Геннадий взял бутылочку портера и поднялся на третий этаж. Хрущевка была бедненькой, но чистенькой, как и квартира Геннадия, которую подруга называла в шутку «ночлежкой» – кроме кровати и шкафа из мебели была только кухня.
Зашел, чмокнул подругу – уже и имя – то ее забыл – в щечку, разделся, стряхнул уже мокрый снег, скинул, не развязывая, ботинки, помыл руки, сел за стол, открыл бутылку, включил радио (телевизора в квартире не было).
– Сбацай – ка пельмяшей! – Геннадий накручивал ручку приемника в поисках ток – радио. Как ни странно, хотелось еще послушать умных людей – за неделю не наслушался. Настроился. Радио вещало:
– На Майдане собрались тысячи сторонников Юлии Тимошенко и Виктора Ющенко. Ситуация остается напряженной, оппозиция требует пересчета голосов… И новости погоды: снегопад продолжается на всей территории Центральной и Южной России. Это первый продолжительный снегопад в этом году. Аэропорты работают в штатном режиме.
– Ну, все, сейчас снежком все накроет и уляжется революция. – Заключил свой политический прогноз Геннадий и, не закусив еще ни одним пельменем, опустошил уже половину бутылки. А портер – пиво темное, крепкое.
Революция не закончилась ни под Новый год, ни после него. Пока Геннадий пребывал в теплой полудреме рождественских каникул, его товарищ по кличке Продам Что Угодно Кому Угодно гнал фуры оранжевых елок на Украину. Это как вентиляторы в аномальную жару – можно озолотиться. Хотя, казалось бы, зачем покупать? Сделай сам! Нет, надо купить, и обязательно у именитого продавца. Пока из телевизора пиар – отдел М – Видео докладывал о нехватке вентиляторов, через дорогу на улице Семеновская эти чудо – машины стояли в широчайшем ассортименте; продавец еще жаловался: «Думал, будут быстрее разбирать!»
И сегодня летнее настроение, как оказалось, Геннадия Петровича обмануло – кто – то готовит террористический акт в Лиепае.
– Что делать будем? – Вопрос Александра повиснуть в воздухе не успел, Игорь нашелся.
– Давайте сделаем прививку от терроризма!
– В чем суть? – Уточнил Геннадий.
– Помните, прошлым летом, в июне что ли, был случай – произошел терракт, но обсуждения было о нем больше, чем самого терракта. Да и терракта, уверен, как такового не было – фотки можно за пять минут нарисовать. И, главное, сразу опрос подоспел от Левады – центра «Как вы относитесь к террористам и их актам?» с самым популярным ответом «Никак». Наши, конечно, сработали топорно, белыми нитками. Но идея – то хорошая.
Кажется, все догадались об идее, иначе бы не были теми, кем они являются сейчас и не сидели бы здесь в теплой компании, но озвучила мысль вслух Вера Марковна:
– Террористы добиваются информационного шума. Я даже в чем – то согласна с бредом Вольфовича, что о террактах надо молчать и особо активные СМИ судить, как пособников злу. У организаторов этих зверств – взрывов, захватов заложников и всякого такого – смысла не будет: ну взорвали, ну починили, ну вылечили, а народ живет как жил.
Идея была принята на «отлично». В качестве объекта самосожжения было решено взять православный мужской монастырь недалеко от Лиепаи.
В монастырь
– Надо кому – то ехать. Кто? – Может показаться, что Александр обращался в слишком уж приказном порядке, однако возражений не было, как мы видим. Просто слов он использовал мало, и интонации были добрые, мягкие. По всей видимости, он знал пятое и шестое правила Глеба Жеглова наизусть: правило пятое – «Даже «здравствуйте» можно сказать так, чтобы оскорбить человека» и правило шестое – «Даже «сволочь» можно сказать так, чтобы человек обрадовался».
– Я поеду.
Так в одну минуту Геннадий принял решение стать паломником. Пусть на три дня, пусть понарошку, но он стал – таки затворником, хоть и с ответственным заданием.
– Поживешь паломником денька три, совершишь там диверсию, и обратно. Вернее, даже диверсию не надо – просто договорись с настоятелем, чтобы поджечь пару башен, взрыв чтобы был. Несильно, ну как получится, мы потом оплатим расходы. Взрывчатка, уверен, у них есть. Давай. А мы пока пресс – релизы подготовим.
«Свежий воздух, свободная голова, занятые руки, польза окружающим людям и служение Высшему – о чем еще может мечтать свободный человек?» – такие мысли иногда приходили Геннадию Петровичу в минуты тяжелой работы в замкнутом помещении. Конечно, он не знал или не хотел знать, а может быть, знал и предпочитал не говорить о монастырских ограничениях в еде, в общении с противоположным полом, в распорядке дня и так далее. Однако в монастырь влекла неведомая сила.
