– Мы сделаем все, чтобы не пропустить их на нашу землю, – сказал Гвидону и Руфину Валия, подошедший во главе русколанской рати к Донцу почти одновременно с готами. – Но я не исключаю, что они прорвутся в Русколанию по нашим головам. Теперь многое будет зависеть от вас.
Руфин и сам понимал, что взвалил на свои плечи тяжкую ношу, именно поэтому он решил лично возглавить ночной налет на готский стан. Вульфилу он знал в лицо и очень надеялся, что даже ночью, в суматохе, сумеет его опознать. Гвидон вызвался сопровождать патрикия, против чего тот не стал возражать.
– А если вас убьют? – нахмурился Валия. – На гуннов вы оба мало похожи.
– Будем надеяться, что Оттон и Придияр успеют спрятать наши тела раньше, чем нас опознают, – усмехнулся Руфин.
– Да поможет вам Велес вернуться назад целыми и невредимыми, – вздохнул Валия и резко дернул за повод своего вороного коня.
Ган Буняк к решению Руфина и Гвидона отнесся спокойно. Часть платы он получил в качестве задатка и теперь горел желанием хапнуть остальное. Кроме того, он явно лелеял надежду поживиться чем-нибудь существенным в готском стане. Похоже, этот человек ни в грош не ставил жизнь не только чужую, но и свою. Руфин не заметил даже тени сомнения или страха на его смуглом обветренном лице. Конечно, это был далеко не первый набег в жизни гана Буняка, но вряд ли ему прежде приходилось атаковать целое войско. Тем не менее ган уверенно вывел свою ватажку на исходный рубеж, благо сориентироваться на местности ему помог лунный свет. Конечно, готский стан, раскинувшийся по правому берегу Донца, охранялся дозорами, но рексы Оттон и Придияр сдержали слово, данное Руфину, и сделали все от них зависящее, чтобы угры незамеченными проскользнули в нужное место. В стане горели костры, что значительно облегчило Руфину задачу, ибо именно он должен был определить, где находится шатер Вульфилы. На всякий случай патрикий и Гвидон подползли к чужому стану почти вплотную. Многие готы уже спали, но немало было и тех, кто бродил меж шатров, коротая время.
– Я, пожалуй, спрошу у них, где расположился Вульфила, – прошептал в самое ухо патрикию Гвидон.
– Ты в своем уме! – рассердился Руфин.
– Нам нельзя ошибиться, – сказал боярин, поднимаясь на ноги. Одет он был в готское платье, так же, впрочем, как и патрикий. Языком соседей Гвидон владел в совершенстве, а потому вполне мог сойти среди готов за своего. Вот только колонтарь ему следовало бы снять. К сожалению, эта мысль пришла в голову Руфину, когда Гвидон уже окликнул проходящего мимо воина.
– А ты кто такой? – настороженно глянул в его сторону гот, облаченный в расшитую узорами рубаху.
– Дозорный, – негромко ответил Гвидон. – Я должен сообщить епископу Вульфиле о появлении гуннов.
– Гуннов? – воскликнул удивленный гот и положил ладонь на рукоять меча, висевшего у пояса.
– Что ты кричишь! – сердито зашипел на него Гвидон. – Где шатер Вульфилы?
– Вон он, – ткнул пальцем в полумрак гот. – В двадцати шагах от тебя.
– И чтобы никому ни слова, – прикрикнул на него Гвидон. – Нам только паники не хватало.
– А их много? – успел крикнуть ему в спину гот.
– Не больше сотни.
Гвидон обогнул шатер и скрылся с глаз не только встревоженного гота, но и Руфина. Впрочем, патрикию долго скучать не пришлось, ибо Гвидон, обогнув шатер, вернулся как раз к тому месту, где поджидал его товарищ.
– Ошибки быть не может? – тихо спросил его Руфин.
– Нет, – шепотом отозвался Гвидон. – Я даже слышал его голос.
