– Нельзя, чтобы посторонние видели красоту избранной невесты самого Пророка.
– Тьфу! Тьфу на вас и на Пророка вашего! Я вам не попугай в клетке, чтобы мне тряпки на голову набрасывали. Какого лешего они вообще сюда приперлись?!
– Но, Благословенная, во дворце обнаружены следы врагов!
– Да? Значит, наши уже в городе, – смягчилась Илона. – Ну, тогда другое дело. Какие конкретно враги, как выглядят, чего хотят?
– Их видели убегающими по коридору Познания Гармонии Внутри Себя. – Похоже, девушки тоже были рады возможности от души посплетничать. – Говорят, их было трое.
– Правильно.
– Один высокий красавец в белом костюме.
– Правильно, правильно, продолжайте!
– Такой стройный, элегантный брюнет в дорогих очках.
– Чего?! Это уже не из той оперы… вертаем взад! Он же должен быть рыжим, красный крест на плаще и меч такой здоровущий на поясе.
– Нет… увы, Благословенная, такой враг к нам во дворец пока не заходил.
– Ладно, значит, еще зайдет… Двое других?
– Это зрелые воины с бородами, они одеты во все черное и следуют за брюнетом чуть сзади, как подобает почтительным слугам.
– Ничего не понимаю, – честно призадумалась Илона, – хотя, по описанию, этот тип в очках определенно кого-то напоминает. Что-то безумно знакомое… Может быть, мы встречались в институте, или в музее, или… а, все равно не помню! Девочки, вы уж, пожалуйста, предупредите меня, когда придет Белый рыцарь.
– Кто?! – в ужасе взвыли болтушки.
– Сэр Нэд Гамильтон-младший! – удовлетворенно пояснила Скорбная Невеста.
* * *
– Мой господин, я нашел их!
– Неужели?
– Да, да! Мне удалось отыскать всех троих. Эта злобная фурия, травившая меня собаками, наверняка не знает, как пользоваться свойствами черного чугуна. А я могу отследить путь собственного медальона, правда, с большим трудом. Мне пришлось затратить уйму магических средств, прочесть десятки заклинаний, принести в жертву…
– Не утомляй меня болтовней, раб! – Стальные пальцы кронпринца замком сомкнулись на тощей шее карлика.
Щур жалобно захрипел, вытаращив глаза и пуская пену.
– Медленно и внятно объясни мне, где сейчас находятся рыцарь, девушка и тот… необычный воин?
– В… ваше высочество… я… я… я и пытаюсь рассказать вам… Не давите так!
Валет брезгливо отер ладонь о разноцветный плащ дворцового мага. Он уже устал от вынужденного безделья, Королева пребывала в тоскливой прострации, и после трагического случая с танком воины Мальдорора не покидали стены замка. Слияние Сфер никогда не имело четких временных границ, и никто не мог сказать, протянется оно день, два, месяц или год. Но все это время обычно использовалось для вылазок и нападений на Иные Измерения, так велось исстари, и нервозность обитателей Мальдорора была вполне понятна. Они во все века оставались воинами, трусливое сидение взаперти их раздражало.
– Прошу сюда, мой господин. Вот хрустальный шар, смотрите не отрываясь. Я прочту заклинание, и вы сможете увидеть Нэда Гамильтона.
– Только увидеть?
– Не в моей власти перенести вас на такое расстояние, но мы можем оставить лазейку для темных сил. Возможно, кто-то и проскользнет. Вам ведь необязательно убивать его собственными руками? Полюбуемся на это со стороны.
* * *
Таким образом во дворец Вшивамбапшипутры они попали без проблем. Рада даже хвасталась, что вот так раздевает стражей уже в третий раз. А вокруг царила предпраздничная суета. Адепты «Обновленного Мира», все в белом, сплошь молодые и красивые, носились взад-вперед по всем трем этажам, готовясь к Махаматре. Кто-то тащил цветы, кто-то – коробки с подарками, кто-то вслух декламировал стихи, кто-то пел. Рада в этой толчее чувствовала себя как горошина в салате – ярко, вкусно, празднично. Она смеялась, шутила, что-то намурлыкивала, Нэд и Валера, вынужденно следуя ее примеру, тоже начали ритмично прихлопывать в ладоши. Меч рыжего рыцаря, висящий у него на поясе, никого не смущал, в зале были люди с оружием. Пока к нашим героям никто не цеплялся – их приняли за своих. Отважные герои во все глаза смотрели по сторонам, безуспешно выискивая украденную подружку. Вскоре часть гостей была приглашена в церемониальный зал. Колдунья потянула за рукав Нэда Гамильтона:
– Идите с ними, я попробую пробраться в покои Благословенной. На представлении Махаматры она все равно обязана присутствовать, так что в любом случае встретимся там. И улыбайтесь шире, рыцари, на вас все смотрят.