Мужской Сиверский монастырь находился на небольшом полуострове, дорога к которому вела через сосновый бор километров тридцать от шоссе. Озеро, лес, лето – все располагало к тому, чтобы «отдохнуть» от мирской суеты. Кто – то ездит отдыхать в армию (восемь часов сна, одежда, еда, четкий распорядок дня, физическая подготовка), кто – то в тюрьму, а кто – то и в монастырь. Так или иначе, но в монастырях, армиях и тюрьмах наблюдается одна и та же картина – начальство толстеет, а все «жители» гарантированно худеют.
Объект служил в монастыре на средней должности, помощником завхоза, жил там уже более пяти лет. Подобраться к нему в течение дня, чтобы все выведать, было затруднительно – все время при деле. А ночь для сна, разумеется. Сон попросту в подобных местах никто не растрачивал. Разведка доложила, что на воротах монастыря постоянно висит объявление: «Приглашаем паломников. Физическая работа и покаяние. Питанием обеспечиваем. Сроком на 3 дня и 2 ночи. Администрация имеет право отказать, и проч.»… Но почему – то у руководителя проекта была уверенность, что Геннадию – то не откажут.
Так и случилось. Сначала было импровизированное собеседование на тему «Дядюшка, кто вы такой?» («Худо мне, друженька, приеха души очистить») еще у ворот монастыря, на автостоянке с человеком, одетым бедно и праздно, без рясы и т. п. Он и проводил новоиспеченного паломника к настоятелю. Впоследствии этот служка оказался кем – то вроде советника главы монастыря. Вот ведь, действительно, не знаешь, с кем и когда надо быть вежливым. А вежливым надо быть всегда и со всеми.
Настоятель оказался человеком упитанным, невысоким бородачом с мощным лбом, выдающимся подбородком и вообще крупными чертами лица. «Крепкий хозяйственник, – решил Геннадий Петрович. – Еще бы, не быть хозяйственником: позади девяностые годы. Чуть ли не каждый монастырь, особенно рядом – то с большой трассой, использовался как склад заморских сигарет и крепких алкогольных напитков». Но почему именно фондам ветеранов Афганистана, обществам инвалидов и церкви дали серьезнейшие налоговые льготы, для Геннадия Петровича было большой загадкой до сих пор.
– Распорядок дня такой. В шесть утра подъем, моление, работа на огороде. В семь часов, стало быть, завтрак. Затем еще три часа работы. Моленье снова. Далее – выполнение поручений настоятельского совета. Отдых, если успеешь. Обед. Отдых небольшой. Моленье. Работы снова. Моленье на сон грядущий и отбой, то есть простите, на боковую, спать короче – в десять часов вечера. – Рассказал доходчиво и споро настоятель. – Меня зовут отец Никифор. А Вас как зовут? Что привело к нам?
– А вопрос можно? – Геннадия Петровича вопрос волновал настолько, что он невежливо пропустил последние слова отца Никифора и ответил вопросом на вопрос. Отец Никифор смутился.
– Что ж, можно. – Отец Никифор отступил на шаг назад.
– Я молиться не умею, молитв не знаю. Как на моленье – то ходить? – Вопрос Геннадия Петровича был самым частозадаваемым вопросом новых паломников.
– Не те тебя волнуют вопросы, уважаемый. Не беспокойся, молимся все вместе. Вскоре выучишь. – Ответил отец Никифор. – А теперь про себя – то расскажи, не стесняйся.
– Я – Геннадий. Нахожусь в депрессии, нехорошо мне внутри. Хочу поработать, помолиться, покаяться. – В принципе, Геннадий не соврал, по большому – то счету. Он был готов даже причаститься.
– Хорошо, Геннадий. Нарекаю тебя на эти три дня послушником Григорием. Пойдем, провожу тебя в келью. Сигареты, фляги разные с огненными напитками, или что там у тебя в пакете – это нельзя, выкинь.
– Да это у меня сменное белье. Не пью, не курю.
– Это хорошо. Хорошо, поправим твое дело.
Исповедь в ночи
– Геннадий, скажи, а что такое, по – твоему, личностный рост? Вот я думал, что я состоялся – настоятель монастыря, двести человек в подчинении, благодарности РПЦ. А спокойствия в душе нет – самореализовался ли я? Нет, это не гордыня, гордыню я замолил. Ты мне скажи, как у тебя? Я сравнить хочу.
Пить начали еще с заутренней. Геннадий решил по – дружески проставиться, а отец Никифор открыл тут же и осушил чуть ли не полбанки. Поговорили обо всем, и беседа вышла на экзистенциальный уровень.
– Как стать высокоэффективной личностью? Как все успевать, делать все, что задумал, быть уверенным в себе и все такое прочее. Я так называю, «все прочее», но работа над собой, честно сказать нелегкая и обширная. Ну что тут скажешь, отец?
