Вот то, что она искала. Телефон районного отделения милиции.
Звонки в дверь прекратились.
Тишина пугала ещё больше.
Елизавета Сергеевна набрала номер. В трубке захрипело. В это мгновение она увидела ауры! Эти видения приходили вот так внезапно, словно кто-то более умный и совершенный говорил: включите ей ненадолго, пусть посмотрит. От входной двери по коридору на кухню по полу, потолку и стенам вились тёмные лужи гнилой жижи вперемешку с ростками мерзкого вьюнка.
Всё потеряло цвет. Мир вокруг стал чёрно белым.
— Алло? — сказала Елизавета Сергеевна, зажмуриваясь.
— Это начальник ваших детей, — сказал грубый мужской голос. — Мы с вами незнакомы, но должен вам сказать — вы скверная мать. Сначала нужно сделать человека из вас. И я этим займусь. Откройте дверь немедленно!
— Нет! — вскрикнула Елизавета Сергеевна.
Всё вокруг чернело мерзкой аурой демона. Он пришёл за мной! — лихорадочно соображала старушка. — Он сильней меня. Я не справлюсь.
— Сильней тебя? — издевалась телефонная трубка. Она валялась на полу, но звук, исходивший из неё, проникал в самое сердце, в мозг и душу. — Да кто ты такая, старая дура?
— Я?! — Елизавета Сергеевна расставила ноги, расширила глаза. — Я — госпожа Елизавета! Я экстрасенс шестого уровня! Уйди от дверей моего дома. Ты — демон! Я знаю это!
— Ты отражение, — сказала трубка. — Ты отражение своего старшего сына. Частичка его силы передалась тебе случайно. Залетела по ошибке как микроб, а ты возомнила о себе. Ты — отражение. И ты — ничто! Ты просто старая больная раком дура!
— Нет, — Елизавета Сергеевна села на пол рядом с трубкой. — Это невозможно.
— Ты отражение. Ты даже не нужна мне. Ты — глупая жертвенная овца, — издевался голос. А потом зашептал. — Посмотри в глазок, посмотри в глазок… я стою на пороге, я жду тебя… я дам тебе силу… я дам тебе власть… которая и не снилась тебе… тебе ведь нужна только сила… чтобы повелевать… чтобы не бить поклоны… чтобы стать независимой… чтобы старость не ставила тебя на колени… подойди и посмотри…
— Нет, — прошептали губы Елизаветы Сергеевны.
Она попятилась от двери и наткнулась на коридорное трюмо. Зеркало задрожало, съехало в бок и от удара пошло трещинами. Елизавета Сергеевна смотрела на отражение самой себя во множестве стреловидных осколков, и вся жизнь проносилась перед глазами.
Вот значит тот самый ключик, с помощью которого просто и легко открылся ларчик. Всё дело в Андрее. А ведь мне следовало догадаться раньше, когда только увидела ауру Андрея во время сеанса, — думала Елизавета Сергеевна. Она вспомнила, как поразилась ауре сына, похожей на солнце и рядом с ней чёрное пятно демона…
Это походило на затмение солнца. Мой сын — солнце, — эта мысль была как откровение. А я всего лишь лучик. Я отражение.
Елизавета Сергеевна попятилась от разбитого зеркала. Сзади, за дверью что-то происходило. Оно подготавливалось…
Как тяжело было осознавать, что ты и вся твоя полная гордости жизнь стала всего лишь дорожкой, брошенной к ногам того, кого ты носила в чреве.
Елизавета Сергеевна схватила карандаш. Нужно было спешить. Елизавета Сергеевна рыскала глазами по сторонам в поисках листка бумаги. Не нашла ничего подходящего и выдрала первую страницу телефонного справочника. Страница была желтоватая от времени и когда старуха писала, сухой стержень ручки прорывал плоть бумаги, как крюк маньяка рвёт кожу жертвы.
Руки матери дрожали, мозг отказывался думать, когда она выводила послание сыну:
«Андрей… Андрей — ты Сила! Всё в тебе! Он здесь, чтобы убить тебя! Возьми ошейник и сделай это! Твоя мама госпожа Елизавета»
Она написала это и медленно, почти торжественно подошла к двери.
У Елизаветы Сергеевны появился план.
Ей нужна была Сила. У того, кто стоял за дверью, Силы было предостаточно. Если бы только удалось сделать маленький фокус с перекачиванием силы биополя… Если бы только удалось. Как два сосуда: пустой и полный жидкости, если соединить их трубочкой, то появится давление…
Координатор рассказывал об этом на лекции…
Елизавета Сергеевна подошла к двери, чтобы принять силу в себя и повернуть её против владельца. Она прильнула к глазку, чтобы увидеть и впитать в себя всё до последней капли.
Она так хотела спасти сына. Так хотела помочь ему… Ведь, что её жизнь была до этого? Всего лишь подготовка к священному моменту!
