Как заметил учёный, была в этом какая то аномальная странность. Согласитесь, ведь за прошедшие века какую другую дорогу джунгли проглотили бы за один присест и не подавились. А тут на тебе — не тронули. Очевидно, дорожное покрытие было ядовито для корней местной фауны, поэтому они его и избегали…
Самые неприхотливые и потому агрессивные из растений и те
подкрадывались к полотну не ближе чем на десять-двенадцать локтей и останавливались на месте сплошной зелёной стеной, словно за незримой чертой осёдлости. Те, что рискнули подвинуться поближе, высохли на корню и стали для путников хорошим хворостом на растопку костра.
Заночевать решили прямо на дороге, чьё покрытие с наступлением темноты тускло замерцало под ногами, вызывая у людей суеверный страх. Что до лошадей, то тем, похоже, стало абсолютно наплевать на свет под ногами после того, как они убедились, что он не жжёт копыта. Команду же успокоил Синдбад, заявив, что никакого колдовства тут нет, а есть светлячки, которых некие древние строители упрятали жить в полотно дороги, только и всего.
Ещё он добавил, что ночёвка на светящейся дороге несёт для экспедиции много меньше риска. Потому как кто знает, какие кровожадные твари могут скрываться в тёмных зарослях?
К ночи, которая упала на землю непроницаемым саваном без всякой подготовки в виде сумерек, джунгли ожили, загомонили, затрещали, захлопали крыльями, зарычали и заревели. Иногда из мрачных глубин раздавались вопли, от которых стыла кровь в жилах. Похоже, что кто-то сегодня распрощался с жизнью в клыках хищника…
Палатки поставили в центре дороги по осевой линии и окружи ли их связанными между собой повозками и колесницами по примеру переселенцев с дикого Запада, как пояснил неунывающий Ибн-Сина. Получилось некое подобие ограды или крепости, внутрь которой завели всех лошадей и привязали их к оглоблям.
Между палаток развели большой костёр, который было решено поддерживать до утра. Трапезничали в молчании, все здорово вымотались за день, было не до разговоров. После ужина команда завалилась спать. Назначив дежурные вахты на ночь, ушли в свою палатку и Синдбад с учёным.
Глава 11. Первая потеря
Ночь прошла спокойно. Синдбад в душе уже возблагодарил Аллаха за это, как к нему и зевающему Ибн-Сине подошёл помощник Леандр и не привлекая постороннего внимания, тихим голосом доложил об исчезновении одного матроса по имени Сагир. Пропавший спал вместе со всеми возле костра. По утру его плащ и оружие обнаружили на месте, но самого матроса не оказалось…
— Подумаешь, проснулся пораньше и в кустики залез. Со вчерашней
стряпни и у меня что-то живот подводит, — равнодушно пожал плечами учёный, — Покличьте, он и отзовётся.
Леандр возразил, что уже обошёл весь лагерь и облазил все
окружающие кусты, не рискуя, правда, углубляться в джунгли.
— Его нигде нет, капитан! Я звал, он не откликается.
— Дело серьёзное! — решил Синдбад и, объявив всеобщую тревогу, приказал искать следы пропавшего товарища.
Намубу привёл одного из своих телохранителей, показав жестами, что тот является непревзойдённым следопытом. Эфиоп подтвердил слова командира и попросил Леандра показать ему место ночлега Сагира. Упав на колени на землю возле костра, следопыт принялся изучать её пядь за пядью, чуть не роя носом.
Внезапно он радостно вскрикнул. Ему удалось отыскать какой-то след, в который он вцепился как хорошая ищейка.
— Что ты нашёл? — спросил Синдбад.
— Следы волочения, капитана! Они есть очень слабо. Пусть люди не окружать меня, а то затопчут их, как глупый гиппопотама!
Когда все по приказу Синдбада отодвинулись от эфиопа шагов на десять-пятнадцать, тот вновь припал к земле и на коленях пополз к бричке.
— Следы вести в джунгли, капитана! Вот тут бедный матроса протащить под повозка, вот тут волочь по траве, вот тут втянуть в кусты…
— Чего же он молчал? — удивился Ибн-Сина, — Чего не орал, как резанный?
— Кто его знает? — отозвался Синдбад, вслед за следопытом приближаясь к зарослям, — Может ему рот заткнули кляпом…
— А где тогда были дежурные? Спали на посту, ироды, и ничего не видели и не слышали?
— Я потом проведу расследование, но сдаётся мне, что так оно и было, хотя ни одна из смен в том наверняка не сознается: будут валить друг на дружку и обелять себя.
— Вот и раздавай им после этого золотые! — в сердцах вскричал Ибн-Сина, — Нет, не золото, а палочная муштра мать всех воинских дисциплин.
— Конечно не палочная, но разумная муштра необходима, это я с то бой, брат, согласен. Особенно в сочетании с хорошо налаженной системой поощрений…
— Опять ты за своё! Деньги развращают, Синдбад! Матросы и солдаты начинают думать не о своих обязанностях, а об их количестве!
Сколько бы ещё продолжался спор, неизвестно, но только в этот момент телохранитель выпрямился и обернувшись к приятелям и следовавшим за ними матросам, многозначительно поднёс палец к губам.
Когда все разговоры стихли, он выхватил саблю и бесшумно нырнул в просвет в кустарнике. Глядя на него вооружились и все остальные, после чего цепочкой последовали за эфиопом по узкому проходу в кустарнике, стараясь, как и он, ступать легко и мягко. Спустя пару минут непроходимая чаща закончилась и перед путниками открылась небольшая сумрачная полянка с травой по пояс. Следы волочения в ней стали заметны особенно отчётливо.
Следопыт замер на опушке, неотрывно глядя на то место, где травяной покров был основательно вытоптан.
— Смотри, капитана, там кровь!
Действительно, на земле ясно просматривалось большое багровое пятно.
— Думаю, что это кровь бедного Сагира! — мрачно изрёк Синдбад, -
Судя по её количеству, мы его больше живым не увидим…
— Твоя прав, капитана, бедняга прикончить!
Ибн-Сина не смог воздержаться от возражений.
— Да бросьте вы! Где подтверждение твоим бредням, мой чернокожий Зоркий Сокол? Лично мне думается, что ночью тут некий злой хищник загрыз некое бедное животное, только и всего!
Следопыт возразил, покачивая головой.
— Некий бедный животный не ходить в сапогах, о наимудрейший Ибна!
Эфиоп вдруг бесшумно скользнул к луже крови по проторённому пути и, нагнувшись, поднял из травы обувку пропавшего матроса, всю пропитанную кровью. Как он её разглядел в сплошной зелёной массе, для всех осталось загадкой.
— Это сапоги Сагира! — испуганно зашептались за спиной приятелей
потрясённые матросы и слуги, — Но где он сам? Где его тело, нако нец?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
