и горы грязного белья, прошелся по комнате. Пнув носком ботинка книгу, попавшуюся ему на пути, он резко развернулся уже у самой стены и, сжав кулаки, пристально посмотрел на брата. Наконец, взяв себя в руки, проговорил:
— Если я разорюсь, всем придет конец. И тебе тоже.
Джейсон с улыбкой покачал головой:
— Нет, Алджи, ты не разоришься. Ведь ты хитер как лис и изворотлив как угорь. Я за тебя не беспокоюсь, ты всегда найдешь выход. Что же касается Миранды… Я больше не желаю слушать эти разговоры. Тебе придется смириться с тем, что девочка очень мне дорога.
— О Господи! — воскликнул Алджернон. — Скажи, когда ты последний раз навещал ее в пансионе? Год назад? Два года? Пять лет? — Немного помолчав, виконт добавил: — Думаю, еще до Альбуэры.
Глаза Джейсона вспыхнули.
— Миранда живет там в прекрасных условиях. И она будет находиться в пансионе до тех пор, пока не придет время вывезти ее в свет.
— В свет? — переспросил виконт. — Ведь она же ублюдок, так что даже не думай об этом.
— Да, в свет. И для этого ей понадобятся деньги.
— От меня она ничего не получит, — заявил Алджернон. — И запомни: ни к своей жене, ни к дочерям я ее не подпущу. И потом, ее время уже прошло. Миранде девятнадцать, и уж если ты так о ней заботишься, то тебе еще года два назад следовало подумать о том, чтобы представить ее в свете.
Джейсон отрицательно покачал головой:
— Ошибаешься, ей еще нет девятнадцати!
— О Господи, но разве в этом дело?! Проснись, Джейсон! Оставь свою бутылку и одумайся. Миранду никогда не примут в нашем кругу. Все будут против нее. И не жестоко ли это? Ты ведь заранее обрекаешь ее на поражение.
— Ты и на сей раз ошибаешься, Алджи. Миранда будет иметь успех. Ты просто не знаешь ее. Миранда очень смелая. К тому же она настоящая красавица, как и ее мать. А в нашем кругу красота для женщины — это все.
Стараясь держать себя в руках, Алджернон проговорил:
