— Великодушный порыв, помочь понравившемуся, открывшемуся тебе парню. Как думаешь, после пары дней траха между вами вспыхнуло настоящее чувство? Или просто встретились два отчаянья? Ты знаешь, что включает в себя программа обучения таких бойцов, как он? Снайпер прежде всего тонкий психолог. А ещё они умеют добывать информацию. И за два года вполне можно было составить серьёзный продуманный план.
— Что … ты хочешь этим сказать?
— Я не верю в случайности, Ава. Я слишком циничен и смотрю на вещи трезво и здраво. Я не редактирую сказки, поэтому в них и не верю. Манипулировать тобой не сложно, а такому специалисту, как Киран Кэплер не сложно организовать сбой связи, имея определённую аппаратуру. Полагаешь, парень с такими проблемами случайно столкнулся с внучкой Трентона Бассета, будущей герцогиней и наследницей солидного капитала?
— У тебя есть доказательства? — шиплю я, но так, чтобы мои слова не долетали до ушей Кирана.
— Нет. Это предположение. Тема для размышления. У меня не было времени проверять ещё и его.
— Я не буду размышлять на эту тему! Потому что вижу мир в других тонах. Потому что хочу верить, а не подозревать, строить домыслы и сходить из-за этого с ума! Я не стану сомневаться и не позволю тебе выбить у меня опору из-под ног!
— Потому что ты боишься снова почувствовать себя обманутой и преданной.
— Заткнись!
— Я всего лишь разбираю ситуацию.
— Лучше ответь зачем тебе нужна именно я?!
— Здесь сошлось в одно сразу несколько факторов. Во-первых, ты богатая наследница и мои деньги не станут тебя искушать. Во-вторых, я поверил слову Трентона, он бы мне кого попало не подсунул, да и время поджимает. В-третьих, мне импонирует твоё желание помогать, защищать, любить. Ты мне понравилась. Ты живая, искренняя, подозреваю ты можешь быть нежной, ты не глупа, ты смешная и ты любишь детей. Почему бы не попробовать, подумал я. …Что ты делаешь? — Джордж непонимающе изгибает бровь, глядя на то, как я роюсь в сумочке.
— Ищу таблетку. Хочу выпить снотворного и уснуть.
— Зачем?
— Чтобы не думать обо всей этой херне!
— Не стоит пить эту дрянь! — выхватил он у меня успокоительные капсулы. — Ты сердишься на меня, Эвелин?
— Да! … Нет! … Не знаю. Я сейчас взорвусь, Джордж! Зачем ты мне всё это рассказал? … Я хочу поговорить с ним. Сейчас, — порываюсь я встать.
— Кто ж тебе правду скажет, глупыш, особенно сейчас, когда ты почти спасла его задницу, — хмыкает Джордж, усаживая меня обратно. — А если я ошибаюсь в своих предположениях? Такая вероятность хоть и мала, но всё-таки есть.
— Что мне делать? — со стоном выдохнула я, спрашивая скорее не у него, а у этой безумной вселенной.
— Не торопись. Наблюдай. Любовь всегда проявляется в поступках. Их нельзя подделать, — усмехнулись мне серые глаза.
— Ты ж не веришь в сказки, — зло кусаю я губы.
— А любовь это и не сказка. Настоящая нет.
Глава 20
От любви до безумия пара шагов.
Та же пара шагов от порока до власти.
Счастье — это когда понимают без слов.
Если этого нет — значит, это не счастье.
Отвернувшись к иллюминатору, крепко сжимаю пальцы в кулак, закусив дрожащую губу. Нет, я не хочу подозревать, что меня использовали. Не хочу думать, что всё было не по-настоящему. Дед бы что-то на него раскопал и предупредил бы меня. А если нет? Если у деда была своя выгода подсунуть меня Джорджу или Киран ловко замёл все следы? Почему, почему эти проклятые сомнения проедают мне мозг?! Я не хочу и не буду сомневаться, подозревая Кирана. … Даже если и так, даже если он искал выход, пытаясь спастись, он меня не обижал и не принуждал, он даже давал мне выбор, отговаривая меня. Я сама настояла. … Не может быть, чтобы он был таким прекрасным актёром. Это просто совпадение. Всё, что случилось со мной, с нами, просто совпадение. … Если он и устроился на вечеринку ба телохранителем умышленно, то собачий приют?! Это невозможно! Он не мог знать. Нет, это просто судьбоносное совпадение. Я искренне хочу ему помочь. И пока что ничего не буду говорить, нельзя делиться предположениями Джорджа или моими было закравшимися подозрениями, если Киран не причём, это больно его заденет. Я сделаю, как советует Джордж — я наберусь терпения и буду наблюдать. … Стоп. А если Джордж ошибается, значит, он позволит этим отношениям быть? … Вряд ли. Он очень надеется на то, что он прав. Боже, как же я устала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
…Всхлипнув, быстро смахиваю две несчастные, скудные, прорвавшиеся слезинки. Ненавижу плакать. И не стану! Тяжело вздохнув, закрываю глаза. Джордж тактично оставил меня в покое, дав мне время поразмышлять, чтобы мои мысли забрели куда не следует. Хитрая тактика — посеять сомнения. Этот мой будущий муж чертовски умён.
