но у меня есть идеи. Как говорилось в одном старом фильме: «Детей надо баловать. Вот тогда из них вырастают настоящие разбойники».
Бросить Нагму вдвоём с Онькой в пустом здании страшновато, да и как-то нечестно. Пришлось тащить с собой. На меня косятся — с двумя виснущими на мне девчонками я не выгляжу крутым атаманом. Надеюсь, выгляжу хотя бы атаманом, которому плевать на условности. Хочется верить, что на Средке кроме борделей, баров, игровых салонов и прочего разврата найдётся хотя бы одно кафе-мороженое. Нагма их обожает, Онька — не знаю. Понятия не имею, есть ли в их родном мире кафе.
— Итак, народ, — инструктирую я нашу небольшую и совсем не грозную шайку в пустом вагоне воздушки. — Поскольку мы корпа, то должны выглядеть, как корпа. То есть круто. Предлагаю всем поискать себе что-то в этом роде. Чтобы каждый сразу видел — это крутые ребята из крутой корпы, а не свалившие от нас ссыкуны. И чтобы они, увидев вас, заплакали и запросились назад.
— Но мы же их не возьмём? — спросила рыжая.
— Ни в коем случае! Они сами отказались от своего счастья! Кстати, — добавил я как бы между прочим, — у нас уже есть название. «Шустрилы».
— Говно, а не название, — тут же ответила девушка.
— Да, вообще не круто, — поддержали её остальные.
Я и сам не в восторге от этого спонтанного нейминга, но я его уже заявил где не надо, а на ребрендинг нет времени.
— Ну, извините, пришлось выдумывать на ходу. Что в башку пришло, то и ляпнул. Долго объяснять почему, но просто так переиграть не получится.
— Слушай… — сказала задумчиво рыжая. — А можем мы немного поменять окончание?
— Ну… В принципе…
— Давайте будем «Шуздры»!
— Точно, шуздры мелкие, но кусаются, как крозы! — порадовал меня знаниями местной биологии один из ребят.
— И умные!
— Хитрые! Прикидываются дохлыми, а потом — цап!
— И бегают быстро, то есть те ещё шустрилы!
— Можно майки с ними всем сделать!
— Почему бы и нет? — согласился я.
Будут майки — хоть увижу, как эти шуздры выглядят.
— Так мы теперь «Шуздры»? — уточнила рыжая.
— Не вижу препятствий, — ответил я. — Кстати, как тебя зовут-то?
— Шоня.
— «Поганка» её зовут, прем, — тут же наябедничал Пегля. — Потому что она та ещё поганка.
— А вот не надо меня обижать, — бойко ответила рыжая, — и не будете потом обижаться.
— Приехали! — торжественно объявил я. — Средка, встречай корпу Шуздров!
***
Шоню я назначил ответственной за финансы, активировав её пальцем новую карту. Карта мелкая, я уже научился различать их по цветовому коду на обороте. С такой картой в кармане можно неплохо погулять, но не станешь объектом охоты серьёзного крайма, что умудрился вчера проделать я.
Подростки восторженной стайкой умелись вдаль по Средке, озираясь выпученными глазами и ловя мух разинутыми ртами. Надеюсь, не в бордель. Хотя даже если и туда — чёрт с ними.
— Ну что, мелочь, — сказал я с облечением, — пойдём искать детскую программу?
Развлечений уровня «0+» на Средке практически нет. Но девчонкам интересно всё, включая рекламу. Они восторженно крутят головами, толкая друг друга локтями и тыкая пальцами в особо выдающиеся объекты. Некоторые из них, к сожалению, рекламируют весьма специфические услуги, причём предельно откровенно, но тут уже ничего не поделаешь. Нагма смущается и хихикает, Онька, мне кажется, не очень понимает, что видит. Для счастья им оказалось достаточно сахарной ваты, совершенно такой же, как в нашем мире, хотя машина, её делающая, выглядит абсолютно иначе.
Прогулялись, сели за столик в уличном кафе. Здесь подают мороженое — оказывается, я его снова люблю. Вот что значит шестнадцать лет, я-взрослый его не жалую, но я-подросток наворачиваю с удовольствием, хотя оно тут даже вполовину не такое вкусное, как у нас.
— Какое-то оно не такое, — жалуется Нагма. — Вкусно, конечно, но не то…
— Вряд ли здесь есть натуральные сливки, — отвечаю я. — Здесь вообще мало что натуральное.
Онька, впрочем, наворачивает с энтузиазмом, не балованная.
Пока дети заняты, я потягиваю слишком сладкий синтетический лимонад и наблюдаю за Средкой. Требуется время, чтобы мелькание ярких пятен перестало отвлекать, но время у нас есть. Мои новые питомцы, то есть члены корпы «Шуздры», вряд ли нагуляются быстро.
Я ищу крайм. Небольшую, но важную прослойку, которая просто обязана быть в таком месте. Смотрящие, крышующие, мелкое жульё, карманники, дилеры незаконного товара, каким бы он ни был. Для опытного взгляда они всегда отличаются от своей кормовой базы — обывателей. Но мой взгляд на местные реалии не намётан, и мне сложно. Слишком много людей, они слишком разные, одеты непривычно, ведут себя странно. На подземном рынке было проще, барахолки все одинаковы, а здесь — чёртов бесконечный карнавал. Остаётся надеяться, что мы выглядим достаточно виктимно, чтобы зверь бежал на ловца.
— Эй, парнишка! — без спроса подсаживается к нам парень лет двадцати пяти на вид. — Не молод ты для Средки?
У него странного серого цвета волосы, зачёсанные назад острыми, похожими на перья локонами, куртка с металлическими вставками и высоким воротником, большие оптические импланты… Нет, не импланты. Очки, их имитирующие. Парень просто на стиле. Лицо худое и какое-то острое, с тонкими губами и узким носом, производит несколько неприятное впечатление.
— Никто не молод для Средки, если у него есть токи, — отвечаю я небрежно.
— А у тебя, типа, есть?
— А это похоже на бесплатную жратву для авансников? — салютую я бокалом с опалесцирующим содержимым.
— Это почти ничем от неё не отличается! — презрительно бросает визитёр. — Вижу, на настоящий отрыв у тебя денег нет…
Пацан, которым я выгляжу, должен сейчас повестись, и я, разумеется, ведусь:
— Ты хочешь что-то предложить, дро? Или просто поболтать подошёл?
— Вижу, ты паренёк шустрый…
— Даже не представляешь, насколько, — хмыкнул я, припомнив наше самоназвание.
— Отойдём на пару слов? Не люблю на виду трепаться.
— Не видишь, я не один, — я показал на лениво доедающих вторую порцию мороженого девочек.
— Они даже доесть не успеют, дро! Тут два шага! Или подссываешь?
— Сам ты подссываешь, — заявляю я. — Пошли!
Мы отходим действительно