Ган Буняк был уже готов к решающему броску и после слова Руфина «пора!» издал такой пронзительный свист, что у патрикия даже волосы встали дыбом. Ватажка угров обрушилась на спящий стан подобно урагану, круша все, что попадалось на ее пути. Многие готы так и не успели проснуться, а те, кто все-таки вынырнул из пучины сна, сейчас метались по стану с полными ужаса криками:
– Гунны! Гунны!
Эти вопли всполошили как охрану Вульфилы, так и самого епископа, который выскочил из шатра в одной рубахе. Руфин опознал его сразу и без раздумий метнул дротик в грудь, прикрытую только куском полотна. Расторопный ган Буняк прыгнул с коня на землю и взмахом меча отделил голову от поверженного тела.
– Этот? – спросил он у Руфина, крепко держа добычу за волосы.
– Да, – крикнул патрикий, отмахиваясь мечом от подоспевшего гота. – Уходим, ган Буняк! Дело сделано!
Боярин Гвидон ударом меча опрокинул на землю какого-то слишком расторопного рекса, выскочившего на свою беду из соседнего шатра. Стрела, вылетевшая из темноты, едва не выбросила сына воеводы Валии из седла, но в последний момент он все-таки успел поймать ее на щит. Готы уже, похоже, оправились от неожиданного удара, и стрелы густо посыпались на бесчинствующих угров. Ор в стане стоял такой, что Гвидон не слышал голоса надрывающегося Руфина. Впрочем, боярин и без того понял, что пора уходить. Разбойный свист гана Буняка во второй раз разорвал тяжелый от запаха крови воздух, и угорская ватажка ринулась в ночь, унося с собой прихваченную в стане добычу.
Погони не было. Угры легко обогнули готский стан по широкой дуге и вышли к броду. Переправа через реку не отняла у них много времени. А выбравшись на левый берег, они огласили окрестности громкими торжествующими воплями. Руфин вздохнул с облегчением. Надо отдать должное гану Буняку, его люди показали хорошую выучку и нагнали на готов такой страх, что их панические крики не смолкли до сих пор.
– Вот уж не думал, что самая обычная человеческая голова может так дорого стоить, – задумчиво проговорил ган Буняк, разглядывая при свете факела добычу. – Надеюсь, ты, римлянин, не будешь требовать от меня свою долю? Все-таки убил его ты, а не я.
– Не буду, – усмехнулся Руфин. – Плата обещана не за смерть, а за голову, которая у тебя в руках.
– Разумно, – похвалил чужака Буняк.
Угры потеряли этой ночью два десятка человек, что, учитывая рискованность предприятия и высокую оплату, ган посчитал приемлемым для себя результатом. Он лично вручил голову Вульфилы воеводе Валии и, получив взамен тяжелый кожаный мешок, скромно отступил в тень. Воевода, даже не взглянув в лицо поверженного врага, передал добычу в руки кудесника Велегаста.
– Это он, – сказал Велегаст тихим бесцветным голосом. – В этом нет никаких сомнений. Воля Белеса свершилась, русколаны. Смерть Прекрасной Лады отомщена.
– Теперь нам остается только ждать, – спокойно проговорил Валия.
Ждать, впрочем, пришлось недолго. Уже вечером следующего дня два десятка готов переправились через реку. Судя по всему, эти люди были посланы для переговоров. Возглавлял посланцев рекса Витимира не кто иной, как Сафрак. Если судить по его лицу, багровому от бешенства, то решение вступить с русколанами в переговоры далось готам нелегко. Кроме мечников, Сафрака сопровождали Придияр Гаст и один из сарматских вождей по имени Абенир. Похоже, Придияра и Абенира готы послали специально для того, чтобы присматривать за Сафраком. Готских вождей препроводили в шатер воеводы Валии и усадили на широкую скамью. Кроме Валии в шатре находились еще десять русколанских бояр, среди коих Гвидону и Руфину достались не самые почетные места. Впрочем, сетовать по этому поводу патрикий не собирался.