И почему мне так не везёт с мужчинами? Как говорит ба — «Проблем больше, чем удовольствия». Сейчас разумнее всего спастись сном, «подумаю об этом завтра» нужно всё-таки взять на вооружение.
И просыпаюсь только под бодрое сообщение пилота, поздравляющего нас с удачной посадкой. Морщусь, пытаюсь потянуться, приглаживаю волосы, и замечаю пристальный взгляд Джорджа.
— Я могу надеяться на твою честность, искренность, порядочность, желание довести дело до конца и силу духа? — спрашивает он, протягивая мне руку, тоном подчёркивая важность этого момента. Я уже про глаза молчу, там просто водоворот, если смотреть в них чуть дольше — утонешь. — Мне нужна твоя помощь, Эвелин.
И я вижу, что это действительно так. А ещё то, что сильному мужчине не просто просить о помощи. Уважение и сострадание к этому человеку толкают меня согласиться, и вкладывая свою ладонь, я пожимаю его руку. Тёплую. Крепкую. Многие сочли бы меня ненормальной или набитой дурой. … Но я почему-то не могу иначе. Не могу вернуться домой и жить, как ни в чём не бывало, сами мол разгребайте своё дерьмо, а я буду себя драгоценную лелеять. Не знаю, как объяснить свой альтруизм, стрессом или чертой характера. Просто с некоторых пор, а именно с сегодняшнего дня, я выбираю себя, не проблемных мужчин, а свои принципы. А ещё я больше ни за кем бегать не буду. Возможно, поступки и правда показатель, как говорит Джордж, но я, кажется, уже насовершала их наперёд. Теперь уступаю очередь мужчинам. Пока я спала во мне что-то проснулось.
— Поехали, хочу познакомиться с твоей дочерью, — я не понимаю, почему Джордж не торопится садиться в машину. Киран грузит наши сумки в багажник, время от времени бросая в нашу сторону пытливые взгляды. Гоню от себя мысли о том, что мне жутко хочется к нему прикоснуться и поговорить. Хотя бы пару минут!
— Эвелин, — беря меня за руки, Джордж притягивает меня ближе к себе. — Это был первый и последний раз, когда ты повышала на меня голос, — произносит он мне над ухом. — Так как ты разговаривала со мной в самолёте это недопустимо. Я понимаю, ты была обескуражена, дала волю эмоциям. Но впредь следи за своим тоном. Это ясно?
— Предельно, мистер Олкот.
— Прекрати язвить. Иначе я начну думать, что ты со мной заигрываешь. Уважение прежде всего. Это первое правило.
— Тогда может посвятишь меня сразу во все? Говорят, у тебя свои определённые правила и отдельный устав для спальни.
— Про остальные правила я тебе расскажу позже, а устав тебя вообще не касается. Предложение со мной переспать ты отмела сразу. Помнишь? Так что моя спальня тебя волновать не должна. Залезай в машину у тебя уже губы от холода посинели.
Губы он мои рассматривает. Влажность ему наша не понравилась. Здесь ещё больший холод, чем в Англии! Очень мне нужно знать твой устав. Не касается, вот и здорово!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Киран сидит рядом с водителем, мы с Джорджем сзади, Шмель в ужасе забился возле моих ног, перелёт ему явно не понравился, сегодня я разочаровала его окончательно.
— О, боже, я идиотка! — вдруг восклицаю я. — Я ведь не купила никакого подарка для Эммы! Мы можем где-нибудь остановиться?