— Покажи своё истинное лицо, демон, — прошептала Елизавета Сергеевна и приблизила лицо к двери.
В глазок ударили с той стороны так, что он вышел из массива двери и воткнулся в глаз Елизаветы Сергеевны. Теперь глазок торчал из глазницы старушки и походил на чёрный груздь, вылезший из лесной земли.
Елизавета Сергеевна упала на колени, и какое-то время изучала своё отражение в разбитом зеркале, а потом сердце старушки не выдержало и перестало биться.
Хлынула кровь из пробитой человеческой плоти.
Казалось, сам дьявол смотрит сквозь дверной глазок в черепе госпожи Елизаветы…
13
У милиции вопросов сначала было очень много, потом всё меньше и меньше, а через полмесяца и вовсе Андрей уже самолично обивал порог районного и городского УВД. «Дело по статье такой-то „убийство с отягчающими…“ возбуждено, расследование ведётся…» — отвечали чиновники в милицейских погонах.
Больше всего вопросов было по поводу записки Елизаветы Сергеевны, адресованной Андрею. То, что речь шла про какой-то ошейник, то, что мать подписала записку, как «госпожа Елизавета» — всё это наталкивало следствие на мысль о сумасшествии странной бабули — экстрасенса. Андрей видел, что у следователя так и чешутся руки приписать «попадание дверного глазка в глаз» в один из видов самоубийства.
Так бы всё встало на свои места. Младший сын покончил с собой, матушка — покончила с собой. Теперь очередь за старшим…
Андрей ощущал себя в последнее время как житель экологически неблагоприятной зоны, или неблагополучного района, или подъезда. Тебе и деваться некуда, потому что сменить место жительства тебе не хватит средств. А жить как то надо и детей воспитывать.
Ты присматриваешься к соседям наркоманам. Глядишь утром на трубы заводов, не пойдёт ли из них подозрительный кислотного цвета дым… Слушаешь внимательно радио, не раздастся ли голос диктора: «Внимание! Срочное сообщение! Началась война…»
Тогда нужно хватать жену и дочку и бежать…
Куда бежать? Если всё происходит внутри твоей семьи?
Андрей стоял у мусорного контейнера, сжимая в руке чёрный пакет. Внутри помимо разного хлама лежал ошейник в коробке, который мать пыталась всучить Андрею перед смертью. Андрей сам не знал, почему так и не объяснил толком следствию ситуацию с этим ошейником. Возможно потому, что ему не хотелось, чтобы мать воспринимали абсолютно сумасшедшей.
Андрей занёс руку над контейнером. Рядом бродила собака со слежавшейся и слипшейся шерстью. Псина будто уже подохла и ожила. Она зло смотрела на человека. Андрей увидел внутри контейнера кусок мёрзлого алого мяса и понял причину нетерпения собаки. Он перехватил пакет в руках, вытащил коробку с ошейником и сунул под пальто. Выкинул пакет с оставшимся мусором и вернулся в машину, стоявшую неподалёку от мусорки.
Анастасия обеспокоенно посмотрела на мужа.
— Я думала, тебя собака сейчас укусит, — сказала она. — Я стала больше переживать за нас всех, после всего случившегося.
— Да уж, — Андрей чувствовал, как коробка давит на рёбра и выпирает. Как глупо получится, если Настя спросит сейчас, что я там прячу, — подумал Андрей.
Анастасия ничего не заметила. Она смотрела в окно. Когда они подъезжали к дому, мимо прошёл старик сосед с болезненно облезлой пихтой в руках. Он помахал Андрею, и тот в ответ нажал на клаксон.
— До Нового года совсем ничего осталось, — сказала Анастасия. — Тебе не кажется странным, что Елизавета Сергеевна завещала все деньги этой семье?
— Это её дело, — отмахнулся Андрей.
После смерти матери нотариус объяснил, что всю недвижимость мать оставила Андрею, а деньги на сберкнижке — семье Павленко-Ахметшиных.
— Да я и не спорю. Это правда её личное дело, — сказала Анастасия. — У тебя случайно живот не болит?
— С чего ты взяла? — Андрей выпрямил спину.
— Ты сидишь как-то странно и не пристегнулся…
— Ерунда…
Дома Андрей незаметно от домашних, открыл сейф и быстро засунул к дальней его стенке коробку с ошейником. Рука Андрея замерла в тёмном пространстве сейфа. Он погладил холодный ствол газового пистолета, прошёлся по коробочке патронов, приоткрыл её. Как аппетитно поблёскивали пули. Как приятно было осознавать заключённую в них силу.
Андрей открыл коробку с ошейником. Взял его и попробовал растянуть. Тот с усилием поддался. Материал растягивался медленно, а сжимался быстро, как кусок толстой резины. Если надеть такой на шею, то освободиться без посторонней помощи, будет проблематично. А если тебя в этот момент тащат за верёвку, то и вовсе — бесперспективно.