Нэд старался изо всех сил, но вымученная улыбка выглядела пришитой, Валера улыбался тоньше и искренней, так что на него действительно заглядывались многие молодые люди. Сначала в зал вошли адепты, нагруженные подарками, а уж потом были призваны барды и поэты. Друзья переглянулись и пристроились в хвост колонны. Зал для Представления Благословенной Невесты народу был аскетически прост в убранстве. Небольшая сцена, занавешенная пестрым бархатом, горы цветных коробок с подарками по углам и широкий коридор, по которому стихотворцы поднимались на сцену, дабы, отчитав свое, красивым шагом вернуться обратно. Вскоре занавес задергался, среди поэтов повисла почтительная тишина. С той стороны занавеса послышалась шумная возня, приглушенная ругань, возмущения по поводу отсутствия какой-то там ширмы, складки бархата зашевелились, и взорам восхищенных зрителей была явлена нога! Не кончик туфельки, как это полагалось этикетом, а стройная девичья ножка в пене белых кружев, с подолом, задранным выше колена, и упором на каблук. У сраженной поэтической братии перехватило дыхание. Носок туфли, вызывающе торчащий вверх, плавно качнулся вправо-влево, и красная от смущения девица, высунувшись с другого края занавеса, напряженно объявила:
– Высокая Махаматра отмечена явлением Благословенной Невесты. По несказанной милости святейшего Вшивамбапшипутры, звуки имени которого наполняют светом мир внутри нас, мы можем вознести хвалы его новой избраннице. Благословенная принимает ваши дары и готова отметить счастливца лицезрением кончика своей туфельки.
Присутствующие неуверенно переглянулись – какая там туфелька?! Им уже столько продемонстрировали.
– Давай, давай, пацаны! – нахально раздалось из глубины сцены. – Не сомневайтесь, самый классный стишок я вам так отмечу лицезрением… заикаться станете!
– Благословенная… она… это… – кое-как выдала дочь «Обновленного Мира». – Она дарит всех нас невероятной милостью, соизволяя собственным голосом открыть церемонию Представления народу.
– Да здравствует Благословенная Невеста! – на одном дыхании выдал зал.
Занавес вновь задергался, ножка спряталась, показалась опять, и в установившейся тишине явственно прозвучало:
– Убери руки, идиотка! Что ты мне суешь под нос эти фрукты?! Хочешь, чтоб я замолчала? Ладно, дай сюда банан, так и быть, помолчу немного.
Валера дважды порывался добраться до занавеса, дабы наверняка проверить, там Илона или не там. Оба раза его возмущенно отпихивала толпа претендентов на «лицезрение». Рыжему рыцарю все было ясно без доказательств – скандальную манеру речи своей тайной любви он отличил бы от тысячи других. «Я спасу вас, леди Илона, – мысленно клялся он, – никто и никогда не посмеет похищать вас и принуждать к браку. Я знаю, что нас разделяет неумолимое время и мне не суждено даже в самых смелых мечтах дерзнуть коснуться губами вашей руки. Но верьте мне – вы пойдете под венец только с тем человеком, которого выберете сами, своим сердцем и своей волей! А теперь пусть хоть все силы Ада…»
– Нэд?
– А… что? Это вы мне?
– Нэд, очнитесь! – Валера старательно замахал ладошками перед носом друга. – Надо же что-то делать! Рады все нет, значит, мы должны обсудить с вами план военно-стратегических действий. Нэд, вы меня не слушаете!
К ним укоризненно оборачивались. Под неодобрительными взглядами друзья чуть отступили, виновато пожимая плечами, всем видом демонстрируя готовность впредь молчать как рыбы. Однако стоило первому поэту шагнуть к сцене и начать чтение, разговор продолжился, но, конечно, уже на заговорщицком полушепоте. Благо, поэт старался так, что из-за раскатов его голоса вряд ли можно было хоть что-то услышать.
Вы слышали, как лают грачи,Когда между глаз им всадишь кинжал?!
– Что он несет, сэр Люстрицкий?
– О, Нэд… это такая новая поэзия – концептуально-супрематический сюрреализм. Вы – обыватель, вам не понять…
– А зачем он так орет?!
Маленькая девочка догорала на пустом столе.Разбито окно, выбит нерв, и стекает с губы череп кожи…
– В свите нашего короля Ричарда был один именитый менестрель, так вот, он убил бы его своей же мандолиной!
– За что, дикий необузданный вандал?
В лесах облаков воют чайки,А я – испражняюсь стихами!
– Ну, если за это… тогда я его понимаю.
Поэтическая элита уважительно кивала автору. Видимо, новая поэзия в полной мере отвечала эстетическим взглядам Пророка Вшивамбапшипутры. Когда следующий вышедший бард начал тянуть лирическую песенку про «плевки фонарей», рыжий рыцарь всерьез стал задумываться, от скольких бодрых хулителей Божьего Слова он сможет избавить мир, если сейчас же возьмется за меч. Валера, искренне желая помочь другу, все пытался расшифровать ему некоторые особо замечательные образы. На сцене в это время, благодаря творческим изыскам авторов, «бесстыже умирали рыжие девочки», мальчики, плача, «грызли их сандалики» и неповинным человечкам «солнце долго и мучительно выжигало глаза». Нэд чувствовал, что тупеет. Каждый рыцарь умеет сочинять стихи. Искусство стихосложения в честь прекрасной дамы было одним из семи обязательных умений всякого образованного дворянина, носящего рыцарские шпоры. Может быть, не каждый из них сочинил за свою полную ратных подвигов жизнь и пять добротных сонетов, но что такое Поэзия – они знали точно. Можно представить, каково приходилось бедному Нэду Гамильтону, чье пристрастие к сочинительству было известно самому последнему слуге в войске короля… Бывший крестоносец зажмурил глаза и заткнул уши, пока поток поэтов ни за что и чем попало ославлял Благословенную Невесту. Что испытывала в это время сама Илона – являлось тайной, покрытой самым глубоким мраком. Нэд молил небеса дать ему силы до конца вынести это концептуальное словоблудие. Он открыл глаза, лишь когда встревоженный Валера начал изо всех сил трясти его за плечо:
