Очнулся я в Информатории. Там все командиры собрались, гул и смех до потолка — а потолки в Информатории высоченные. Возле меня хлопочет Александра, бинтует мне руки, шмыгает носом и что-то лепечет, вроде как просто повторяет мое имя. Сам-то я его забывать начал, все Дед да Дед… А руки, оказывается, у меня разбиты, площадка-то асфальтированная, а я сколько раз на нее падал. Ну и как теперь кушать? Я же неделю пальцы не смогу согнуть.
— Сашенька, ты готова кормить меня с ложечки?
Мда, а язык ворочается с трудом. Сашенька, похоже, согласна на что угодно, лишь бы я не страдал. Самое время погладить девочку по голове, да кто б еще помог мне руку поднять.
Ищу глазами легионера, как же его зовут-то?… Надо же сказать спасибо за доставку. Но нет его здесь. Во-первых, Информаторий. Чужих он не пускает, и точка. Во-вторых, ему тоже досталось, ударили по пальцам на блоке. Получается, он играл с поломанными пальцами. Так что сейчас он общается с нашими врачами. И Женя Гафаров там же, ему правят сломанный нос. Саша Кузьмин с покалеченным плечом, естественно, тоже там. Володя отделался сравнительно легко, просто растянул сухожилия, пытаясь прыгнуть выше себя, и сейчас не может ходить. Иван…Иван Алексеевич исчез как-то незаметно. Но, думаю, и ему сейчас несладко. Вот такая получилась победа. Одному мне хорошо, сижу, как король, все за мной ухаживают, любимая женщина рядом — чего еще желать для полного счастья?
25
Как мы спали! Я — как бревно. Чугунное. А как бы я и дальше спал! И я бы не поднялся, если б не жгуче любопытство: что же мы наворотили вчера на площадке-то? Так что я выполз из своих покоев по привычке в пять утра и бодренько поковылял в Информаторий. Город спал. Командиры бдили. Специально считал: пока дополз до главного зала, двадцать шесть раз махнул забинтованной рукой коллегам-командирам.
Дверь в Информаторий я бы не открыл, если б там были ручки и замки. Но у нас нечто получше замков, потому дверные мембраны хлопнули при моем появлении — дорогу командиру! Я вошел, а там наша волейбольная дружина у пультов развалилась, как будто и не уходил никуда. А на экране специальная программа анализирует запись игры. Мы ее вообще-то для рукопашных боев используем. Ну так игра была — рукопашке до нее далеко. Александра мне тут же пульт подкатила, и сама невзначай рядом осталась.
Смотрели мы, как сами же играли, с приятным чувством новизны. В трансе головой не покрутишь, на зрителей не полюбуешься, команду не оценишь — все ресурсы игре! А сейчас можно. И смотрю я с тихим изумлением, как мелькает кто-то по площадке. А повтор, кстати, немножко замедленный, чтоб можно было подробности рассматривать. Потому рудничные как будто плавают, мы ходим, а связующий наш — мелькает.
— А звук зачем отключили?
Но нет, не отключали, оказывается, звук. Молчали зрители. Всю игру молчали. Боялись нам помешать шумом. А я и не заметил вчера, не до того было. Я и себя-то не замечал. А вот сейчас смотрю, как какой-то чужой мне старичок прыгает по площадке… а программа исправно цифры выдает: скорость, сила удара, скорость мяча, высота прыжка… Цифры, кстати, невероятные. Я и сам не знал, что могу за метр прыгать. И никто не знал, и даже предположить не мог. То-то рудничные удивлялись, наверно. А пока они удивлялись, мы им… Но и остальные наши командиры смотрели на экран недоверчиво. Кроме Саши Кузьмина. Саша у нас всегда был суперменом, ему привычно и даже немного скучно, вон как глазки свои маленькие прикрывает, как будто собрался поспать, пока мы тут охаем.
Досмотрели мы запись, получили таблицу сравнения по командам. Ерунда какая-то вышла. Мы, конечно, супермены, только и рудничные не на помойке себя нашли. Все равно они нас во всем превосходили, кроме скорости перемещений. Объективно они были сильнее. Значительно сильнее. Только выиграли мы, а они — проиграли. Почему?! Видимо, я это невольно вслух сказал, потому что Саша Кузьмин очень странно на меня посмотрел. Да и остальные тоже.
— Дмитрий Евгеньевич, а вы обратили внимание на концовку игры? — мягко этак поинтересовался лидер-один. — Вы же взяли все мячи в своей зоне. Они атакуют без блока, со всей дури — а вы берете. Вообще-то считается, что такое невозможно в принципе.
— Ага, еще скажите, что это я игру вытянул на себе! — пробурчал я, хотя на душе разлилось приятное тепло.
Все же слаб человек — очень уж любит, когда его хвалят!
Мы еще посидели, покрутили запись так и этак, пришли к выводу, что все мы молодцы… а потом выключили экран и пошли в командирское кафе. А что еще оставалось делать? Только работать!
Шли мы, понятно, через жилые зоны. Не в нашем состоянии шнырять по коммуникациям. Город лениво просыпался. Шлепали в кафе рудничные рабочие, инженеры завода дельтапланов выцепили от нас Володю Чученова на какие-то свои разборки. Шли девицы в униформе центра бытовых услуг. Униформы той… не сразу и заметишь. Тепло у нас в Городе, так что те, кто покрасивее, не стесняются. Не то чтобы они как-то особо одеваются, скорее наоборот… Недоросли толпой куда-то повалили. Хотя ясно, куда. Вместо первого урока — к мониторам игротеки, погонять групповую игрушку. В общем, обычное городское утро. Да. Только одно отличие — с нами все здоровались. То есть — действительно все! А мы шли и не знали, что теперь делать со всеобщим уважением, не сказать бы — преклонением.
— Ну, вот мы и кумирами заделались! — пробормотал озадаченно Кузьмин. — Кто б еще сказал, что теперь с этим делать-то, а? Неучи мы с вами, ребятки, а взялись еще руководить… что делать-то, а?!
— По башке им всем надавать! — внезапно включился в наш разговор дежурный по блоку.
Видимо, он искал нас по какому-то своему делу и услышал конец фразы. Ну и среагировал … чисто по-командирски.
— Я вам зараз подскажу, что делать! — затараторил командир по громкой связи. — В пандусе, что слева от вас, наши, трах-тебедох их, детки льют якую-тось гадость! Однако, хотять катушки устроить! Э-э-э… если не знаете, чем заняться, можете заглянуть и навести порядок — все равно же рядом. А я тогда дежурную пятерку туда гонять не стану, им и так дел полно… Командир Смирнов. До связи.
Так что мы вздохнули и пошли налево. Действительно, все равно же мимо шли. Насчет что делать — это у нас в Городе не заржавеет, точно.
Ах, как не обрадовались нам наши юные балбесы! Сплошные бегающие глазки и трусливые улыбочки. И масло ведрами по всему пандусу. Дать бы им промеж…
— Ой, Дмитрий Евгеньич, здрасте! — сказало вдруг амебообразное существо и просияло. Я с трудом опознал свою соседку по жилой зоне. Нюра, что ли? По нашей молодежной моде, все они были в необъятных штанах до подмышек, парня от девочки не отличить, и стрижены почти одинаково. Как они говорили, для того, чтоб мужики не пялились. Ну-ну.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
